…Хотя с какой стати меня это заботит?»

От одного уха к другому потянулась улыбка. Женя подумал о том, что это, наверное, очень по-дурацки выглядит со стороны, но ему по большому счёту всё равно.

Так город впервые увидел Женю – высокого двадцатидвухлетнего парня с крупными чертами лица, в каждой из которых сквозила доброта. У него были тёмно-русые не слегка отросшие волосы, большие ладони и щёки и много харизмы. Он редко улыбался с зубами, не любил девушек со слишком длинными волосами («фу, сопли»), футбольных фанатов («вечно ищут повод кулаками помахать») и карликов (ну просто не нравились и всё тут). Любил вкусную еду (особенно если она доставалась ему бесплатно), годную музыку и чёрный юмор, за какой его бы отправили в ад (если бы он существовал, ха-ха).

Молодой человек окинул взглядом город, в котором оказался, и тут же его осенило. Он же теперь свободен от всех обязательств.

Свободен.

Свободен!

Свобо…

Конец возгласа затерялся в сбитом выдохе прыжка. Женя чувствовал себя космонавтом, парящим в невесомости в неведомом ему мире, которого он совсем не боялся, хоть и пока что не совсем понимал. Асфальт был мягкий, как махровая июньская трава, ещё не тронутая лезвием косилки. Женя легко отталкивался ногами от поверхности, купаясь в воздухе, наполненном эйфорией. Он бежал в эту притягательную неизвестность, огибая людей, здания и машины. Он танцевал набегу, а потоки встречного ветра обволакивали истощённые руки и ноги, делая их сильнее, выносливее. Тело Жени наливалось той молодецкой энергией, которой он был лишён последние месяцы жизни.

Всё стало ярче. Прыжки получались выше. Тело было легче, а линии – чётче. В голову вместе с попутными вихрями забилась наивная, но очень навязчивая мысль:

«Интересно, могу ли я встретить здесь Курта Кобейна? Если да, было бы неплохо выпить с ним».

Влетев в первый увиденный на улице бар, Женя залпом опрокинул в себя полбутылки рома.

– Кажется, к нам заглянул новоприбывший пират, – с улыбкой отметил бармен, парнишка лет восемнадцати, протиравший стакан грязно жёлтым полотенцем. В ответ на это Женя снял с чучела оленя пиратскую шляпу, нахлобучил её на самый лоб и повернулся к нему:

– Спасибо за выпивку, парень.

Тут ему в голову стукнула острая необходимость проверить свою способность к телепорту. Наигранно, как в фильмах про супергероев, он приложил указательные пальцы к вискам и плотно закрыл глаза. Напряжение мозга и воли не помогли ему переместиться в желаемое место, и тогда Женя снова обратился к бармену:

– Слушай, а как это…

– Надо чётко представить себе место, куда хочешь попасть, если ты об этом, – ответил тот. – Шляпу потом вернёшь!

Но Пират уже воспользовался советом и растворился в воздухе. Он очутился в каком-то клубе. Музыка была там определённо не в женином вкусе, но сейчас это никого не волновало – Женя танцевал, не стесняясь никого вокруг. Он прыгал, едва не задевая головой потолок, тряс волосами, словно на него напал рой пчёл. Чувствовал вкус алкоголя, который ему наливали ребята из какой-то весёлой компании, но не ощущал ни малейшего признака опьянения. Ему на глаза попадались красивые девушки, которых грех было не одарить улыбкой.

Последние два возможных мысленных перемещения Жени были в направлении туалета.

Следующий день Пирата начался в чьей-то чужой квартире. Через зашторенное окно едва проникал свет пьяного полуденного солнца, и всё же один пронзительный лучик вцепился в женины глаза, разбудив его самого. Подслеповатым сонным взглядом Женя окинул комнату, приподнявшись на локте. Помимо него ещё человек десять валялись в комнате-студии – кто на диване, кто на ковре, одна тоненькая девушка даже умудрилась уместиться на кухонном гарнитуре. Она сладко спала, слегка посапывая, свесив одну из своих кукольных ручек со столешницы и погрузив ступни ног в раковину для мытья посуды. Все гости квартиры уснули в, казалось, совершенно неудобных позах, но лица их выглядели такими самозабвенными, что Женя ни разу не усомнился в том, что вчерашний вечер высосал из них все силы.

Если бы не дикое, почти магическое притяжение к графину воды, стоявшему на подоконнике, Пират бы не собрал волю в кулак и не встал на ноги, а поспал бы еще часик-другой. От его рубашки разило потом. Ещё бы, так танцевал вчера. На диване валялась чья-то тёмно-синяя футболка. В этой комнате все были одеты, и Женя решил, что хозяин этой вещи не обидится, если ему её вернут как-нибудь на неделе. Короткий путь в душ. Перехватил из холодильника по привычке, хотя голода не чувствовал, и тихонько прикрыл входную дверь.

«Вот нелогичный мир, – думал он, минуя одну лестничную клетку за другой. – Голода здесь нет. Чувства насыщения – нет. Сон – есть. Сушняк – тоже. Ноги не пачкаются о землю, хоть чечётку на пыльном полу танцуй. А вот пятна от пота на одежде остаются. Какая-то странная концепция. Ну и ладно. Наверное, я всё-таки многих вещей не знаю об этом месте».

Выйдя на улицу, Женя секунду-две просто стоял и, щурясь, смотрел на солнце и крыши домов, утопающие в облаках, думая: «Ну а дальше-то что?»

Перво-наперво Женя решил попробовать свои новые способности к телепортации. Один лишь взмах ресниц превратил городской пейзаж, который сторожили статные высотки-стекляшки, отражавшие белое небо, в бирюзовый свод потолка океанариума. Со всех сторон вокруг Жени плавали жёлтые, синие, красновато серебристые рыбёшки. Вдоль стенки аквариума поднимался морской конёк, сбоку от него прилипла морская звезда. Повинуясь течению, колыхались зеленовато-голубые водоросли, прозрачно-фиолетовые медузы, цветные ниточки круглоротых актиний, переливающиеся голографическим розоватым серебром… Над головой Жени стремительно пролетел скат, а справа от него – в другую сторону – проплыла беременная акула. И лишь одни многочисленные разветвления кораллов были статичны. Белые блики от воды бегали по одежде Пирата. Теперь он был стопроцентно в своей стихии. Безуспешно пытаясь облечь всю эту неземную красоту в мысли, он не нашёл лучшей формулировки, чем «это будто космос, только под водой».

Только лишь налюбовавшись этими чудесами природы, Женя немедля воспользовался своей второй попыткой телепортации (по словам мужчины из белой комнаты, их было по три на каждый день). Теперь он очутился в ботаническом саду. По левую руку от него возвышались по любым меркам огромные оранжереи, сквозь стёкла которых виднелись тонкие пальчики пальмовых ветвей и просвечивали нежные бутоны кувшинок. По правую руку от Жени художники устроили пленер с карандашными набросками. У одной только девочки, сидящей рядом с огромным кактусом, была акварель с пучком пушистых кисточек.

Пират устроился на лавочке рядом с сакурой, рассматривая окружающие его причудливые растения. Некоторые из них он видел впервые. А вот тысячелистник рос во дворе дома, в котором Женя вырос. Через какое-то время его внимание переключилось на людей – художников, сидевших на траве напротив него. Интересно было следить глазами за тем, как они созидают ту самую волшебную конвергенцию красот внешнего мира и внутреннего своеобразия каждой души. Кто-то рисовал растения, кто-то – своих товарищей, кто-то – здания оранжереи и пышное облако, в которое слились кроны близстоящих деревьев. Девочка с акварелью изредка поглядывала на Женю. Ему сначала показалось, что это от смущения ( ещё бы: какой-то лохматый пень так явно и открыто следит за их творческим процессом), но тут она поднялась и смело направилась в сторону лавочки под сакурой, где сидел Пират.

«А она хорошенькая», – успел подумать он, пока девочка шла к нему.

Из-под мужской фуражки, какие обычно носили таксисты в СССР, торчали рыжевато-русые волосы, едва достающие до подбородка. Руки и ноги были тонкие, угловатые, но двигались достаточно живо и динамично. Подойдя к Жене, она заговорила. Голос у нее был как у мальчика лет десяти-двенадцати:

– Слушай, ты в такой забавной позе сидел, что я не удержалась!