Но и здесь орки оплошали. Когда орки-стражники бросились исполнять пожелания своих вождей, то в момент опасности для жизни несостоявшихся героев в одном из них проснулся дар… Тёмный дар, без сомнения. Что ещё можно было ожидать от призванных орками на помощь орфийцам, называемых тёмными? Да-да, один из них, то ли в шутку, то ли ради приличия оказался, как и Катан, бесцветным магом, который, когда просили – колдовать не мог, так как был ещё пуст, но ведь герои подержали в руках источники какое-то время. Он поднял мёртвых, призвал нежить. Это оказался крайне редкий вид магии – некромантия! Восставшие из земли мертвецы спутали все карты оркам, и некромант смог скрыться от зеленокожих.

– А вот сейчас эльфы призвали нас, – закончила Каминари.

– То есть эльфы нас тоже запросто могут убить, когда сочтут ненужными?

– Что ты! Эльфы на стороне добра и справедливости!

– Что-то я пока в этом не очень уверен…

– Но в светлых элькийцах-то ты не сомневаешься, или тебе больше по душе “плохиши”? Тогда мы можем примкнуть к ним, – подмигнула Катану Каминари.

– Н-н-е-е-т… Я всегда хотел бороться с несправедливостью и ненавидел зло. Но… Тауриэль сказала…

– Кто здесь из нас маленькая глупая девочка, а кто умудрённый жизнью, всего добился сам?

– Думаю, светлым, действительно, нужна помощь. Тёмные несут смерть, несчастья и разрушение. Поэтому, я с радостью помогу Элькии.

– Отличненько. – Каминари щёлкнула пальцами и крикнула. – Госпожа Миримэ, войдите!

Дверь в комнату открылась, и внутрь вошла та самая эльфиечка из копья Тауриэль, с которой Катан сегодня уже имел удовольствие пообщаться тут, в корчме.

– Вот теперь проверяй его, сейчас он не пустой. – Каминари встала с кровати и отошла в сторону. – Надеюсь, я доказала свою полезность?

Эльфийка Миримэ спокойно вошла в комнату. Следом за ней, тоже из её копья, – бородатый рыжеволосый карлик и двое солдат с арбалетами просочились в комнату без приглашения.

Результатом последующей проверки Миримэ осталась довольна, хоть и выглядела уставшей. А вот Катана во время проверки просто-напросто вырубило.

Очнулся Катан через пару-тройку минут, как от глубокого, затяжного сна. Сознание медленно возвращалось. Все было как в тумане. Он лежал на кровати на спине, а над ним что-то нависало. Нет, кто-то склонился над ним. Зрение постепенно восстанавливалось. Над ним лопатой нависала рыжая ухоженная борода. Обладателем сей бороды был недавно вошедший в комнату карлик. Заметив, что Катан открыл глаза, и его взгляд прояснился, карлик скороговоркой выдал:

– О, дароф, братан! Очухался что ль? Ха! Если чё: не гном я! И не карлито! А то и в морду могу съездить, хоть я и не из обидчивых. Просто росту приземистого. Звать Олаф Сигурдссон. Для друзей – просто Сиги. Погоняло “Тайд[19]”. Сечёшь, братэло?

– Сиги, да не пугай ты новенького своим дикарским сленгом! – вмешалась в пространный монолог Каминари. – Сиги у нас тоже из призванных. Магических способностей нет, зато он виртуоз в обращении с оружием, величайший мастер.

– Предпочитаю топоры, – заулыбался похвале карлик, сверкая парой золотых зубов. – И, это, сказал же, что я “Сиги” – для друзей, а ты – всего лишь чуть более чем бесполезная пацанка.

– Обижаешь! – возмутилась Каминари и даже надула губки. – Я вон вам какого мага нашла! Да и, вообще, магию на расстоянии чувствую…

– Магию-фигагию. Сама бы чё лучше умела! А этого нашла лишь из-за тяги к его телу.

– Какой ещё “тяги к телу”? – насторожился Катан.

– Не-не! Ты не подумай ничего такого, Катанчик! – как-то вдруг всполошилась Каминари, и слишком уж подозрительно ласково назвала его имя. – Я же уже говорила, что каким-то образом просто чувствую направление к своему настоящему телу…

Каминари осеклась:

– То есть… Я хотела сказать: направление к тебе, Катан.

– Я ж говорю – бесполезная прилипала, – усмехнулся Сиги.

– Хватит уже браниться вам! Не надоело ли ещё самим? – зазвенел голос Миримэ в комнате.

– Это он начал! Опять, как всегда, – пожаловалась Каминари. – Ты же сама слышала. Накажи его!

– Какие вы, люди, несдержанные, опрометчивые и злые. Убеждаюсь в очередной раз, – разочаровано озвучила свои мысли Миримэ.

– Чё это ты нас клеймить собралась, ушастая? Боссом себя возомнила? Молоко на губах утри! Ещё не обсохло. – Сиги подмигнул Каминари, ехидно ухмыляясь.

– Тебе, что-то не по нраву, человече? – произнесла, входящая в комнату Тауриэль.

– Слушаюсь, моя госпожа!

– Сиги, когда ты, наконец, уяснишь, что все эльфы, ВСЕ, даже самые маленькие, и уже столетние подросточки, такие, как Миримэ, все – представители эльфийского народа и Высшие существа. Все! Ты дал присягу не мне, ты дал присягу всему моему народу!

– Нет-нет, госпожа! Чихать я хотел на твой народ, да и на все народы воще! Я подвизался служить именно тебе, босс. Ой! Пардон-те: моя госпожа!

– Болтался бы ты уже с верёвкой на шее на первом же суку, высказываясь подобным образом при моих сородичах, мой верный Сиги. В твоих же интересах держать язык за зубами… – Тауриэль выставила левую руку ладонью вперёд, выпрямив вверх указательный палец, когда заметила, что Сиги хочет прервать её. – И не смей меня никогда перебивать! Иначе я очень, очень сильно рассержусь. Ты ведь не собираешься расстроить меня?

– Нет, босс…

– И не “босскай” мне тут и нигде на людях.

– Слушаюсь, моя госпожа!

– Хороший пёсик. Слушай мою команду: у меня в копье считай моим заместителем Миримэ, и воспринимай её распоряжения – моими.

– Хорошо, госпожа Тауриэль.

– И относись к ней с почтением, – закончила, нараспев, отчитывать Сиги Тауриэль.

– И…извините, госпожа Миримэ. Зуб даю – этого больше не повторится!

Миримэ лишь покрутила головой, сжав губы, после этих слов.

– Да, как наш новенький? – наконец, Тауриэль соизволила обратить своё внимание на Катана.

Миримэ отчиталась звонким детским голоском:

– Как и предполагалось: оказался сильным бесцветным магом. Всё проверила. Сам выказал желание к сотрудничеству. Убеждать не пришлось.

– Вот и славно, – промурлыкала Тауриэль, не сводя пристального взгляда с Катана. – А теперь ужинать и спать: завтра отправляемся в столицу Онадара. Новенький, ешь, пей в этой корчме, не стесняйся – за всё уже уплачено хозяину. И за ночлег, в том числе. В доме старосты что-то тесновато всем нам. Так что ещё и Сиги останется тут.

– Может, лучше я? – спросила Каминари.

– Нет-нет! Ты останешься при мне, раз уж так хорошо чуешь новобранца. Не то чтобы я ему не доверяла, что глупостей не наделает, решив по-тихому расстаться с копьём… Да и не стоит самку с самцом держать вместе, – съехидничала Тауриэль. – Да, кстати, тебя как кличут-то, чудо?

– Май нэйм из[20] Катан, – с перепугу выпалил Катан и удивлённо захлопал ресницами.

– Эт ты чего там щас шаманишь? – возмутился Сиги и потянулся к топору.

– Ой, извините! Это я язык прикусил! – затараторил Катан. – Меня зовут Катан.

На какое-то время воцарилось молчание. Тауриэль искоса поглядывала на Катана. Неожиданно Сиги дал Катану подзатыльник:

– Моя госпожа! Надо добавлять: моя госпожа!

– Ой! Госпожа… Моя госпожа.

– Ну, хорошо. Теперь ты в моём копье, и я отвечаю за тебя и за все твои поступки. И лучше бы тебе не подводить меня, – промурлыкала Тауриэль. – За еду, за сон, за оружие – за всё рассчитаюсь я. И вот, держи, “на карманные расходы”, по пять золотых каждую неделю.

Пять жёлтых монеток-восьмёрок с отверстиями в кружках мягко упали на кровать. Махнув в знак прощания рукой, Тауриэль вышла из комнаты. Сиги вышел следом, сказав, что утром зайдёт разбудить. Миримэ, улыбнувшись Катану, кивнула Каминари в сторону двери: «Жду внизу». Вышли и солдаты, прикрыв за собой дверь. Когда в комнате остались только двое, Катан и Каминари, девочка быстро схватила две монеты со словами: «Ты мне должен». А затем, как бы извиняясь, добавила: