— Действительно, — говорит он, его губы кривятся в ухмылке, глаза мерцают.

— Вы… э-э… определились со своим… что вы хотите? — Заткнись, Ари. Ты говоришь, как идиот.

Он улыбается, и на его подбородке появляется ямочка.

— Что ты мне посоветуешь?

— Смотря что, — говорю я, замедляя дыхание, чтобы не потерять сознание. — Вы в настроении для пикантного или сладкого?

Все, что я говорю, внезапно кажется двусмысленным с этим человеком.

— Удиви меня. — Он протягивает мне меню и дергает за манжету костюма.

— Вы не похожи на человека, который обычно любит сюрпризы, — говорю я, изучая его внимательнее, пока восстанавливаю самообладание.

Он поднимает на меня идеально очерченную бровь.

— Неужели? На какого человека я похож?

— Гордый человек, который любит контроль.

На его лице мелькает удивление, прежде чем маска возвращается на место. Откуда мне знать, что это маска? Откуда я все это знаю о нем? Я понятия не имею. У меня довольно развита интуиция в отношении людей, но я оставляю гадание парню Эс, Питу. У него есть дар, по крайней мере, так все говорят. Я всегда была слишком трусливой, чтобы позволить ему читать меня.

В отличие от этого человека, я люблю сюрпризы. Жизнь без них слишком безрадостна.

— То, как вы одеваетесь, — говорю я.

Он приподнимает бровь.

— Вы приходите в закусочную в дорогом итальянском костюме. Ваши ногти ухожены. За вашей кожей хорошо ухаживают. Все в том, как вы себя представляете, кричит о контроле. Точность. Ничто не указывает на то, что вы любите спонтанность или сюрпризы.

Он не отвечает, просто слишком долго смотрит мне в глаза. Я оглядываюсь в поисках спасения от его проницательного взгляда. Мой взгляд падает на стол, на его изящные руки. Манжета его пиджака задрана, обнажая странного вида шрам или татуировку на запястье.

— Это означает что-то особенное? — спрашиваю я, указывая на него.

Он смотрит вниз, и быстро натягивает пиджак, чтобы прикрыть ее.

— Просто родимое пятно.

Я краснею, отвожу взгляд.

— Я просто… найду вам что-нибудь поесть. — Я убегаю и прячусь в задней комнате, пока не успокою свое бешеное сердце.

Эс пробегает мимо с тарелками в руках, но, увидев меня, останавливается.

— Что с тобой, дорогая? Ты ведь не заболеешь этим гриппом, который повсюду, правда? Блевотина не очень хорошо смотрится на мне.

Я отрицательно качаю головой.

— Я не больна. Просто… взволнована. Я не знаю. Это странно. Я в порядке.

Она поднимает выщипанную бровь и смотрит на мой столик.

— А, понятно. Дорогая, этот человек — дар Вселенной. Он — твой подарок на день рождения, завернутый в шелк и атлас. Ты должна дать ему свой номер телефона!

— Не получится. Он определенно не в моем вкусе.

— Неужели? Высокий, смуглый и сексуальный, как грех, не в твоем вкусе? Скажите на милость, что такое? — Она наклоняется ко мне, и я чувствую запах ее дорогих духов. — Послушай, милая. Ты — самое близкое существо к девственнице, которое «Рокси» когда-либо видела в возрасте старше шестнадцати лет. Тебе нужно немного выпить, пока ты не съежилась.

Я выпячиваю грудь в притворной обиде.

— Я не девственница!

Она закатывает глаза.

— Старшеклассники за трибунами не в счет. А теперь принеси этому человеку что-нибудь вкусненькое, и я не говорю ни о чем из нашего меню.

Несмотря на мои смелые слова, я краснею, потому что она не ошибается. Для официантки в «Рокси» я ужасно неопытна, когда дело касается мужчин.

Но сейчас время идет, другие столики заполняются, и мне нужно придумать, чем накормить этого странного человека, когда мой взгляд падает на мой праздничный торт. Я отрезаю кусок и подношу ему. Его лицо морщится, когда он видит это.

— Хороший выбор, — говорит он.

— Это мой праздничный торт, — выпаливаю я. Потому что я пятилетняя девочка с ее первым детским увлечением, по-видимому.

— С Днем рождения, — говорит он, откусывая большой кусок пирога. — Моему брату здесь понравится. Просто достаточно декадентский для него.

— Вам не нравится декаданс? — спрашиваю я.

— Я предпочитаю оставаться на задании, чтобы не отвлекаться на временные удовольствия. А как насчет тебя, Арианна? Что тебе нравится?

Я прищуриваюсь.

— Откуда вы знаете мое имя? — В «Рокси» мы не носим именных жетонов.

— Я слышал, как твой коллега упоминал об этом, — говорит он без паузы. — Но ты не ответила на мой вопрос. Что тебе нравится?

— Клиенты, которые дают большие чаевые, — говорю я, поворачиваясь на каблуках, чтобы уйти. Я слышу его смешок, когда останавливаюсь, чтобы принять заказ от моего следующего столика.

Когда я возвращаюсь, он уже ушел, и от его пирога не хватает только одного кусочка. Но он оставил под стаканом с водой пачку двадцатидолларовых купюр и визитную карточку. Я недоверчиво смотрю на него, потом быстро пересчитываю. Триста долларов? Ради куска торта? У меня перехватывает дыхание. Было ли это нарочно? Кто этот парень? Я беру карточку и изучаю ее. Это тяжелый набор карт с выгравированной серебряной надписью. Никакого имени, только номер телефона и записка, написанная от руки: «До скорой встречи» в строгом стиле, жирными черными чернилами. Я сую карточку и деньги в карман, а пьяный мужчина на другом конце закусочной пинает музыкальный автомат.

Эс занимается с ним, объясняя рукой на бедре соответствующее «Рокси» поведение. Я ловлю ее взгляд и жестом указываю на заднюю дверь, затем убегаю от посетителей.

Она застает меня склонившейся над остатками моего праздничного торта, уставившейся на деньги.

— О боже! Эта сексуальная штучка оставила это для тебя?

Я киваю, все еще не в силах говорить.

— И ты дала ему свой номер телефона? Скажи мне, что ты дала ему свой номер!

Я отрицательно качаю головой.

— Но он отдал мне свой. — Я показываю ей карточку.

Она тихонько насвистывает.

— Подруга, тебе лучше позвонить ему. Если ты этого не сделаешь, то сделаю я.

Я отрываю несколько двадцаток и сую их в руку Эс.

— Для вашего фонда.

Ее глаза наполняются слезами, и она шмыгает носом, осторожно смахивая их.

— Что ты делаешь, девочка? Ты знаешь, сколько времени у меня уходит на то, чтобы сделать лицо? Ты не можешь дать мне это. Тебе это слишком нужно.

Я отрицательно качаю головой.

— Эс, ты годами копила деньги на операцию по смене пола. Я просто делаю свою маленькую часть, чтобы помочь. Ты доберешься туда. — Она на гормонах, и ей сделали увеличение груди, но есть еще одна часть ее перехода, которую она пока не может себе позволить, и она отчаянно хочет.

Она обнимает меня, а затем уходит, бормоча что-то о повторном нанесении туши. Я улыбаюсь и беру заказ на один из моих столиков.

Остаток смены пролетает незаметно, а когда наступает утро, у меня болят ноги и спина. Эс целует меня в щеку и сует мне в руку маленькую коробочку, когда я ухожу.

— С Днем рождения, — говорит она.

Я благодарю ее и открываю коробку. Внутри — кулон на серебряной цепочке. Камень прекрасен — смесь зеленого и синего цветов. Я надеваю его через голову.

— Пит сказал, что тебе это понадобится. Это лабрадорит. Это защита от психического вампиризма, и он поможет пробудить твои собственные силы.

Я не покупаю большинство из этих вещей, но держу кулон при себе, когда возвращаюсь в свою квартиру. На земле лед, дождь замерзает при падении температуры. Я осторожно иду и натягиваю на себя тонкую куртку, стараясь оставаться немного сухой. Это не работает. Скоро мне понадобится бюджет на новое зимнее пальто. Я вспоминаю пачку денег в кармане и улыбаюсь, несмотря на холод.

Я уже на полпути домой, когда снова чувствую чье-то присутствие. На этот раз я не пытаюсь бежать. Вместо этого я поворачиваюсь с перцовым баллончиком в руке и бросаю вызов своему невидимому преследователю.

— Кто там? Что тебе надо?

Я жду, мои ноги на ширине плеч, боевая стойка готова. Я ничего не слышу, ничего не вижу. Чувствуя себя глупо, возвращаюсь назад, но там туман, и я почти ничего не вижу.