Благодаря аллегорической нотке «Мастерская» является беспощадным анализом своего времени. Этот роман – проявление того, что Кумандареасу умело и без труда удалось перевести сюжет произведения от поэзии поражения и разрушения к ироническому величию терпеливого забвения.
Глава 1. Гази 1
Каждую субботу вечером Беба Тандис, чертовски уставшая и чаще всего в дурном расположении духа, медленно идет по улице Пиреос, неся домой кипу счетов и квитанций. С пустыми руками, конечно, ходить куда лучше. Однако с тех пор, как она после смерти отца стала владелицей его мастерской и взяла мужа в компаньоны, многое изменилось: от юной безработной девушки не осталось и следа. Грудь отяжелела, волосы потускнели…
Маленькая стекольная мастерская, она же лавка, помещается в первом этаже двухэтажного дома на перекрестке Иерасоду и Пиреос, где прежде был овощной рынок, а теперь разбит небольшой сквер. Напротив – газовый завод «Гази», занимающий территорию в три гектара. Отсюда вечно поднимается дым и пар, заволакивая квартал. Завод обнесен колючей проволокой, и это напоминает времена оккупации. А если у ворот, кроме вахтеров, торчит еще и часовой, то Бебе всякий раз кажется, что вернулись времена гражданской войны. Тогда она ускоряет шаг, чтобы поскорее попасть в мастерскую.
Жалюзи на дверях приспущены, и ей приходится нагибаться. Внутри, среди нагромождения люстр и светильников, сидит муж: он работает над счетами за покрытым пластиком письменным столом, скрестив под стулом ноги. На висках седина, пульсирующие жилки. Беба ставит сумку и садится рядом с ним. Они обсуждают последние заказы, раскладывают по числам векселя, закрывают кассу. Затем опускают жалюзи и уходят.
Живут они в нескольких кварталах отсюда. Когда они идут по переулкам района Руф, Беба иногда останавливается подтянуть чулок, а Власис – так зовут ее мужа – покупает сигареты.
Придя домой, Власис усаживается в кресло, а Беба снимает туфли и, стоя перед зеркалом, расстегивает молнию на юбке и ждет, пока та сама соскользнет на пол… Познакомились они в университете. Власис бегал тогда в деканат, оформляя какие – то документы для диплома, а Беба, второкурсница, сдавала зачеты. Встречались они в кондитерских на улице Сина в компании ее однокурсников, увлекавшихся профсоюзным движением, забастовками, политическими выступлениями. Резко, как выстрелы, звучали за столом слова: «фашист», «убийца», «доносчик». Потом, когда его взяли, она по воскресеньям возила ему в Коринф передачи – смену белья, сладости, книги по обществоведению, аккуратно завернутые в правые газеты. С вызывающим видом проходила мимо часовых, а те пожирали ее глазами. Беба носила платье с большим вырезом, волосы перевязывала белой лентой. Зачесывала она их назад над высоким выпуклым лбом… Потом политика перестала увлекать их. Для Власиса и Бебы настала пора субботних вечеров в номерах загородных гостиниц, где на окнах – газеты вместо занавесок, на стуле – все то же небрежно брошенное платье, а рядом, на полу, – стоптанные солдатские башмаки…
Пока Беба переодевается и расплетает перед зеркалом волосы, Власис переключает программы телевизора в поисках новостей. Новости всегда походят друг на друга, как две капли воды. Лишь при сообщении об очередном перевороте Власис оживляется. Впрочем, и перевороты в последнее время стали обычным делом… Беба медленно натягивает вечернее платье, просит Власиса застегнуть молнию. Затем Власис берет ключи от квартиры, Беба – от машины; они усаживаются в маленькую «Шкоду»: Беба – за руль, Власис – рядом.
Ездят они всегда одной и той же дорогой: Агиу Константину – Филэлликон – Сингру. В конце пути их ждет ресторанчик «Марида» с рыбной кухней. Садятся за знакомый столик, где их уже дожидаются старые друзья Васос Рахутис и Спирос Малакатес, заказывают закуску, вино «Деместиха» и заводят привычный разговор. Друзьям уже по сорок пять, так что они немного старше Власиса. Васос, полный астматик с глубоко запавшими глазами и нежным девичьим ртом, окончил школу фармацевтов и работает агентом по доставке лекарств на дом. О лекарствах он может говорить без конца, так как действительно неплохо разбирается во всяких там транквилизаторах и других успокоительных средствах. Спирос, высокий, худой, хромой на левую ногу, жил одно время в Америке, где работал на конном заводе, потом воевал в Корее в составе греческого экспедиционного корпуса2, и вернулся в Грецию нищим и бездомным. Теперь он еле сводит концы с концами, перебиваясь случайными заработками.
Васос и Спирос – холостяки. Оба живут в Неа Смирни, в одном доме; на одном этаже – дверь в дверь. Супруги Тандис помогают им как могут, поручая сбывать товар. Друзья уже не раз ездили за их счет в Патры, Волос, Салоники, таская с собой полуразвалившиеся чемоданы, перевязанные бечевкой. Ездят они ночными поездами, в купе сидят друг против друга. Спирос курит крепкие папиросы, Васос – сигареты марки «Сайте».
С супругами Тандис они познакомились несколько лет назад в Неа Макри. В жаркие дни оба приятеля после обеда бродили по пляжу: Васос в обвисших плавках, за ним – Спирос, сутулый, в белом купальном халате; они безмолвно двигались в знойном мареве, лишь иногда робко, словно девушки, пробуя ногой воду. По вечерам Васос и Спирос в просторных летних костюмах сидели на веранде гостиницы и курили купленные в киоске дешевые сигары. Они сидели, глядя на чету Тандис, перехватывая их взгляды и ловя на лету их слова, как голодные ловят кусок хлеба. В те дни Беба носила желтое платье с кружевным воротничком. В руках у нее был сандаловый веер, привезенный каким – то дельным родственником из заморских стран. Веер то прятал, то открывал ее глаза, большие и влажные, будто огни в тумане. Под ее взглядом оба приятеля замирали, дыхание их прерывалось.
Тогда – то они и подружились. Вначале их дружба, как и положено всякой новой дружбе, была неуемной и восторженной; потом страсти улеглись, и им довольно уже было встречаться раз в неделю… Каждую субботу по вечерам маленькая «Шкода», по обыкновению, подъезжает к ресторанчику «Марида», где ее уже поджидают Рахутис и Малакатес. Они пьют, едят, обсуждают последние события, пытаясь в них разобраться. Но любой, даже самый горячий спор неизменно затихает после первых же вспышек отчаянного красноречия. На обратном пути «Шкода» подвозит друзей до Неа Смирни. Супруги Тандис привыкли возвращаться домой на рассвете: обычно они еще подъезжают к мастерской – удостовериться, что свет погашен и двери на запоре. У кого – то из супругов обычно бывает бессонница: она мучает их попеременно. Тогда один неподвижно лежит в темноте с открытыми глазами, чтобы не разбудить другого.
Временами дела идут у них совсем худо. Вместо того чтобы плавиться в печи, а затем разливаться в формы, стекло залеживается, копится на складах. А когда покупатели наконец находятся, им приходится платить проценты за просрочку платежей и штраф за превышение положенного срока хранения товара. Цены падают. Кредиторы торопят, размахивая векселями, а должники просят о новых отсрочках, так что товар – лампы, светильники, люстры – постепенно накапливается в мастерской. Сидя среди люстр, покрытых толстым слоем пыли, супруги Тандис видят, как дневной свет за окном из голубого превращается в фиолетовый; затем вдруг наступает чернота. Тогда они опускают тяжелые жалюзи и отправляются домой. Беба чаще всего остается дома, а Власис идет куда глаза глядят.
Он бродит по переулкам Руфа, где ютятся авторемонтные и механические мастерские, пробираясь между бульдозеров и бетономешалок, автоприцепов с ящиками, загромождающих улицы квартала. Запах бензина смешивается со зловонными испарениями газового завода. Власис проходит улицу Пиреос, затем – улицу Тритис Септемвриу и останавливается на площади Виктория выпить бутылочку содовой со своими бывшими однокурсниками – большинство из них уже обзавелось животами и лысинами. Они болтают о марках автомобилей, биржевых делах, жилищном вопросе, о женщинах и хороших тавернах. Власис уходит подавленный – ему хочется чего – то иного. Он идет в одну из кофеен, что на улицах Эолу и Афинас. Здешние завсегдатаи – простые рабочие – всегда рады новому собеседнику, с которым можно поделиться заботами, поговорить о зарплате и дороговизне. Кроме того, у них вызывает уважение его профессия коммерсанта. Однако Власису и это очень быстро надоедает. Как – то он решил заняться карточной игрой и погрузился в нее с головой. Играл с какими – то бездельниками в преферанс и в «юнцину» в кофейнях, где никто его ни о чем не спрашивал. Убивал время, играя или наблюдая за игрой, – и очень скоро начал проигрывать. Он слишком поздно понял, что вся эта компания игроков – проходимцы и дельцы, посвященные в тайны азартных игр, бегов и пари. Эти люди напомнили ему спекулянтов периода оккупации. Чувствовалось, что они не брезгуют самыми темными делами – например, завлекают провинциалок и торгуют ими. Он был чужим в этой компании. Поняв это, Власис снова стал оставаться дома.
