Нам очень повезло с педагогом по живописи и рисунку, которая, будучи очень мягким и тактичным человеком, как мне показалось, так же тактично и вела наши занятия, не вмешиваясь в творческую составляющую процесса, а лишь профессионально направляя и указывая на ошибки, подробно разъясняя нюансы и хитрости академической школы.

Не могу не вспомнить историю прямо противоположную. Наш педагог ушла в декрет, и в последний год на ее место поставили педагога, который любил выразить свое сугубо личное мнение в красках. Вот однажды я сижу и мирно дописываю гипсовую голову, которую начала еще при первом педагоге. Я уже практически заканчивала. И работа была не совсем традиционно выполнена. Я намеренно решила сделать тени и рефлексы цветными, прямо ярко выраженно цветными. Помню, что мы всю эту красоту обсуждали с первым преподавателем, она одобрительно улыбалась моей смелости и только поправляла кое-где нарушенные пропорции. И вот настало последнее занятие, ко мне подходит новый педагог и со всем энтузиазмом начинает во весь голос критиковать меня и мою работу. Слова, которые мне запомнились ярче всех остальных: «О боже! Ты что, из Африки сбежала?» Ему не понравилось, что очень много цвета на гипсе («так не бывает!»), и взаимные придирки (а я не оставила это дело безнаказанным) закончились примерно таким диалогом:

Я: Да, сбежала, но не из Африки, а из Индии (я как раз только вернулась из Индии).

Он: Ты что, так сильно любишь цвет?

Я: Да, жить не могу без него!

Он: Ладно, оставляй, но немного приглуши тут и тут…

Так мы пришли к компромиссу. А тем временем другие мои взрослые одногруппницы в прямом смысле слова рыдали над своими холстами и ватманами. Ну, неразборчив и несдержан оказался наш новый педагог. Зато сколько энтузиазма и какие шикарные постановки он делал (сырое мясо и рыба, банщица с веником и кадкой и десятки других)!

В целом, когда я вспоминаю учебу и, в частности, все занятия, которые были связаны с живописью или рисунком, меня скорее наполняет чувство благодарности по отношению к моим педагогам. За то, что позволяли ошибаться. За то, что по большей части критиковали конструктивно и советовали, как можно исправить, чтобы получилось гармонично.

Первые два года я как обезумевшая рисовала, рисовала, рисовала! Посещала все факультативы, а дома часами копировала. Потом энтузиазма поубавилось. Несколько десятков натур было написано, несколько сотен листочков на набросках было испорчено, пяток копий был закончен… И тут вдруг моя творческая суть начала раздражаться. Внутри меня появлялись вопросы: «А почему я должна делать именно так, а не иначе? А почему нам не рассказывают о современном искусстве? Ну, хотя бы о модернизме? А зачем проводить столько часов за тем, чему мы уже и так научились?..» И еще миллион вопросов.

Я тогда еще слабо понимала и не осознавала, что я пришла именно в «академию», что, как бы я ни возмущалась, не будет там того, что я требую и чего требует моя сущность.

Никто мне тогда не сказал, что есть и другие заведения, более демократичные и гибкие. Я просто действовала как знала. Честно скажу – я не жалею. Считаю, что каждому художнику нужно испытать на себе влияние кубов, шаров, черепов и пластической анатомии. Разработать руку и окунуться в традицию живописи и рисунка. Просто каждый должен выбирать для себя формат и время, которое он готов тратить на это, в привязке к тому, чем он планирует заниматься в будущем как художник.

Вернемся к понятию «художник». Тут будет уместно определение именно про внутреннее состояние: когда вся ваша суть жаждет творчества, выхода за рамки существующего, создания чего-то нового, чего не было ранее до вас. А академическая школа (по крайней мере, в том формате, в котором я с ней столкнулась) не дает этого. Вот это, на мой взгляд, одно из важных упущений такого образования. Хотя и не единственное.

Что бы я добавила в высшее художественное, особенно в такую программу дополнительного образования? Во-первых, я бы ввела предмет в формате мастерских, на которых можно было бы пробовать себя в разных направлениях современного искусства, в том числе и коллаже, инсталляции и других смешанных медиа, а также изучать цифровые методы создания искусства. Во-вторых, как я уже писала выше, я бы ввела курс истории искусства с упором на 20 и 21 века. В-третьих, я бы ввела такие предметы, как «Кураторство» с разбором значимых выставок последнего столетия; «Менеджмент и PR», на котором бы рассказывали, как художнику продвинуть себя и как монетизировать свои творческие способности, с чего начать и куда бежать.

Последнее, и это вообще ключевое. Когда художник попадает в реальный мир, он чаще всего не понимает и не знает, куда приложить его художественные навыки. И на выходе получается прямо противоположная картина. Со стопкой тубусов и холстов с натюрмортами он стоит на пороге в реальный мир и недоумевает, почему работы Херста или Хокни стоят десятки миллионов долларов.

Наверное, академисты имеют полное право на это. Все-таки если не они, то кто будет сохранять традиции академической школы?

Кроме того, сейчас существует множество школ и высших учебных заведений нового формата, программы которых более практичны и приближены к реалиям современного арт-рынка.

И мы логично подходим к главным вопросам этой главы.

Диплом, на мой взгляд, нужен больше для себя, для своего эго, чтобы можно было между делом щегольнуть: «я профессиональный художник, это вам не хухры-мухры», – или если вы планируете карьеру в институциях (преподавать в академии или в художественной школе, работать в галерее или еще где-то, где по регламенту диплом просто необходим).

Но если вы планируете двигаться иным путем, то есть все основания подумать над альтернативными источниками получения знания и навыков.

Академическое образование я не считаю панацеей. Дело не в образовании, а в том, как вы сможете на практике применить все, что получили в стенах той или иной институции.

Важнее высшего академического образование ваша творческая и профессиональная осознанность. Если не в самом начале пути, то хотя бы в середине задайте себе следующие вопросы.

Какова моя цель? Хочу ли я быть известным художником или готова довольствоваться тихими мирными вечерами за мольбертом?

Я хочу создавать традиционную живопись или готова развиваться в актуальном искусстве?

Знаю ли я, какие инструменты маркетинга помогут мне в продвижении? Знаю ли я, как их применить на практике, а если нет, знаю ли я, где искать информацию и готова ли я применять ее до тех пор, пока моя цель не будет достигнута?

Готова ли я быть гибкой в творческом процессе, изучать новые техники и жанры, новые медиа?

Готова ли я отбросить все страхи и сомнения?

Есть ли у меня четкий план действий, а если нет, что нужно для его рождения?

Готова ли я отбросить все романтические представления о профессии художника?

Готова ли я критически взглянуть на то, что я создаю сейчас?

Какой мой бюджет для достижения моей творческой цели?

Осознаю ли я до конца, что есть «современный художник», и готова ли я им стать?

И еще немного о самом творчестве в этом контексте. Пока я просто творила интуитивно, не зная всех академических хитростей, я оголяла часть своей души, я делала по наитию, где-то коряво и уродливо, где-то безумно честно и искренне. Я не думала над формой, я думала исключительно над тем, как показать идею, чувство, эмоцию, какие образы создать. И делала так, как велит сердце или интуиция. Но в какой-то момент, сравнивая свои работы с работами опытных мастеров и пытаясь создать что-то более сложное технически, я поняла, что мне не хватает знаний.

Пошла бы я получать диплом в академию сегодня? Скорее всего, нет. Отдала бы предпочтение вузам и учебным заведениям с более прогрессивной методикой, которая учитывает современные реалии.