– А кто такие механоиды? – никак не унимался Катан.

– О, Бог Ветра Зентуриэл, как же я устала от бесконечных расспросов сегодня! – полушёпотом воскликнула Миримэ.

– Извини! Я, действительно, утомил тебя, – покаялся Катан.

– Хорошо, после моего рассказа о механоидах, ты сегодня отстанешь от меня с расспросами. Это раса карликов, которых, как и людей, природа не наделила способностью к магии. Зато они имеют цепкий, нетривиальный ум. С помощью него они навыдумывали всяких штуковин: самострельных палок, помогающих в производстве и в быту механизмов, бросаемых взрывающихся шаров и прочей причуды. И сами они стали называть себя Механоидами. В отличие от людей и рептилоидов, механоиды смогли почти на равных конкурировать в борьбе за жизненное пространство на Мэйне с другими сильнейшими расами.

Миримэ закончила свой рассказ и зевнула. Между тем оба солнца уже укатились за горизонт, вместо них на небе проступили звёзды, которые были тускло видны в небе из-за всюду горящих фонарей в городе. У Катана жутко болели натёртые “пятая точка” и ляжки. Весь день, в первый раз, да ещё и без седла – всё это было серьёзным испытанием для них. «Наверное, у меня там сейчас одна, сплошная, огромная мозоль», – подумал он. Когда отряд подъехал к постоялому двору и стал спешиваться, Катан с большим трудом перекинул левую ногу на правый бок лошади, к её правой ноге-товарке, и соскользнул вниз. При приземлении ноги не удержали веса его собственного тела, и он плюхнулся задницей оземь. Несколько солдат сдержанно хмыкнули, – хорошо хоть не заржали во весь голос… Катан с трудом встал. Ноги стояли колесом, пытаясь разойтись в стороны по немыслимой дуге. Нижняя часть туловища нестерпимо горела невидимым внутренним огнём. Двинувшись враскоряку, ноги колесом, Катан мечтал побыстрее прилечь. На живот – только не на спину. И боролся между желанием отужинать и желанием не беспокоить натруженные за день части тела опускаться на стул из-за ужина. Сиги подошёл, позволил Катану опереться на своё плечо, чтобы облегчить передвижения страдальца, и с плохо скрываемым сочувствием произнёс:

– Держись, братан! Я ещё помню, как я учился верховой езде. Всю неделю сральник донимал. Небось, и ты сейчас себя чувствуешь, как будто только что огрёб с тысячу поджопников?

– У-у-у… – только и смог протянуть в ответ Катан.

– Ничё: ща пожрёшь – и баиньки до утра, – подмигнул Сиги.

Местная кухня в “гостинице”, где остановилось копьё Тауриэль, отсутствовала как класс. Покушать они предлагали в одном из двух соседних зданий: элитном ресторане или обычном кафешке. Да и комнат свободных оказалось всего три. Тауриэль одну забрала себе, во вторую отправили Миримэ и Каминари, а третью отдала Сиги и Катану. Солдатам хозяин предложил расположиться в общей ночлежной комнате. Тауриэль отправилась отужинать в соседний ресторан, Сиги заявил, что пойдёт искать кабак или иное питейное заведение. Каминари же потянула сонную Миримэ и потёртого лошадью Катана в кафе – перекусить на скорую руку. Кафе называлось «У русалки», а на вывеске красовалась грудастая бабища с чешуйчатым синим рыбьим хвостом. Помещение было не очень большое, но уютное. Вместо столов стояли бочки, а стулья заменяли большие анатомические подушки. Натруженное тело Катана сразу же мысленно потянулось к первой же такой подушечке, желая утонуть в ней, рассчитывая на её мягкость. Но этому желанию не суждено было сбыться, так как Каминари почти сразу же утащила Катана и Миримэ на улицу, во внешнюю часть кафе, под открытым небом. Тут тоже стояли бочки и… табуретки, видимо, жёсткие. Катану даже смотреть на них сейчас было уже больно. Из соседнего ресторана, куда ушла Тауриэль, слышна была музыка, однозначно живая, ибо записи в этом мире ещё не придумали. Каминари и Миримэ плюхнулись на табуретки и принялись изучать лежащее тут же на бочке-столе меню. Катан, скрипя зубами, аккуратно опустился на посадочное место и заявил, что доверяет выбор этого ночного ужина Каминари. Пусть закажет ему то же, что и себе. Миримэ хихикнула, стрельнула глазками на Катана, и что-то зашептала на ушко Каминари. Та в ответ тоже захихикала. «Чего-то им подозрительно весело стало, – напрягся Катан. – Наверное, какую-то пакость задумали… А, пусть их! Чем бы дитя ни тешилось…» Подошёл официант: кожа бледная, без загара – типичный неэлькиец, приезжий. Каминари потыкала в меню пальцем, заказывая: «Мне вот это, это и, на закуску с этим чаем, вот этого ещё». Миримэ заказывала также, пальчиком, не озвучивая пунктов заказываемого меню. Затем официант обратился к Катану:

– А Вы чего изволите, господин хороший?

– А мне всё то же самое, что и вот этой девочке! – и Катан ткнул пальцем в сторону Каминари. – Просто продублируйте заказ.

Официант удивлённо захлопал глазами:

– Но она же заказала “дамское” блюдо и “дамский” коктейль!

Каминари прыснула в кулачок со смеху, сдерживая себя. Миримэ тоже заулыбалась. Катан на мгновение растерялся, затем, видимо, найдя решение в сложившейся ситуации, произнёс:

– Тогда мне то же самое, что и…

– Лучше не стоит! – озорно улыбаясь, перебила его Миримэ. – Не всякую эльфийскую еду в состоянии усвоить человеческий желудок.

– Так и быть, я помогу тебе, раз уж ты просил меня, – весело встряла в разговор Каминари, и уже официанту, – вот это, это и ещё, пожалуй что – это! Да! В самый раз.

Официант с сомнением посмотрел сначала на Катана, затем – на Каминари:

– А платить-то из вас кто будет? Или каждый сам за себя?

– Я плачу за всех! – это уже Миримэ. – Тауриэль мне завтра всё возместит.

– Тогда… – с сомнением начал официант.

– Сделайте, как заказала девочка, – быстро перебила его эльфиечка. – Всё нормально, я оплачу.

– Тогда вопросов нет, – с готовностью заявил официант, записал заказ у себя на листочке и удалился в крытое помещение, в сторону кухни.

– Девочка? – зашипела на эльфийку Каминари. – Я тебе этого…

– Ой, прости-прости! – быстро, с наигранным раскаянием, широко раскрыв глаза и часто-часто захлопав длинными пушистыми ресницами, ответила Миримэ.

– Девочки, не ссорьтесь! – попытался успокоить их Катан

– ДЕВОЧКИ?! – возмущённо воскликнули обе, буравя его глазами.

– Я тебе это ещё припомню! – злобно просипела Каминари. – Это всё из-за тебя, соплячка! Не смей меня никогда… Слышишь? Никогда! называть этим словом!

– Ну и ну! Кто это у нас тут за мальчик нашёлся? – недобро прищурилась эльфийка. – Ты не ценишь моего расположения к себе или просто врагов себе хочешь нажить?

– Нет, не думаю… Он просто дурак! – вставила Каминари.

– Де… Женщины! – поправил сам себя Катан.

– Точно – дурак! – согласилась эльфийка.

– Ничего… Он сейчас своё получит… – Каминари подмигнула Миримэ.

– Ты прямо как знала! – согласилась эльфийка.

Обе дамы заговорщицки захихикали, а Катан почесал “репу” в недоумении: «Наверное, надо было сказать девушки»…

Пока заказанный ужин готовился, Миримэ начала “клевать носом”. Когда же официант принёс заказ на подносе, Каминари толкнула в бок эльфийку, чтобы привести ту в чувство. Перед Каминари на стол встала тарелка с фруктовым мороженым, розовым, в виде сердечка, салатом из свёклы со сметаной и прочими радостями, а также чёрный чай и какое-то пирожное в блюдце сердечком. Перед Миримэ на стол встали: Коктейль глубокого синего цвета, под стать её платью, такой же, как у Каминари, розовый салатик, в цвет её плаща и чулочков, и бездонно чёрного цвета зажаренное мясо. Перед Катаном оказались: прозрачная кружка с желтоватым пенистым и, видимо, газированным, напитком; салат из огурцов, помидоров и редиски; а также продолговатый горшочек, накрытый крышкой. Официант пожелал приятного аппетита и удалился.

Девушки начали ужин с “сердечного” салата. Катан потянулся было к своей кружке, но получил по рукам от Каминари: «Не тронь! Ты ещё маленький!» И она забрала пенистый напиток, с удовольствием отхлебнув из кружки, а Катану отдала свой чай. Катан лишь крякнул от неожиданности и тоже решил начать с салатика. Когда девочка принялась за мороженое, а эльфийка переключилась на мясо, то Катан, закончив со своим салатом, поднял крышку с горшочка. Там, на гарнире из риса лежали две запечённые в золе, с ушками и хвостиками, мышки. Девушки, исподлобья, подглядывали за реакцией Катана. У того от неожиданности отвисла челюсть. Он по очереди посмотрел на каждую из своих спутниц, но те сделали вид, что увлечены едой, опустив взгляд в свои тарелки. «Ах ж вы, заразы! Вы же специально сговорились!» – догадался Катан. Мышек ковырять он, конечно, категорически не собирался, а вот рис “поклевать” назло шутницам собирался. Поковырял вилкой рис, – тот оказался приправлен какой-то зелёной смесью, – и с опаской отправил вилку с ним себе в рот. Эта приправа по вкусу напоминала горчицу, но оказалась невероятно острой: язык жгло, нёбо пылало, но Катан неимоверным усилием воли совершил глотательное движение. Слёзы выступили на его глазах, дыхание перехватило, как у дракона в момент извержения пламени, а желудок спазматически запульсировал, будто раздираемый изнутри и уколотый сразу тысячью иголок. Катан потянулся к своему стакану с чаем, но того не оказалось на месте. Тогда он судорожно схватил кружку с пенным и опустошил её содержимое за один присест. «О! Жизнь прекрасна!» – думал он даже после того, как Каминари поставила стакан чая, спрятанный за её спиной, и стала его лупить с криками: «Зараза! Верни моё пиво!», а Миримэ дико и безудержно хохотала над ними двумя и в конце концов даже закашлялась.