В первой главе «Методологические основы теории конструктивизма» обсуждаются социальные теории, которые в XX веке привели к переходу от традиционного атомизма к интерсубъективизму в сфере изучения общества. Интерсубъективная методология анализа общества берет свое начало в немецком идеализме, в частности, в социологии Макса Вебера. В дальнейшем она получила свое развитие в рамках теорий речевых актов, коммуникативного действия, символического интеракционизма и когнитивной лингвистики. Так как интерсубъективизм является основой для теории конструктивизма, в данной главе я обстоятельно проанализирую немецкий идеализм Вебера, теорию речевых актов и когнитивную лингвистику.

Во второй главе «Николас Онуф и его подход к конструктивизму» я анализирую основные работы Онуфа, которые впервые поставили под сомнение релевантность традиционных теорий в изучении международных отношениях. Свой конструктивистский проект Онуф основывает на теории речевых актов и объясняет её роль в изучении социального действия акторов в системе международных отношений. В данной главе также дается анализ поздних работ Онуфа и мнение других ученых о нем и его роли в развитии теории конструктивизма.

В третьей главе «Фридрих Кратохвил и его конструктивистский проект» я интерпретирую работы Кратохвила, который также критически оценивал традиционные школы международных отношений. В отличие от Онуфа, Кратохвил в своем конструктивистском проекте основывается на теории коммуникативного действия. Работы Кратохвила трудно понять без рассмотрения теории символического интеракционизма, о которой идет речь в первой главе. Хотя сам Кратохвил не упоминает о символическом интеракционизме, его анализ социального действия отражает взгляды данной теории. В третьей главе приводятся мнения других ученых-конструктивистов о Кратохвиле и его критическом проекте.

В четвертой главе «Александр Вендт: конструируемая анархия» я интерпретирую конструктивистский проект Вендта и его вклад в обсуждение проблематики «агент-структура» в международных отношениях. Вендт в своих работах основывается на прагматизме и символическом интеракционизме. Данный теоретический аспект работ Вендта отличает его от Онуфа и Кратохвила. В этой главе я также рассматриваю мнение других ученых о Вендте и его позднем проекте, который он основывает на квантовой теории.

Данная книга написана в рамках моей работы над докторской диссертацией в университете г. Эрфурта, Германия. В своей диссертации я рассматриваю идею «пространства» (territorial trap) в международных отношениях применительно к региону Центральной Азии. Центральная Азия как политическое пространственное понятие включает пять стран: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан. Используя подход критических школ в международных отношениях, в том числе и конструктивизм, я интерпретирую концепт «Центрально-Азиатское пространство» как социальный дискурсивный конструкт и анализирую его применительно к политике Казахстана в рамках Евразийского экономического союза1.

Я благодарю профессора университета Эрфурт Франка Эттриха за оказанное содействие в подготовке данной книги. Также выражаю благодарность Скворцову Николаю Генриховичу, профессору, декану факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета, за рецензирование данной книги.

Понимание конструктивизма в международных отношениях не представляется возможным без рассмотрения немецкого идеализма, теории речевых актов и когнитивной лингвистики. Говоря о немецком идеализме, я не имею в виду философское направление от Канта до Гегеля XVIII–XIX веков в немецкой философии. Я, прежде всего, имею в виду методологический аспект немецкого идеализма, требовавшего отделения естественных (природных) процессов от социальной реальности в научном анализе. В центре немецкого идеализма находится методологическая потребность в интерпретации (герменевтике). Герменевтика направлена на понимание смысла, который вкладывает в то или иное действие сам участник этого действия. Этот методологический подход стал актуальным благодаря переосмыслению значения социального действия в рамках немецкого идеализма. В отличие от английского утилитаризма, основанного на принципе максимизации полезности, немецкий идеализм утверждает, что значение любого социального действия определяется его соотношением с другими действиями в социуме. Любое социальное действие ориентируется на действия других людей, а не на принцип максимизации полезности. Именно герменевтика легла в основу теории конструктивизма в международных отношениях.

Теория речевых актов также оказала огромное влияние на развитие конструктивизма в международных отношениях. Теория речевых актов во многом впитала в себя логику немецкого идеализма в том плане, что она тоже не приемлет утилитаризм. Центральным в теории речевых актов является то, что значение утверждений определяется в рамках интерсубъективно разделяемых социальных норм, правил и социальных конвенций. В теории речевых актов язык становится не только инструментом описания социальной действительности, но и играет огромную роль в совершении определенных социальных актов, т.е. в конструировании социальной реальности. Еще одним направлением, оказавшим влияние на конструктивизм, была когнитивная лингвистика. В отличие от традиционного лингвистического подхода, когнитивная лингвистика утверждает, что понимание социальной реальности зависит от понимания конвенциональных языковых единиц (слова, фразы, метафоры и так далее). В рамках когнитивной лингвистики значение слова происходит от социальных конвенций, а не от объективных категорий Аристотеля. В целом немецкий идеализм как методология, теория речевых актов и когнитивная лингвистика являются концептуальной базой для понимания теории конструктивизма в международных отношениях.

Известный британский социолог Энтони Гидденс в своем предисловии к работе Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» рассуждает о том, насколько немецкая философия XIX-го века отличается от философии того же периода в Англии. Он отмечает, что доминировавший в Британии утилитаризм Джона Стюарта Милля, ученика французского философа, позитивиста Огюста Конта2, не прижился на немецкой почве. Немецкий идеализм всегда требовал отделения изучения природы от изучения социальной реальности. В центре изучения социальной действительности находится методологическая потребность в интерпретации (герменевтике). В развитии герменевтики огромную роль сыграл немецкий философ Вильгельм Дильтей. В отличие от Конта, Дильтей предлагал методику изучения через понимание, интерпретацию, а не посредством внешнего наблюдения (каузальная методика). Понимание человека через интерпретацию ставило в центр такой методологии изучение истории, экономики и пр. Это было обусловлено тем, что социальные структуры, которые придают определенное значение человеческим действиям, конституируются в процессе социального, экономического, политического развития3.

Со своей стороны, Вебер, в отличие от позитивистов, пришел к выводу, что социальная реальность требует интерпретации и понимания (verstehen)4 социологии человеческого действия и поведения. Человеческое поведение Вебер привязывает к субъективному значению, возникающему из намерения субъекта в том или ином обществе. При этом намерение субъекта не является автономным, а приобретает свое значение в рамках действий других людей в социуме. В этом смысле человеческое поведение в какой-то мере всегда является эмоциональным. Человеческое поведение мотивируется социальной средой (намерение человека является коллективной категорией) и эмоциональными аспектами человека (например, любовью). Таким образом, метод понимания и интерпретации Вебера обращает внимание на социальный характер и контекст значения, его обусловленность эмоциональными аспектами, субъективными мотивами и так далее. Человек, нацеливший свое оружие на другого человека, может быть мотивирован приказом своего командира в условиях боевых действий, или же он целится во врага (рациональное поведение), или он может действовать из чувств реваншизма (иррациональное поведение, эмоциональный аспект социальной жизни). Следовательно, интерпретация человеческого поведения означает рассмотрение исторического аспекта такого поведения и его социального контекста5.