====== Пролог ======
Меня зовут Алексей Тигров, мне 17 лет с хвостиком, и я с нетерпением жду своего 18-го дня рождения, чтоб свалить из места, зовущегося «домом». Живу я в России, у тёти Натальи Тигровой и дяди Ивана Вредова, бабушки Софьи и дедушки Бориса Тигровых, и наконец с моей матерью: Кристиной Тигровой. Мы все вместе живём на улице Сербской, в доме под номером 4¾, на первом этаже в четырёхкомнатной квартире. У меня разноцветные как у кота глаза, левый голубой, как безоблачное ясное небо, а правый цветом словно расплавленный янтарь или мёд, разрез глаз был как у анимешных персонажей, зрение у меня не то что бы хорошее, а где-то на отметке плохо и средне, из-за чего приходится одевать очки. Мои волосы очень густые и всегда в причесоне «А-ля взрыв», а необычный белый, словно снег, цвет привлекал внимание, что иногда бесит жутко. Я невысокого роста 1.63, из-за чего меня обзывают коротышкой и лилипутом и иногда бьют больно, я собой представлял тощего (А: скелета), зашуганного (А: кролика) и забитого ботаника-дрыща. Закончил школу в 16-лет с красным дипломом и золотой медалью, на данный момент учусь в университете имени Сталина на инжинера-химика-физика (А: вы представили себе такого зверя?), из-за чего насмешек стало вдвое больше. Сейчас каникулы (А: летние, я даже завидую) и я нахожусь на даче у бабушки и дедушки, сижу на полу у кресла-качалки, в которой сидит бабушка Софья. Тётя, дядя и мать улетели в Германию на три недели, оставив меня на дедушку и бабушку, и те были очень мне рады. Из всей семьи меня любят и гордятся моими успехами, будь то хорошо сданная контрольная, экзамен или просто так, только бабушка и дедушка, а остальная семья открыто ненавидит, брезгует, словно я заражённый радиацией упырь или ещё что похуже, и презирает. За что? А за то, что я родился не таким, как все. А ещё за то, что мой отец бросил нас, едва узнав о беременности матери. На веранде было немного прохладно, а вот за верандой палило жаркое солнце.
— Ба, за что они так со мною?! — спросил я, положив голову ей на колени и прикрыв устало глаза.
— Ох, внучок, ты ведь знаешь, что ненависть к твоему отцу передалась к тебе... — ответила бабушка.
— Но ведь это глупо! — воскликнул я, открыв глаза, и почувствовал, как бабушка гладит меня по голове.
— Так часто бывает. Многие не любят детей от нелюбимых или предавших людей! — ответил дедушка, сидевший до этого рядом с бабушкой на другой качалке.
Дедушка встал и медленно пошёл к качелям, что были в саду под вишней. Качели выглядели как скамейка, но сделанные вручную и расписанные разными узорами, слегка раскачивались из-за порывов ветра.
— Ты точная копия своей прабабушки Виктории Тигровой, моей старшей сестры! — отметил дедушка, я чуть помедлив сел между дедом и бабушкой, меня тут же приобняли с двух сторон за плечи.
— Правда? А какой она была?! — спросил я, навострив в любопытстве уши.
— О, Вика была невероятной и красивой девушкой, вся наша деревня стояла на ушах от её выходок! — хихикнул весело дед, смотря на меня своими голубыми как льдинки глазами, в которых плескалось веселье.
— Да, Вишенка была девушкой с бойким, вспыльчивым, немного трусливым, но добрым, дружелюбным характером и умной! — сказала бабушка, прикрыв глаза вспоминая весёлое детство.
— Вишенка? Откуда эта кличка?! — хихикнул я.
— Хи-хи-хи, как-то раз наши родители насобирали целый бассейн черешни и вишни, Вика, увидав любимое лакомство, прыгнула в бассейн, чумазая через час выбралась от туда со словами: «Усё, можно с чистой совестью умирать»; Пол бассейна выжрала, от неё потом неделю несло вишней так, как будто вылила на себя канистр две духов, из-за чего и прозвали Вишенка! — хихикал дед.
— А чем же я на неё похож?! — задал я интересующий меня вопрос.
— С самого рождения Вика была не такой как все остальные люди! — вздохнула бабушка! — белые как снег волосы, анимешные глазки разного цвета, невысокий рост, хрупкая и ОЧЕНЬ умная.
— Её настоящий характер она прятала за маской девушки-сорванца, истинный характер был совсем другим, она была серьёзная, храбрая, добивающаяся своей цели до конца своими силами! — сказал дед. — Ты же у нас копия Вики, но с более мягким характером.
— Но при чём же тогда успех?! — спросил я, вздохнув приятный вишнёвый запах.
— Ей всегда везло: в учёбе, в друзьях, в работе, в деньгах, ей много кто завидовал, из-за чего появлялись те кто хотел убить Вику! — сказал дедушка. — Её раз десять пытались убить, но ничего не выходило, Викина удача спасала её каждый раз от всего плохого.
— Вау! — только и смог сказать я, представив девушку, как две капли воды похожую на меня, в костюме супер-героя и легко уходящую от пуль.
— Запомни, Ал, даже если нас не станет, мы всегда будем за тобой присматривать, будем горды тобой и счастливы, что ты у нас такой! — сказала бабушка.
— Ба, деда… Спасибо! — из моих глаз полились слёзы счастья, я крепко обнял их, как и они меня в ответ.
Через три недели прилетела наша семейка и с воплями утащила меня в город. Сейчас я иду в магазин за продуктами, так как эти сволочи сами сходить не могут. Было обидно слушать упрёки каждый божий день, но потом я привык, и стало всё равно. Так вот, перехожу, значит, дорогу на зелёный, чтобы потом через парк добраться до магазина. Я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу услышал визг тормозов. Поворачиваю голову налево и вижу двух детишек, одной на вид двенадцать, а второй семь, а на них мчится Великий Грузовик-сама. За секунду я подбежал к ним и оттолкнул вперёд, а дальше на мгновение была адская вспышка боли, а после блаженная тьма.
13:36 Больница. Палата №666
На койке лежал замотанный (А: словно мумия) бинтами и с множеством трубок юноша. Его состояние было катастрофически критическое из-за сломанных рёбер, проколотого лёгкого, средней степени сотрясения мозга, трещины в черепе, сломанной правой руки с запястьем, вывихнутого левого плеча, носа, ноги, повреждённого желудка, селезёнки, почки и печени. Две девочки, Марьяна и Маргарита, отделались лишь парой синяков и шоком (Автор: хотя они были в ужасе от окровавленного Алекса).
— Как он?! — спросила Софа, с нескрываемой болью и надеждой в глазах смотря на лучшего хирурга в стране.
— Плохо, его состояние в ОЧЕНЬ критическом положении, каждые пять минут еле успеваем откачивать, шансы, что ваш внук выживет, уменьшаются с каждой минутой! — сказал врач, с горечью и пониманием смотря на пожилую пару.
Тут к ним подбежала запыхавшаяся от бега медсестра, следящая за Алексеем.
— Михаил Семёныч, он очнулся! — вскрикнула она, все трое побежали в палату в Алексу.
Я резко открыл глаза, но из-за яркого света глаза заслезились и кольнули болью. Всё плыло и двоилось, как будто я побывал на американских горках и впридачу покатался раза 6-7 на бомбере (А: те, кто пробовал этот актрацион, поймут меня), да и состояние было как у наркомана, принявшего большущую дозу. Тело болело, ломило и горело адским огнём. Минута. Две. Три. Зрение восстановилось, но боль и жара никуда не делись.
— Внучёк! — услышал я где-то слева голос бабушки.
Еле сумел чуть-чуть повернуть голову в право, хотя мне казалось, что моя голова вот-вот взорвётся от простреливающей как и во всём теле БОЛИ, я еле-еле улыбнулся.
— Ба…бу…шка…! — кое-как прохрипел я. — где… я?
— В больнице, ты спас двух детишек, а сам попал под автомобиль! — сказал деда. — Тш-ш-ш, не говори, не трать силы…
— Те…ло… горит… Боль…но…! — прохрипел я, из глаз полились слёзы.
Вот после этого и говори, что мужики не плачут и что это позор для них, но бывают такие ситуации как, например, моя, что плакать можно, и никто при этом не скажет ничего.
— Что? Мы ввели ему две дозы обезболивающего, этого хватило бы с головой, это даже опасно — столько обезболивающего вкалывать…! — удивился врач, по-настоящему без фальши и наигранности сочувствуя мне.
В голове шум, как от старого радио, веки начали тяжелеть, словно наливались свинцом, при этом сознание пыталось капитулироваться от всей этой херни, что вокруг творится в данный момент. Но я старался не отключаться, старался ради двух людей в этом мире, что любят меня, ради бабушки и дедушки, я старался из-зо всех сил, что ещё у меня были (А: держись бро, мы тоже с тобой ᕙ(⇀‸↼‶)ᕗ).
