Литмир - Электронная Библиотека

Вы когда-нибудь чувствовали, что ваше тело движется вперёд с запредельной скоростью и в то же время остаётся на одном месте? Женя чувствовал. Всё его существо диффузно проникало в мир ощущений. В голове висела какая-то ленивая тяжесть, сковывающая сознание, но тело казалось удивительно лёгким, почти неосязаемым. Кто-то соорудил под тоненьким слоем кожи век маленькие диаскопы со вставными картинками, которые иллюстрировали случайные эпизоды из прожитой жизни. В таком сладко-сонном состоянии Женя вряд ли задумывался над тем, кто и зачем сделал маленький театр в передних камерах его глаз. Он просто смотрел, будто каждое его утро начиналось с подобных сцен.

Вот день рождения двоюродного брата. Дети бегают по заднему двору дома, гоняются за старой собакой. Собака большая, выглядит страшно. Женя боялся её до тех пор, пока не понял, что она так же беззаветно радостно валяется в высокой траве, как и ребятишки. Перекатывается со спины на живот, даже как-то по-особому дружелюбно высовывает свой длиннющий язык, который при беге болтается во все стороны. Тут Женя замечает, как глаза пса, словно угольно чёрные лужицы, расширяются, да настолько, что заслоняют собой весь двор, детей и их родителей. Чёрная блестящая поверхность глаз собаки подёргивается рябью и поглощает маленького Женю. В этой темноте он вдруг видит похороны матери.

От вида отвратительных искусственных цветов с торчащими кусочками пластика по бокам что-то в желудке неприятно зашевелилось. В носоглотке разливается неведомая ранее горечь. Тут всё было неестественно и тошнотворно. Равнодушная толпа людей в тёмных одеяниях, толкающая свои пластмассовые речи, обведённые под копирку. Никто из них не понимает истинного горя потери. Никто из них не чувствует вины от того, что они не успели сделать лучше жизнь самой общительной и открытой миру женщины. Теперь она лежит в гробу. Сейчас её опустят в землю. Все снова разойдутся по домам и уже совсем скоро забудут о том, что среди них был кто-то, кто ставил цель выше, чем деньги, слава и прочие прелести жизни, которых у неё никогда не было. Женя осмелился бы утверждать, что она даже в самые тягостные минуты жизни не стремилась к ним. Да, она точно была лучше их всех вместе взятых.

Жгучая боль одиночества, недопонимания и осознания низменности сущности человека захлестнула мальчика, из-под гроба начала сочиться вода, и капли её стали подниматься вверх в бесцветное небо. Земля по крошке, по песчинке проникла в небо и превратилась в одну сплошную стену, которую в тот же миг смели с пути чугунные прутья кладбищенского забора.

Подросший мальчик обнаружил себя в лифте с девочкой, которая впервые в жизни поцеловала его. Нравилась ли она Жене? Не то что бы. Более того, он искренне не понимал, почему эта девчонка прониклась симпатией именно к нему, а не к любому другому мальчишке, у которого, может, нос был бы не такой длинный и не мешал бы целоваться. Но ощущения были такие странные, новые, что буквально заволакивали сознание Жени. Губы, глаза девочки, а вскоре и все её составляющие стали крупными желеобразными каплями падать на пол лифта и с гулким тяжелым стуком проламывать его, оставляя круглые дыры. В одну из них и провалился Женя. Теперь он летел куда-то вниз. Он не запомнил, в какой именно момент его падение плавно переросло в беспорядочный танец.

Концерт какой-то безымянной группы в рок-баре, переполненном людьми. По ушам били чьи-то длинные волосы. Женя не сразу догадался о том, что это его собственная отросшая шевелюра. Рядом друзья. Впервые Женя оказался в компании, где его приняли со всеми странностями и даже переименовали их в «классные фишки». Эти тёплые улыбки пропитали каждую клетку его тела. Длилось бы это мгновение вечно.

Длилось бы это мгновение вечно.

Постепенно звуки гитары с перегрузом начали терять свою яркость, лица друзей зарябили светло-жёлтыми ромбиками, вертящимися вокруг своей оси и описывающими непонятные фигуры. Стены клуба, музыкальные инструменты, потное лицо вокалиста оплели тысячи молочно-белых паутинок. Звук и движения начали с мелкой и частой дрожью замедляться, лица слились в монолитные маски, и в конце концов всё превратилось в огромную зернистую массу цвета слоновой кости. «Пельмешки!» Женя и сам себе не раз признавался в том, что ни одну девушку он не любил больше, чем это высшее творение кулинарии. Не успел он начать уплетать за обе щеки свою любимую еду, как бесконечные горы пельменей выровнялись в простой белый фон.

«Что это за больница?»

Женя нашел себя лежащим на полу в длинном светлом коридоре. Только в отличие от лабиринтов больничных проходов, которые он раньше часто видел, здесь не было осветительных приборов, но помещение почему-то всё равно казалось кипельно-белым. На солнечный свет это вряд ли было похоже, стены будто сами по себе излучали тихое, мягкое свечение. «Странно, – подумал Женя, – от чего они так сияют?» Справа от себя он увидел длиннющий шкаф с выдвижными ящиками. Настолько длинный, что его начало и конец были скрыты от его глаз. Молодой человек почему-то не задумался о том, как он сюда попал. Он просто потянул на себя ручку ящика, и тот послушно открыл взору плотную кипу бумаг. Аккуратно зажав двумя пальцами один из листов, Женя вытянул его из ящика и пробежал по нему глазами по диагонали. «Бутовец Алексей… Был специалистом по маркетингу, но работу свою не любил… Трое детей… Часто менял женщин… Не любил чистить зубы… Боялся дверей в общественном транспорте, потому почти никогда им не пользовался…». На следующих листах фигурировали уже совсем другие имена и детали: «Габи Гроссман… швея… всю жизнь боялась, что люди могут понимать её слова двусмысленно… умерла от анорексии», «Карл Лайне… Студент… Считал, что только страх перед ним вызывает уважение у людей, поэтому часто прибегал к грубой физической силе…», «…Ученик начальных классов… Был сбит машиной…» и тут же «Не любил чистить зубы…Сбил школьника, сев за руль в пьяном виде… был приговорён к тюремному заключению, но скончался почти сразу же из-за душевных расстройств на почве произошедшего: повесился на простыне в камере-одиночке…», «Энджела Оливерс… боялась лошадей…»

– Кому вообще это нужно? Зачем собирать такие странные факты о людях?

«Что-то здесь не так,» – начало подсказывать сознание. Женя оторвал глаза от листа бумаги и устремил взор в белую стену. Изо рта невольно вырвалось:

– Ё-маё. Куда я попал?

Встречались биографии совсем краткие, на полстранички. Были и те, что занимали по несколько листов. Всё это отдалённо напоминало резюме, но тогда для чего в этих бумагах нужны такие подробности, как боязнь лошадей и хроническое нежелание чистить зубы?

– Чем это ты тут занимаешься, дорогой мой?

В любой другой ситуации Женя бы резко обернулся от неожиданного звука, но сейчас он пребывал в такой задумчивости, что движения его были слегка заторможены. Он вздрогнул, на секунду замер, аккуратно положил биографии обратно в ящик с мыслью о том, что их, наверное, не стоило трогать, а потом медленно развернулся всем телом на сто восемьдесят градусов.

Тут-то Женю и постигло настоящее удивление. Противоположная стена коридора отодвинулась от него метров на пять-семь, и теперь узкий проход больше напоминал просторную комнату в стройварианте. Здесь совсем не было мебели, а в трёх-четырёх метрах от самого Жени стоял мужчина с маленькими коричневыми пятнышками на лице, какие обычно проступают у людей в возрасте.

– Ты, наверное, сейчас спросишь, кто я, где мы находимся или что-то похожее, поэтому заранее отвечаю на твои вопросы, – незнакомец медленным мягким шагом направился к Жене. – Ты пару часов назад умер, и теперь попал в промежуточный мир между двумя жизнями, в который всех присылают после смерти.

– Кто присылает? – чуть не поперхнулся слюной Женя.

– Ох, если бы я знал, – улыбнулся мужчина. – Если бы хоть кто-нибудь знал. Я – всего лишь душа, которую ты видишь единожды в течение всего своего пребывания здесь. Нет никакого ада, нет никакого рая, все религии мира на удивление искусно внедрили эти понятия в головы восьмидесяти процентам населения Земли, с совершенно иными целями. И малолетние мамкины атеисты тоже врали: после смерти есть жизнь…

1
{"b":"677884","o":1}