Он задержал дыхание и сжал руками одеяло, когда мои губы коснулись места прямо над резинкой трусов. Я легко провела ногтями от груди до низа живота и скользя грудью по его торсу, поднялась к лицу.

— Я хотела сказать… — Прошептала ему в шею.

— Не сейчас… — Выравнивая дыхание ответил он.

— Я… Я кажется…

— Молчи… — Остановил он меня, прижав палец к моим губам. — Сейчас не тот момент, когда можно говорить что-то настолько важное… Я не хочу помнить это так… — Я лишь коротко кивнула и он нежно притянул меня за подбородок и поцеловал.

Я не успела ничего понять, как по щелчку, мы поменялись местами. Теперь он навис надо мной, проводя языком по шее, он спускался, и оставил несколько поцелуев на ключице. Его руки прикоснулись к груди, задержав пальцы на торчащих розовых бугорках, я выгнулась ему на встречу, закусив губу. Он не торопился, наслаждаясь шелком моего тела, наблюдая за реакцией на разную ласку, дразняще играя с моей чувствительностью. Следующее прикосновение, осторожное и деликатное, заставило меня вздрогнуть и впиться ногтями в его спину.

Его рука исследовала кружево моего белья, которое давно уже казалось лишним.

— С этого момента, ты будешь только моей… — Его голос вибрировал на грани тихого рыка.

Он сел на колени и подцепив ткань на бёдрах, стал медленно стягивать. Я поставила ноги ему на плечо, чтобы было удобнее, но как только ткань отлетела в сторону, он задержал мои ноги, не давая вернуть их в исходное положение. Он обхватил правую лодыжку и переставил на другое плечо. Меня захлестнуло неуместное смущение, от того, что я так «раскрыта» сейчас перед ним, и я отвернулась в сторону, чтобы как-то отогнать это чувство от себя и не смотреть ему в глаза, но наткнулась на наше отражение в зеркалах створок шкафа. От этой картины по телу начали пробегать новые волны возбуждения. Он все-таки опустил мои ноги на свои, и поднял меня за бёдра, усаживая на себя. Мое состояние достигло той точки, когда начинаешь действовать инстинктивно. Моя рука нырнула между нами, и сомкнулась на готовом сейчас ко всему органе и освободила его от тесного белья. Макс вдохнул сквозь зубы и сильнее сжал руки на моей талии, утыкаясь головой в мое плечо. Я приподнялась, держась за его плечи, прижалась чуть сильнее, чувствуя, как что-то горячее упирается туда, где сконцентрированы сейчас все нервные окончания и плавно начала опускаться, доводя нас обоих до исступления. Он поднял голову, и коснулся моих губ, сначала невесомо, но быстро набирая обороты. Я качнула бёдрами волнообразно, отстраняясь и тут же возвращаясь на место, от чего он тихо простонал мне в губы. Я повторила движение. Ещё раз. И снова. От нежности не осталось и следа, теперь им управляла только неконтролируемая страсть, не дающая пути к отступлению. Он медленно, слишком медленно начал поднимать меня, не позволяя мне самой выбрать темп и резко опустил обратно, до основания, выбивая из меня полукрик-полустон.

— Тише-тише, девочка моя… Зачем нам так рано будить соседей… — Он накрыл мой рот ладонью, и обнимая меня одной рукой проделал тоже самое снова. Набирая скорость, Макс убрал руку и на ее месте снова оказались его губы. Он рычал, хрипел, задыхался, впивался руками в мое тело до боли. Я отпустила его плечи и плавно изогнулась, опустив лопатки на постель. Его руки все так же жестко насаживали меня, мои же, хаотично двигались по постели и моему же телу. Когда мы оба были уже на грани, он просто остановился. Он чуть отодвинулся и перевернул меня за ноги на живот, подтянул за бёдра задирая попу к верху. Неожиданно пальцы Макса оказались в моих ещё влажных после душа волосах. Он намотал их на кулак и им же упёрся между лопаток, вдавливая меня в постель, вынуждая сильно откинуть голову назад. Он сразу вошёл и начал жадно вколачиваться в мое тело. Я закусила собственный палец, чтобы не разбудить своими стонами весь дом, которые сливались в один крик от скорости его движений. Он отпустил мои волосы, прижался ко мне, одной рукой он упёрся в кровать, другой гладил мой живот и ниже, доводя до беспамятства спектром ощущений. Казалось Макс пылал, заставляя воздух дрожать и эта дрожь передалась мне. Он напрягся ещё сильнее, мои пальцы сжались, ноги затряслись и этот стон было ни чем не заглушить. Взрыв! Катаклизм неги и наслаждения обрушился штормом на нас обоих.

Затем наши тела обмякли, и накатила жуткая усталость.

Мы лежали рядом, восстанавливая дыхание, глядя в потолок. Я повернулась к Максу, собираясь с силами, чтобы сказать то, что давно хотела, но боялась. Он смотрел на меня, и видя мое напряжение сказал первым:

— Я люблю тебя…

— И я тебя…

— Может теперь все-таки попьём чай? — Мои губы растянулись в улыбке.

— К черту чай…

Он снова поцеловал меня, медленно и умело, трепетно и не торопясь, и затащил меня на себя, снова разжигая из искр пожар.