Боярский дом находился в глубине территории. Перед крыльцом двухэтажного особняка журчал небольшой, но богато украшенный скульптурами фонтан. По обе стороны широкой мраморной лестницы стояли две античные статуи. Проехав мимо крыльца, мы свернули за угол и остановилась у чёрного входа.
– Выходи, – сказала Катрин, и когда мы выбрались из машины, шепнула. – Не забудь поклониться в пояс боярину.
Прекрасный совет, своевременный. Ещё бы понять при встрече с незнакомым субъектом, боярин тот или нет. Я же эту семейку никогда в жизни не видел, хоть и должен был их всех знать. Только сейчас до меня начала доходить вся глубина проблемы. Если меня не собираются грохнуть, а всего лишь, вызвали на разговор, речь может зайти о вещах, которые я должен знать, но по известным причинам не знаю. Да и как мне полагается общаться? Притвориться что ли, что память отшибло, когда по башке дубинкой дали (шрам на брови служил бы тому прекрасным доказательством)?
В общем, пока мы поднимались на второй этаж по крутой узкой лестнице, предназначенной, очевидно, для слуг, я решил придерживаться такой же тактики, что и в первый день пребывания в этом мире: слушать и по возможности молчать.
Привели меня в просторное светлое помещение. За кофейным столиком стояли пара кресел на резных ножках, а на стене располагались полки с книгами и моделями старинных парусных судов.
Катрин осталась со мной, а Андрей и белобрысый ушли.
– Ты чего устроил в дороге? – строго спросила Катрин. – С ума сошёл, с десятником так разговаривать? Не забывай, кто ты теперь.
– Извини, погорячился, – сказал я, решив не вступать в полемику.
– Веди себя подобающе, прошу.
– Постараюсь, – кивнул я, раздумывая о том, что должно подразумеваться под этой фразой. Ладно, по удивлённым взглядам сразу пойму, если сделаю что-то не так.
Вскоре в комнату вошёл статный моложавый мужчина средних лет с пенсне на носу, тонкими бакенбардами и зачёсанными на бок волосами, что блестели от лака. Сюртука на нём не было – только жилетка поверх рубашки с накрахмаленным воротничком.
– Здравствуйте, Арсентий Филлипович, – произнесла с поклоном Катрин.
Я тоже поздоровался и, как положено, поклонился в пояс.
– Здравствуй, Катя. Здравствуй, Миша, – сказал боярин степенно и добродушно с лёгкой улыбкой. – Давненько мы с тобой не виделись. Повзрослел, возмужал. Что ж, Катрин, оставь нас. Мы с Мишей наедине потолкуем, – а когда девушка ушла, он указал на одно из кресел, – присаживайся Миша. Располагайся, – сам он уселся напротив. – В Арзамасе, значит, теперь живёшь, по соседству, считай. Слышал, непростая у тебя жизнь была последние пару месяцев,
– Что верно, то верно, Арсентий Филиппович, – вежливо улыбнулся я. – Имели место кое-какие трудности. Но усилиями моей матушки, царствие ей небесное, жив-здоров.
– Да, – глубокомысленно произнёс боярин. – Сколь же вероломен оказался враг, что прятался за родственными узами! Представляю, как тяжело дались тебе эти вести. Нам всем они дались нелегко. Твоя матушка, сестрица моя, была славной и доброй женщиной. Она всем сердцем любила тебя. Её потеря стала болью для нашей семьи. Но последующие события ударили ещё сильнее. Полагаю, ты уже знаешь о кончине Филиппа Андреевича и моего дражайшего старшего брата?
– Мои соболезнования. Это серьёзная потеря, – сказал я.
– Да, – на этот раз отрывисто и резко произнёс боярин. – Но это не останется безнаказанным. Враг ответит. Все мы жаждем возмездия, – он посмотрел на меня изучающим взглядом.
– Я тоже желаю поквитаться за смерть моей матушки, – сказал я то, что как мне показалось, хотел услышать от меня Арсений Филиппович.
– Поэтому я и позвал тебя, Миша. Семья – вот что есть главная ценность в эти непростые времена, – провозгласил боярин с менторским пафосом. – Мы должны укреплять семью, и я посчитал, что нельзя позволить моему родственнику прозябать в безвестности на чужбине. В общем, Михаил… – боярин сделал многозначительную паузу, – я решил предложить тебе службу.
«И где же ты раньше был? – подумал я. – Что ж ты прежде не пытался вытащить меня из безвестности и чужбины? Что изменилось? Что-то ты явно не договариваешь».
Но вслух я сказал:
– Это – великая честь для меня. Какие обязанности хотите поручить мне?
– Известно какие. Первое время пойдёшь в отроки. А если хорошо себя зарекомендуешь, приму тебя в младшую дружину. Хоть ты и не давал клятву в детстве, для родственника всегда можно сделать исключение.
«Хрен редьки не слаще», – подумал я. Загорские хотя бы в наёмники звали, а эти куда? В отроки? Да кто это, мать их, такие? Судя по названию, не очень почётная должность.
– Ваше доверие – для меня честь, – повторил я, слегка склонив голову.
– Отлично. Даю тебе денёк на переезд, а потом мы поговорим более детально относительно твоей службы.
Кажется, перечить боярину не стоило, но и у меня к нему имелось дело, и раз уж диалог завязался, я решил, не медля, выложить свои намерения:
– Я готов приступить к своим обязанностям, но для начала есть дело, которое я бы хотел закончить и а котором, я уверен, род посчитает нужным принять участие, поскольку оно касается наших общих врагов.
На лице Арсентия Филипповича отразилось недоумение:
– И что же это за дело такое?
– Мой дядя, Василий Дмитриевич Барятинский, желает меня убить, – прямо сказал я. – По последним данным он находится в Арзамасе и сотрудничает с главарём местной преступной группировки. Я ищу мести, как и вы, хочу поквитаться с убийцей моей матушки. Сейчас удобный момент. Кроме того нельзя позволить, чтобы Барятинские запустили пальцы во владениях Загорских, которые, насколько я знаю, являются вашими союзниками. В этом я и прошу помощи: устранить нашего общего врага и не допустить расширения зоны влияния моего бывшего рода.
– Вот как? – деловито произнёс Арсентий Филиппович. – Откуда тебе это известно? Расскажи поподробнее.
– От надёжных источников мне известно о приезде Василия Дмитриевича Барятинского в гости к местному криминальному авторитету. По последним данным, он всё ещё в городе. Он постарается убить меня и не остановится, пока не довершит начатое.
– Что ж, не знаю, откуда у тебя такие данные, – заключил Арсентий Филиппович. – Но если так, момент действительно удобный. Я подумаю над этим. Что ж, Миша, Катрин отвезёт тебя в Арзамас, завтра жди известий.
Через полчаса старый фаэтон снова неумолимо дребезжал своими железными суставами по пыльной гравийке – мы с Катрин мчали на всех парах обратно. Дружинница сидела за рулём, я – рядом. Она ничего не спросила у меня. Словно всё знала сама, а может, выучка не позволяла ей проявлять любопытство. Боярин дал ей какие-то инструкции, но я не слышал их разговор.
– Что-то долго Арсентий Филиппович думал над моим предложением, – сказал я, когда мы выехали на трассу. – Я уж посчитал, ты не приедешь, что бросили меня Птахины. А тут – на тебе! Явились. У нас там целая война разгорелась, похлеще, чем в Нижнем. С поля боя меня, считай, забрали.
– Я тебе сказала, чтобы ты уведомил, если что-то случится, – укорила меня Катрин.
– Собирался. Но вы, дружинники, люди занятые – решил, не дёргать по пустякам.
Катрин вздохнула:
– Придумала бы что-нибудь. Я ведь обещала. Арсентий Филиппович не хотел брать тебя на службу. Он говорил, что избалованному отпрыску Барятинских не место в его доме.
– Вот как? Не лестного он обо мне мнения. И что же его убедило поменять точку зрения?
– Это мне неведомо. Сегодня он просто вызвал нас и сообщил, что необходимо срочно доставить тебя в имение. Мы поехали к Фёдоровым, Ольга рассказала о последних событиях и о том, что ты связан с каким-то кузнецом. К счастью, мы тебя нашли быстро. Но я и сама не знала, зачем ты понадобился Арсентию Филипповичу. Сам понимаешь, боярин не отчитывается перед младшими дружинниками и не ставит нас в курс собственных дел. Я тоже переживала, что может недоброе произойти. Но если он предложил-таки тебе службу… – Катрин не договорила. Впереди показался поворот, и она, не сбавляя скорости, с креном вошла в него. Я чуть на обложил водительницу трёхэтажной словарной конструкцией, как сделал бы в прошлом, но вовремя опомнился.
