В этот миг толпа раздалась, выпустив знакомую фигуру.

– Господин! – кричал Умелый Слуга. – Добрые вести, господин!

– Умелый Слуга, тебя всегда радует любая мелочь, верно? – спросил Даргер. – Завидую твоему простодушию.

– Спасибо, господин. Но как же вести, господин?

– Наверняка они подождут до утра.

– Нет, господин, не подождут! Приехала Непогрешимая Целительница!

Глава 11

Паучий Герой придерживался в жизни следующего принципа: тот, кто обладает большой властью, несет и большую ответственность.

Изречения Гениального Стратега.

На следующее утро ворота Перекрестка не открылись. По приказу Тайного Императора никому, какое бы высокое положение он ни занимал, не разрешалось войти в город, и никому, каким бы незначительным он ни был, не позволялось его покидать. По всей длине защитных стен расположились стражники. Им приказали стрелять во всех, кто попытается нарушить карантин. Разведчики и шпионы регулярно подъезжали к воротам Гармоничного Общения и оставляли отчеты в ведрах, которые спускали на веревках с дозорных башен. Точно так же передавали распоряжения, согласно которым запрещалось любое упоминание об эпидемии, свирепствующей в армии захватчиков. Другой связи с внешним миром не было.

Все это затевалось с одной целью: чтобы сложилось впечатление, будто армия Тайного Императора сдалась на милость жизнелюбивой чуме и те немногие, кого пощадила болезнь, делают все возможное, чтобы об этом не прослышала главком Хитрая Лиса. Ее войска стягивались в Перекресток со всех сторон.

Даргер был занят тем, что очищал от жителей все дома, выходящие на площадь Свободной Торговли, и обдумывал, где лучше разместить кавалеристов, когда достаточное их число окажется в состоянии сражаться и покинет полевые госпитали, усеявшие весь город. По его поручению Довесок приглядывал за переделкой стен между внутренними и наружными воротами, чисткой брусчатки на прилежащей площади и возведением баррикад за Домом Жизнелюбивого Руководства, где два главных проспекта огибали здание и устремлялись в самое сердце города.

Неожиданно на площадь высыпала стайка розовощеких детей с шелковыми знаменами, бумажными фонариками и цветками, превосходящими по размеру их самих. Следом появилось несколько жизнелюбцев. Они указывали, где размещать цветы, фонарики и флаги.

Разразилась веселая суматоха. Однако спустя несколько минут дело было сделано. Дети резво понеслись прочь, а за ними, гордо вышагивая, удалились и взрослые. Площадь опустела, остались только Довесок, уличные уборщики и одинокая удивленная женщина в центре.

Покинув рабочих, Довесок поспешил к старой подруге.

– Рад снова видеть тебя, Яркая Жемчужина, – приветливо проговорил он. – Или лучше обращаться к тебе Непогрешимая Целительница?

– Зови меня, как угодно, прохвост. Благодаря тебе и твоему спутнику моя жизнь совершенно переменилась.

В самом деле, с их последней встречи Непогрешимая Целительница весьма преобразилась. Исчезли тревога и подавленность, присущие рожденным в бедности. На смену им пришла уверенность женщины, которая не нуждается в деньгах и рассчитывает, что так будет и впредь. Правда, теперь в ее глазах горел алчный огонек, которого не было раньше, но Довесок никогда не винил людей за жадность, а потому не слишком обеспокоился.

– Скажи-ка, – она окинула рукой площадь, будки у ворот и весь остальной город, – по какому поводу все так суетятся?

– Главком Хитрая Лиса на подходе. Мы готовим ей теплую встречу.

– Только не говори, что вы решили применить стратагему «Пустой город»! Это самая старая уловка во всем Китае! Вы не одурачите и котенка.

– Мне, разумеется, запрещено обсуждать планы Гениального Стратега. Но если он действительно собирается сделать то, что ты сказала, быть может, Хитрая Лиса не ожидает такой старой уловки. Ну, довольно об этом. До меня дошли радостные слухи, что буквально за одну ночь ты придумала, как обуздать жизнелюбивую чуму. Это правда?

– Правда. И вам повезло, что я откликнулась на призыв, с этим делом справится далеко не каждый. С вашими несносными чиновниками-жизнелюбцами пришлось препираться до поздней ночи. Когда я сказала, что мне нужны генные инженеры, они ответили, что во всем Перекрестке не осталось ни одного. Тогда я сказала, что обойдусь опытными поварами. Повара нашлись. Вместо инкубаторов и медицинских стеклянных трубок принесли скороварки и сантехническую арматуру. Раз за разом не находилось нужных инструментов, материалов и специалистов. Раз за разом я придумывала, чем их заменить. Жалко, что ты не врач, а то бы оценил мою изобретательность! Наконец, когда привезли все необходимое, лекарство было готово и оставалось только дать подробные указания по его применению, я озвучила жизнелюбцам размер моего гонорара.

– А они в ответ сообщили, что с радостью заплатят, но не раньше чем через тридцать дней.

– Именно. К счастью, воскрешение твоего друга и як с горы Шилийн-Богд уже сделали меня богатой – настолько богатой, что я испытала соблазн не взять с вас ни монеты. Но в Парче я уяснила, что клиенты часто оценивают мои умения по размеру платы за лечение. Когда я понижала расценки, со мной переставали считаться. Если я давала лекарский совет бесплатно, его игнорировали. Зато, как только я стала требовать непомерные суммы за чудеса исцеления, неподвластные никому другому, сразу же возвысилась до важной городской дамы. Если бы я не оставила им священного яка как гарантию возвращения, они бы меня и не отпустили. В общем, у жизнелюбцев я потребовала сад для бесед – может, ты его видел? – с довольно живописным прудиком и беседкой. Там должны возвести особняк. К концу строительства тридцать дней давно истекут, и я без помех перееду.

– Значит, в Парчу ты не вернешься?

– Ради чего? – фыркнула Непогрешимая Целительница. – Бестолкового яка? Когда все поймут, что я могу за одну ночь избавить город от чумы, – а к завтрашнему утру во всем Перекрестке не останется ни одного больного солдата, – обо мне заговорят на каждом углу. Я открою медицинскую школу и куплю печатный станок. В школе будут учиться лучшие студенты, способные потянуть грабительскую плату. Из них получатся доктора, почти не уступающие мне по знаниям. С помощью пресса я перепечатаю книги деда и стану продавать их по ценам, которые заставят побледнеть даже видавших виды мужчин и женщин. Моя слава будет расти, а с ней и число целителей, способных удовлетворить запросы на мои услуги. Города станут соперничать за моих учеников. В некоторых откроются свои медицинские школы, и определенный процент с их прибылей потечет мне в карман. Таким образом, я сказочно разбогатею еще при жизни, а после смерти меня будут почитать как благодетельницу человечества.

– Великолепный план, не сразу и сообразишь, как его улучшить, – искренне восхитился Довесок. – А твой отец – как он поживает?

Целительница разом погрустнела.

– Он такой же, как прежде: требовательный, маразматичный, драчливый и вечно всем недовольный. Но он мой отец, и я всем сердцем желаю ему счастья. Я бы отдала за это что угодно.

Довесок навострил уши.

– Что угодно?

– Да! Ты знаешь, что делать?! Я вижу это по твоему лицу и слышу по голосу. Если бы такие вещи передавались по запаху, он бы уже витал в воздухе. Немедленно рассказывай! И требуй, что пожелаешь!

Довесок не удержался и принял благонравную позу.

– Решение очевидно. Следует нанять несколько девушек, похожих на тебя в их возрасте, и одеть их так, как тогда одевалась ты. Пусть они по очереди играют роль его дочери. Прикажи им дрожать от любого неодобрительного взгляда и рыдать навзрыд, когда он будет браниться. Сделай так, чтобы во время твоих визитов одна из них всегда держалась поблизости. Старческое слабоумие подскажет ему, что дочь не оказывает должной почтительности приходящему доктору. Тогда и он останется довольным, и ты добьешься его уважения.