Летний город дышал пьянящей свежестью. Кирилл выставил в окно руку, и она стала резать влажный вечерний воздух. В зеркале лобового стекла весело подмигивал кареглазый, уверенный в себе Илья.
– Рыжик, ты чего не пьёшь? – обратился Илья к Дене.
– Я не Рыжик, хватит подкалывать, ты ещё при бабах так меня назови. Я же вас по кличкам не называю,– обиделся друг.
– Ладно, ладно, Паца, дай ему банку, пусть расслабится немного.
Минут пятнадцать ехали молча, музыка ревела, и этот шум уже начинал давить на голову. Ночь медленно наползала на город, поглощая мелкие, узкие улочки. Трасса, по которой неслись юные рокеры, еле-еле освещалась тремя одинокими фонарями, стоящими друг от друга на приличном расстоянии.
Петров весело распевал знакомую песню, размахивая банкой с пивом в разные стороны, причём несколько капель незаметно ни для кого уже сияли, отражая огоньки приборной панели, на джинсах у Кирилла. Деня сидел на заднем сиденье и от выпитого пива совсем не повеселел, а только немного раскраснелся.
В какой-то момент, когда Илья в очередной раз приложился к банке, на дорогу перед самой машиной выбежала большая чёрная тень. Свист тормозов, резкий удар, вся троица по инерции наклонилась вперёд. Водитель сразу выключил музыку; наступила мёртвая тишина.
– Что это было? – совсем шёпотом спросил Илья.
– Не знаю, я не увидел, – промямлил Кирилл.
– Деня, пойди посмотри!
– А, почему я? Пошли вместе.
– Чё, ссыте? Я схожу,– отозвался Кирилл.
Он бесшумно открыл дверь и с громко стучащим сердцем вышел на проезжую часть. В лицо пахнул влажный воздух ночного города. Издалека доносились глухие звуки вечерней дискотеки. Около обочины лежало что-то огромное и чёрное и издавало слабый стон. Тусклое освещение рисовало только контуры.
– Может, телёнок? – мелькнуло в голове,– Илюха, включи дальние фары, а то непонятно, кто это.
– Не человек хоть? – дрожащим голосом пикнул «лихой водила».
– Не-а, собака вроде, но очень большая,– он включил фонарь на телефоне, присел на корточки и внимательно осмотрел животное, а затем бросил просительный взгляд в кабину авто, но, кроме искривлённых испугом лиц, ничего не заметил,– что делать будем?
– Сваливаем, давай в машину, я бате совру что-нибудь.
– Ребята, так нельзя, давайте отвезём её к ветеринару.
– Хочешь – оставайся с ней, нас девушки ждут, спасатель хренов!
Кирилл встал, постоял несколько секунд рядом и виноватым голосом сказал: «Прости, брат, что так получилось, может, как-то выкарабкаешься». Развернулся и медленно побрёл к авто.
– Давай, давай, прыгай,– не мог удержаться Илья и с пробуксовкой сорвался с места.
6. Находка
–Сколько до Сосновой балки? – спросил Кирилл, заглянув в прокуренную кабину такси.
–Двести пятьдесят.
–Хорошо, поехали!
Пока ехали, Кирилл все ёрзал на месте, внутри то и дело с головы до ног пробегал мерзкий холодок, который останавливался где-то посреди груди и начинал жечь, пальцы нервно стучали по коленям.
–Что тебе там надо, там жилья-то нет?
Не получив ответа и выразительно пожав плечами, любопытный небритый водитель уставился на дорогу.
–Вот, вот здесь тормозни. Подожди немного.
Кирилл расплатился, вышел, прошёл метров двадцать вдоль дороги, затем вернулся к машине.
–Ещё пару минут подождёшь?
Парень зашёл за машину и стал светить фонариком телефона на обочину. Ничего! Вдруг резкий визг сорвавшегося с места автомобиля заставил его вздрогнуть.
– Козёл! – вырвалось у него,– ну где же ты, куда уползла? Что же я – зря приехал? Всех «кинул» ради тебя!
Он встал на край обочины и посветил вниз.
«Ах, вот ты где, уползла всё-таки! – Кирилл скатился на пятой точке и оказался в двадцатисантиметровой близости от животного,– эй, ты там живой или как?»
Собака глубоко и громко вздохнула. «Спасатель» подвёл руки под её живот, но поднять так и не получилось.
«Бл… ! – вырвалось у него вслух, -ничего, всё равно не брошу. Блин, на фиг нужна эта сердобольность? Я, конечно же, эмпат, но не настолько».
Сказал – и в ту же секунду стало стыдно за свои слова. «Но должен быть выход, что же мне делать? К кому обращаться? Кто мне поможет? Мама! Точно, мамочка моя поможет!» Новый друг опять глубоко и громко вздохнул.
Кирилл достал мобильный и набрал мамин номер. Ожидание ответа, казалось, тянулось целую вечность, миллионы мыслей, догадок, предположений пронеслись в голове буквально за две минуты. И вот – долгожданный ответ.
– Алло, Кирилл, я слушаю тебя, – ответила мама.
– Мама, мама, слава Богу, мама! – закричал в трубку сын.
– Да что случилось? Ты где?
– Мама, я в Сосновой балке, мне нужна твоя помощь, помоги мне!
– Где-где? Что ты там делаешь? С тобой всё в порядке?
– Мам, не спрашивай, бери такси и приезжай, я на трассе буду стоять и светить фонарём.
– Хорошо, вызываю. Жди.
Беспощадная темень заволокла балку, где-то вдалеке мелькали огоньки жилого дома, стоящего на отшибе цивилизации. Небо, обсыпанное звёздами, казалось немного ниже, чем обычно, и давило своей мощью. Воздух насытился сыростью и стал подло проползать за пазуху и холодить. Кирилл похлопал по спине несчастную жертву: «Ничего-ничего, выкарабкаемся!»
Странно бывает: иногда люди совершают поступки, которые сами не могут себе объяснить. Среди них есть как неожиданно хорошие, так и неожиданно плохие, всё это заложено внутри человека заранее. Светлые бессознательные порывы и тёмные бессознательные порывы как будто живут постоянно внутри него, только ждут необходимого случая, чтобы выплеснуться наружу. Неожиданное самопожертвование ради другого – самый важный показатель чистоты души. А неожиданное унижение, к сожалению, самый гнусный показатель. И многие, не замечая этого, думают, насколько они возвысились, унизив кого-то, а на самом деле на дне пропасти они, а не униженные ими. Сила только тогда считается силой, когда она направлена на добро и на спасение. Конечно, наш герой всё это делал подсознательно, он не мог себе объяснить своего поступка: почему он оставил вечеринку, почему ему так жаль эту неизвестную, неприятно пахнущую собаку, зачем он здесь, в темноте, в сырости, в неизвестности? Он не мог ответить, но обо всём знала его душа. И всё, что происходило, происходило не просто так…
Кирилл с мамой затащили собаку в дом и уложили на половик около порога.
– Полежи пока здесь, завтра что-нибудь придумаем.
– Зачем она тебе? – отозвалась мать, – она же сука.
– Не знаю, мам, чувствую, что нужна. Я тебе утром что-то расскажу.
Парень налил в железную миску воды и поставил около морды животного. Животина глубоко вздохнула и подняла на него карие, по-человечески глубокие и мудрые глаза. На секунду их взгляды встретились, и Кирилл почувствовал в её взгляде теплоту, почти человеческую теплоту – так смотрит друг, когда радуется за тебя, так смотрит любимая девушка, просто так смотрят, когда любят. У Кирилла пересохло в горле, а собака беспомощно уронила голову на пол. Комната насытилась тяжёлым собачьим запахом.
Только сейчас, при хорошем освещении, он хорошенько разглядел её. Иссиня-чёрная шерсть переливалась в лучах электрической лампочки. Он никак не мог определить, что это за порода: похожа на ньюфаундленда, но посреди лба светилось белое пятно, как звезда среди тёмной ночи.
– Я назову тебя Ночка,– вдруг вслух сказал спаситель. Он чувствовал себя бесконечно виноватым перед этой раненой собакой, ему было стыдно за своих бессердечных друзей.
– Ложись уже спать! – крикнула из комнаты Галина Павловна.
– Иду, мам.
7. «Культурный» отдых
Подружки, держась за руки, остановились около пешеходного перехода. Вдруг рядом с ними кто-то болезненно кашлянул. Красавицы одновременно обернулись на неприятный звук.
– Девочки, вы сильно торопитесь? – обратился к ним пожилой, прилично одетый мужчина с палочкой,– не можете помочь одинокому дедушке?