— Я, кажется, допился, или сбрендил, — потрясенно сказал мужчина. А потом уже громче, — Господи, это ты? Я думал, ты мужчина.

Если бы не была так зла, оценила бы шутку. А так, я лишь думала, как поступить — остаться неизвестной или показаться? Оставлять мужчину одного в таком состоянии я не хотела. Пусть, я и так была бы рядом, но он не знал бы об этом. Поэтому я решила рискнуть. Лучшего момента для камин-аута и не придумаешь. Когда моя полупрозрачная фигура появилась рядом с креслом, на котором сидел Рик, тот подскочил на месте и машинально перевел пистолет на меня.

— Ты кто?

— Я та, что не дала тебе вышибить себе мозги, — ух ты, а разговаривать оказалось не очень сложно, только приходилось концентрироваться, что отнимало силы.

— Мой ангел-хранитель, что ли?

— Не совсем. Подменяю его в ночную смену.

— Серьезно? — Мужчина смотрел на меня круглыми от удивления глазами, но к его чести, страха там не было. Наверное, это и логично, когда ты только что пытался отправить себя на тот свет.

— В некотором смысле. Я просто призрак, который присматривает за тобой. Со вчерашнего вечера.

— Зачем?

— Не знаю. Я просто решила пойти за тобой. А потом наблюдала, как ты глушишь виски. Кстати, можешь опустить пистолет, я не причиню тебе вреда.

— Откуда мне знать?

— А что, умереть от рук призрака хуже, чем от пули в голове?

— А вдруг, я резко захотел жить?

— Да хорошо бы!

— Так, надо начать все с начала. Ты призрак, вчера меня где-то увидела и пришла за мной в мой дом. С тех пор ты тут сидишь и присматриваешь за мной. Все верно?

— За редкими исключениями. Днем меня тут не было. А ты хорошо реагируешь на такие необычные новости.

— Я все еще думаю, что вышиб себе мозги и это их последняя галлюцинация, — немного пришибленно ответил мужчина.

— Ты сейчас меня с ума сведешь.

— У тебя его уже нет.

— Вот и я о чем!

— Так, ты, правда, призрак?

— Да.

— И как тебя зовут? Сколько лет?

— Меня зовут Вивиан. Мне было 27, когда я умерла. Это было год назад.

— А почему ты умерла?

— Меня застрелили. Случайная жертва во время ограбления банка.

— А почему ты стала призраком? Вроде, после смерти души должны отправляться куда-то дальше.

— Должны, но…меня, почему-то, не взяли.

— И много вас таких?

— Таких, как я, мне не встречалось. На кладбище были некоторые сгустки энергии, но неразумные. Ты первый, с кем я заговорила за год.

— Тоска, наверно?

— Да, это так. Вокруг кипит жизнь, а меня ни для кого нет. Поневоле задумываешься, а может меня и правда, нет?

— Есть. Иначе у нас сейчас коллективная галлюцинация.

— И на том спасибо, — я присела на диван и продолжила рассматривать моего знакомого. Он, в свою очередь рассматривал меня. Горе на некоторое время отступило на второй план, оттесненное шоком. Но человек такое существо, которое ко всему привыкает. И, как только Рик привыкнет к тому, что в его доме хозяйничает призрак, он вернется к своей боли. На этот счет я не обольщалась. Но и отпускать все на самотек не собиралась. Возможно, у меня получится хоть немного поддержать мужчину, не дать скатиться назад в пучину.

— Многое я повидал в жизни, но никогда не перестану удивляться. Призрак! Надо же. И за многими ты так наблюдала, как за мной?

— Если говорить о наблюдении, да, за многими. А если о том, приходилось ли мне спасать кого-то, то нет, такое впервые.

— А зачем спасла? Ну, какой тебе в том прок? Мы даже не знакомы.

— И что? Я бы любого пыталась спасти. Жизнь стоит того, чтобы за нее бороться. Каждая жизнь.

— Но это моя жизнь, и мне решать, как с ней поступить.

— Не совсем. Ты можешь решить, кем стать, куда пойти, где жить. А вот жить или нет, как долго жить — это уже не твое. Жизнь тебе дали, она не принадлежит тебе. И не тебе ее прекращать. По сути, твое тело тебе тоже не принадлежит, его тебе дали «поносить».

— А что тогда мое?

— Душа. Твой дух, то, чем ты являешься. Это все, что у тебя есть. Видишь меня? Это все, что принадлежит мне.

— Тогда какой во всем смысл? Если у меня ничего своего нет, кроме души.

— А тебе есть разница, играешь ты своими игрушками, или одолженными? Ты играешь, это главное. Ты получаешь опыт, растешь, меняешься, учишься. Ты познаешь мир и себя.

— Как-то это звучит…одиноко.

— А мы, по сути, одиноки. Ты рождаешься один и умираешь один. А в течение жизни тебе встречаются такие же одинокие души. Каждая тебя чему-то учит, что-то привносит в твою жизнь.

— А как же слова о том, чтобы встретить свою половинку?

— Рик, половинок нет. Мы цельные. Просто встречаются те, с кем нам хорошо, с кем мы «дома». Мы их любим, заботимся, тревожимся о безопасности. Но они не часть нас. Они наши попутчики в этой жизни. Возможно, и в следующей, я не знаю.

— Тогда почему мне больно так, будто от меня оторвали кусок? — Он смотрел на меня глазами смертельно больного человека. Так страшно.

— Потому что ты принял человека, стал родным ему, подарил любовь и получил ее взамен. Ты буквально прирос. А потом этого человека не стало с тобой. Боль — это понятная реакция. Ты живой, и не можешь перестроиться моментально, не можешь забыть все, что чувствовал. Нужно время, чтобы снова вернуться к состоянию самодостаточности. Когда тебе будет хватать тебя.

— Такое время, правда, наступит?

— Да. Я не говорю, что ты совсем забудешь эту боль, но она притупится, перестанет рвать тебя. Время безжалостно и милосердно одновременно.

— Пока что я видел только безжалостность. Почему кто-то остается, а кто-то уходит? Как действует эта лотерея? Справедливостью там и не пахнет!

— Согласна. Наверное, есть какой-то план, по которому каждая жизнь или смерть имеет особый смысл, просто нам этого не понять, мы не видим всю картину.

— Что дала твоя смерть? Чем она оправдана?

— Ну, я спасла тебя. Значит, уже все не зря.

— Но в противном случае меня бы не было, а ты жила бы. По-прежнему, одна жизнь. В чем смысл?

— Видимо, твоя жизнь ценнее моей. Не зря же ты выжил там, где смерть летала над головами.

— А ты откуда знаешь? — Удивился Рик.

— Фотографии, благодарности на стене.

— Ааа. Ясно. Но чем моя жизнь ценнее? Я обычный мужик.

— А, может, тебе суждено сделать что-то великое? Спасти еще десяток жизней? Предотвратить что-то страшное?

— И за это ты заплатила своей жизнью? Ты, которая не имела ко мне никакого отношения? — В ответ я лишь пожала плечами. Как я и сказала, мы не видим картину в целом.- А скажи, Вив, за что заплатила моя дочь? Про жену я уже не говорю, но за что заплатила моя малышка?

В глазах мужчины снова появились слезы, голос начал срываться. Черт.

— У меня нет ответа на этот вопрос, — прошептала я.- Полагаю, и в небесном плане бывают сбои, все-таки, люди тоже делают неожиданные вещи. Ничто не идеально. Просто подумай о том, что твоя дочь сейчас не одна, ей не страшно и не больно. Ну, если только не смотреть оттуда на тебя.

— Я понимаю, но тяжело осознать, что я никогда ее больше не увижу. Не обниму, не услышу ее смех. Она больше не попросит прочитать ей сказку, не позовет поиграть. Не скажет «папочка». Вынести это сложнее всего.

— Кто знает. Может, ее душа возродится в другом человеке и вновь найдет тебя.

— Ты веришь в это? В возможность перерождения?

— А почему нет? Если после этой жизни ничего нет, то какой во всем смысл? Для чего мы учимся?

— Я не знаю. Я уже ничего не знаю.

— Кризис веры. Мне это знакомо.

— Ты тоже сомневаешься?

— Постоянно. А еще я боюсь.

— Ты? Чего тебе бояться? Тебя и так уже нет в живых.

— Я меняюсь. Теряю себя. Мои эмоции исчезают, меня почти ничего не волнует уже. Боюсь, пройдет время, и я перестану быть собой. Останется только энергия души.

— Даже смерть — не всегда избавление.

— Согласна.

Я смотрела, как за окном начинает светлеть, скоро рассветет.