— Страх сделал меня калекой и изгоем в деревне, — отозвался он ухватившись за ниточку мыслей, спутанных в клубок.

— Твой сын вырос с отцом. Он купался в твоей любви и заботе, — ее руки спустились к плечам, немного надавив на каменные мышцы. Мужчина едва слышно застонал.

— Я побоялся вернуть ему мать.

— А вернулась бы она, если бы тебе хватило смелости? Или в тот день Бэй остался бы сиротой? — осторожно произнесла она, спускаясь ладонями к груди и вновь возвращаясь к плечам.

— Нет, — сквозь зубы прошипел он. — Я бы не оставил моего мальчика одного.

— Ты так и сделал, — с улыбкой произнесла она, пальчиками разгладив несколько морщинок на лбу. — Это любовь, не страх.

— Я потерял сына, потому что боялся.

— Чего? Потерять власть или возможности вновь его защитить? — он не ответил, поджав упрямо губы. — Румпель, если бы ты не боялся, ты бы пошел за ним? Загляни в себя, в свое сердце, — она накрыла ладонью его грудь, там, где учащенно билось сердце. — Ты бы лишился магии?

— Нет… — нехотя выдавил он.

— Почему? — она поморщилась, почувствовав, как его рука сжалась на ее бедре, вонзаясь ногтями в кожу.

— Я люблю магию, — борясь с собой, с придыханием выдавил он. Белль чувствовала, что причиняет ему боль, вытаскивая слово за словом, заставляя признаваться в своих страхах и говорить в слух ту правду, которую он годами прятал в себе. Но сейчас, он был менее похож на то Чудовище, которое она видела до этого. И это придавало ей сил и надежды.

— Почему ты оставил жизнь Робину?

— Не нужно было? — он оскалился, и Белль сильнее надавила ему на плечи. Ухмылка быстро пропала, и он недовольно выдавил. — Я боялся, что ты всю оставшуюся жизнь будешь ныть в моем замке и вспоминать этот случай.

Румпель слукавил, Белль знала это, но приняла такой ответ.

— А мне кажется, ты пожалел нерождённого ребенка. Ты не хотел оставлять его без отца. Так… так как Бэя.

Мужчина недовольно дернулся, но ее руки успокаивающе обвились вокруг него, ласково поглаживая сквозь слои ткани.

— Тише-тише, — прошептала она, убаюкивая взвинченного зверя, готового в любой момент сорваться с места и разорвать ей глотку. — Я рядом, просто расслабься, — она прижала его к себе чуть сильнее, давая понять, что не отпустит, что он сейчас был с ней, а не где-то там, в своих мыслях, в своем прошлом.

— Почему ты со мной? — неожиданно спросила она.

— Потому что это ты, — уклончиво ответил он, что не понравилось Белль.

— Ты боишься одиночества? — ее пальцы вновь погрузились в его волосы, массируя голову.

— Конечно, нет, — фыркнул он, вновь расслабляясь.

— Ты помогаешь тем, кто нуждается в твоей помощи. Без цены. Я видела это. Чего ты боишься?

— Ничего, — не понимая, нахмурившись, пробормотал он.

— Тебе страшно, что я уйду, если ты откажешь в помощи им или мне? — с любопытством поинтересовалась она, вновь начав массировать виски, заметив, как сбилось его дыхание.

— Я отказывал тебе и ранее, — недовольно признал он.

— Именно, значит это тоже не страх. Любовь?

— Конечно, Белль! Что за глупости ты несешь? — раздраженно воскликнул он.

— Так чего ты боишься? — требовательно спросила Белль.

— Ничего, — тихо рассмеявшись, ответил он. Белль едва не застонала, поняв свою ошибку. Конечно же, сейчас он ничего не боялся.

— Чего ты боялся? — исправилась она, захватывая его мочки ушей и нежно массируя.

— Все, чего я боялся, произошло, — буркнул он, заметно расслабившись. Его рука вновь стала поглаживать ее бедро, лениво рисуя узоры.

— Ты не боишься, что я оставлю тебя? — непонимающе спросила она.

— Конечно, нет, дорогуша. Ты любишь меня и никуда не денешься. Навеки, помнишь? — он поднял руку, покачав в воздухе указательным пальцем, напоминая ей об их сделке. Белль едва не закричала от бессилия, казалось, хуже уже и быть не могло.

— Я не узнаю тебя, — с грустью в голосе, тихо прошептала она.

— М? — вопросительно мурлыкнул мужчина, лениво потершись о ее руку щекой.

— Мне кажется, это был не страх. Другие чувства, эмоции, которые в стрессе можно принять именно за страх. Есть боязнь потерять что-то, но не более. Это была жажда свободы, забота о сыне, любовь ко мне. Румпель… — она обняла его за шею, взывая к его сознанию.

Мужчина недовольно скривился, борясь с колкостью, крутящейся на языке.

— Он не делает тебя трусом, — нежно произнесла Белль, скользнув руками к его лицу. Ее большие пальцы погладили по щекам, чувствуя легкую щетину. — Он придает тебе человечности. Это не ты… я чувствую холод и жестокость. Мне страшно, — она склонилась ближе к нему. Поза была неудобной и спина стала предательски затекать. — Пожалуйста, вернись ко мне, любимый, — со слезами на глазах произнесла она, поцеловав мужчину в лоб.

Чудовище дернулось, не ожидав от нее поцелуя и резко распахнуло глаза. Его широкие черные зрачки сузились, и он сфокусировался на ней. Белль испуганно сглотнула, медленно отодвигаясь от него.

— Белль… — сморгнув наваждение, выдохнул он. — Белль, это ты… — мягко, восхищенно произнес он, смотря на нее снизу вверх. Она узнала этот взгляд, тот самый, полный нежности и любви, который был у ее Мужа.

— Милый? — непонимающе произнесла она, изучая черты его лица, как будто перед ней изменился весь человек. Румпель резко перевернулся, поравнявшись с ней и опираясь на одну руку.

— Конечно, я, родная, — он протянул свободную руку и ласково коснулся ее щеки. — О чем ты говор… — он резко вскрикнул. Его рука предательски подкосилась, и он всем весом рухнул на Белль. Зажмурившись, Румпель болезненно застонал, обхватывая руками голову и беспомощно пряча лицо в складках ее платья.

— Румпель! — задушено выдохнула она, когда боль от удара слегка притупилась. — Что произошло? Что с тобой? — взволнованно вскрикнула она, когда он вновь застонал. Белль обхватила его за плечи, пытаясь привлечь к себе внимание.

Мужчина корчился от боли, пытаясь свернуться в клубок, подтянув к себе ноги. На узком диване, рядом с Белль, ему удалось лишь сильнее прижаться к ней, сжимаясь и царапая обивку.

— Голова, моя голова, — всхлипнув, выдавил он.

— Эй-эй, посмотри на меня. Все хорошо, я здесь, — спешно заговорила Белль, обхватывая его лицо руками. — Я рядом, ты со мной.

По его телу пробежала крупная дрожь, и он резко распахнул глаза, уставившись на нее холодным взглядом. Чудовище дернулось, освобождаясь от ее рук, но тут же вновь упало, прижавшись к дивану, со стоном притягивая колени к животу.

— Белль… — жалобно застонал он, царапая кожу головы. — Белль, что со мной?

— Тише-тише, сейчас все пройдет, — она подползла к нему, успокаивающе погладив по спине. Белль догадалась, что с ним происходило. Он боролся сам с собой. Тот человек, которого она видела после соединения с Антикваром и сейчас, корчившийся на диване, был ее Муж. Он сопротивлялся Чудовищу, по ошибке вышедшему наружу. Ей нужно было ему помочь, не допустить, чтобы этот монстр оставался на воле.

— Трус! — резко обернувшись, крикнула она в сторону кухни, не заботясь о том, что впервые обратилась к нему так, молясь, чтобы ему хватило храбрости поспешить к ней. Она облегченно вздохнула, услышав доносящийся грохот. Напугала ли она его или нет, сейчас было не важно. — Живо сюда! — рявкнула Белль, переключая свое внимание на Мужа.

— Эй, эй! Милый, я рядом, — ее руки заскользили по его сгорбленной спине, успокаивающе гладя и прижимая стонущего мужчину к себе.

— Белль… — всхлипнул он.

— Румпель, выслушай меня, пожалуйста, — взмолилась она, склонившись над его ухом. — Ты должен принять Труса, дорогой.

— Глупости, — закряхтел он, отворачиваясь от нее. Белль радостно выдохнула, услышав, спешный перестук посоха. Он не испугался.

— Послушай, ты сейчас борешься сам с собой. Ты слышишь? — она обхватила его за плечи, притягивая ближе к себе. — Дорогой, Трус не твой страх. Это твоя человечность. Нежность, мягкость, сострадание, добродетель. Это все он. Не страх, а забота и любовь.