-Смотри сюда, шизик! Это что?!
Шино медленно перевёл тусклый взгляд опухших глаз на настойчиво подсовываемую ему фотографию.
-Кидомару!
Один из амбалов, методично громивший одну из стенок, подошёл к главарю. Тот дотронулся до рации, прикреплённой к уху:
-Да. Мы его нашли. Но.. там не только жучки и мотыльки. Понятно. А с этим?
Последнее, что увидел Шино, громадные ботинки с гвоздями. И сознание потухло, не успев, как следует переварить эту дружелюбную мысль.
Кин был дома. Увидев Гаару, по которому он уже успел соскучиться и, конечно же, раздумывал, как бы свести к минимуму их размолвку, обрадовано воскликнул, хватая того за плечи и втаскивая внутрь:
-Песчаный!
Гаара прикрыл дверь, прошёл на середину комнаты, огляделся:
-Ты один?
Как видишь! Кин отошёл к раскрытому чемодану, продолжая копаться там и что – то выискивать,- Саске снова на репетиции, у них какая – то сложная программа, Карин не справляется, с её – то голосом! Вот же.. не так давно и приехал, а толком с Учихой не успел пообщаться, он вечно убегает… Разве ночи.. мои. Но тогда уже не до разговоров, верно?
Усмехнувшись, он выпрямился и только тут заметил, что Собаку, какой – то непривычно молчаливый; нет, приятель вообще – то всегда был таким, скорее он больше говорил, но сейчас..
-Что?!
Посерьёзнев, Кин обежал поджарую фигуру красноволосого сверху донизу, цепко отмечая малейшее изменение, и тогда Гаара решился. Пройдя к столу, он достал из – за пазухи фотоальбом. Молча, положил на середину, чуть прижав, отступил назад. Также молча. Давая возможность Кураме рассмотреть. То, что ему предъявили. Кин взял в руки, обёрнутые в шуршащую бумагу корочки с многообещающим названием:
-Там, где времени не существует.
Кинул короткий взгляд на безмолвного Гаару, тот слегка кивнул. Тогда Кин принялся перелистывать.. Вроде.. ничего необычного. Полутени, контрасты. Небо. Летящие птицы, кошка в прыжке. Танец богомола. Капля росы на муравейнике. Рука замерла. На середине альбома – несколько снимков.
-Шоу танцующих бабочек?
Гаара молчал. Он знал.… Только наблюдал. Вот слегка расширились синие глаза, потемнев от мгновенно сжегшего их пламени. Дрогнул рот, сжимая губы. Гаара знал. Среди сотен разноцветных крыльев был запечатлён обнажённый парень. Парень Кина. И то, как он был запечатлён, не оставляло ни капли сомнения, почему. А самое главное, с кем. Кин с трудом выдохнул. Выронил альбом, так, как будто держал в руках не четырёхугольный кусок картона из скрап – бумаги и ткани, а дымящийся динамит; тут же, не успел Гаара среагировать, с силой смёл на пол всё, что было на столе, включая скатерть, дыша рвано, рыкнул:
-Мы через столько прошли.… За хера всё это случилось?!!
Гаара перевёл взгляд на злосчастный альбом. До невозможности красивый парень, до того, что к нему лезли все. Когда – то Гаара думал, что никто не смеет смотреть на то, что принадлежит Лису Суны. Оказалось.… Будто услышав, Кин вскинулся. Произнёс сквозь зубы:
-Уйди.
Гаара постоял, колеблясь. Кин смотрел сквозь него, все, также стиснув зубы, но лицо было такое, что он счёл благоразумным послушаться и уйти.
Кин стоял, опираясь о стол, хмуря брови. После того, как стихли шаги Собаку, он дал волю чувствам, разгромил всё, что было можно, выкрикивая как заведённый:
-Почему, почему, почему?!!
Теперь, потратив пару часов на уборку, Курама был спокоен. Щёлкнул замок, Саске вошёл в квартиру, весело окликнул:
-Лис?!
Кин улыбнулся, когда Учиха, скинув на ходу куртку, подошёл к нему и обнял его за шею.
-Соскучился?
Кивнув, Саске высвободился из объятий:
-Ты ничего не ел? Я приготовлю!
Легко поднявшись, Кин пошёл за Саске на кухню. Подумав, он решил не рубить с плеча, начать разговор … с чего, он ещё не придумал. Глаза поползли по фигуре Учихи: стоя спиной к нему, Саске забирал волосы в хвост. Повинуясь порыву, Кин подошёл и обнял того со спины, нежно проводя по шее вверх, тихонечко целуя, пока..
-Что это?
Саске замер. Можно сказать, Кин застал его врасплох, ласки любовника всегда были более чувственные, будучи не склонным к нежности, Кин не заморачивался с цепочкой поцелуев, как, как.. Саске вздрогнул и хотел вырваться. Кин удержал:
-Ты сделал татушку, Саске?
Сглотнув, Саске постарался взять эмоции под контроль. Досчитал до пяти и повернулся к Кину, постаравшись улыбнуться как можно естественнее:
-Не возражаешь?
-Конечно, нет…
Кин сузил глаза, становясь похожим на того, кого молва называла Лис Суны, преувеличенно – нежно проворковал:
-Разве когда я что запрещал тебе, Саске? Вот только..почему… бабочка?!
Договаривая, он развернул Саске, ухватив за шею, в том месте, где была татушка, не обращая внимание, как вскрикнул тот, втолкнул обратно в комнату. Разжал стальной захват, Саске сразу прижал руку к шее, с вызовом воскликнул:
-Охренел?!! Сказал бы, что не понравилось…
И осёкся. Кин стоял, держа вытащенный откуда – то из – за спины альбом с хорошо известной фотографией, сделанной тогда, когда.… Если говорят, земля ушла из – под ног, это правда. И то, как застревают слова, тоже, правда.
Ну, так что.. замолчал? ласково. Констатируя. Воцарилась тишина. Кин сверлил взглядом, Саске не знал, как начать объясняться. Он был не готов. И не видел, что Кин держится из последних сил. Даже дышит через раз. Держит проклятый картон на уровне груди и дрожит. Наконец, отложив в сторону, Кин резко спросил:
-Саске.
Учиха вздрогнул и отвёл глаза, радуясь, что свидетельство его греха убрали куда подальше. Прямо взглянул, выдерживая цепкий взгляд. Не отворачиваясь. Потому что зачем?
-Ты спал с Наруто?
Так вот ты какая, правда. На крыльях бабочек; в росчерке незаметной татушки; в ненавидящем выражении когда – то любимых глаз. Саске кивнул. Хотел подтвердить, что не раз, но не посмел. Потому что лютая ненависть смешалась с невозможно терпкой болью:
-Когда я был в больнице.. Тогда?
Оспаривать и уточнять бесполезно. Саске снова кивнул. Кин зажмурился. Наконец выдохнул.
-Ты спал с Наруто.
А потом – быстрый шаг вперёд. И нож. Тот самый нож, который Кин всегда носил с собой. Удар. Пальцы обагрены кровью. И только когда Саске мягко осел на пол, Кин очнулся. Быстро опустился на колени, заставляя себя не паниковать и вспомнить.. вспомнить.. Прижал испачканную кровью руку к шее, попытался нащупать биение жилки. Прижался к груди, там, где бьётся сердце. Сбегал в спальню, нашёл зеркальце… Когда – то, когда они с Саске пропадали на улице, он подрался с одним пацаном.. Ударил его сильно, не рассчитав силы, а парень только с виду был грозный, а так..хиляк.
-Ты помнишь, Саске?
Кин снова опускается на колени перед неподвижным телом и долго – долго держит зеркальце около странно помертвевших губ. Так, как когда – то делал Саске. Тому дохляку. Только тот потом очухался и, охая, сел и принялся причитать, что у него растёт огромная шишка..прямо на глазах..
-Ты помнишь, Саске?
Может, Саске и помнит. Только.. уже не ответит. Перестав дёргаться, Кин положил зеркальце в сторону и сел около мёртвого Учихи, взяв того за руку и принимаясь бездумно гладить холодную кожу подушечкой большого пальца. Инстинкты, которые двигали им несколько минут назад, умолкли; он сидел и смотрел перед собой, выключившись из реальности. Сидел и смотрел куда – то сквозь реальность, в которой уже не было его Саске. Сидел и смотрел.
-Твою мать!
Гаара, поколебавшись около секунды, выбил дверь и вошёл в квартиру. Он три дня не мог дозвониться до Курамы. Сколько ни набирал номер, механический голос всё время твердил монотонно одну и ту же знаменитую фразу: «абонент временно недоступен». Зная темперамент Лиса, Гаара сначала предположил, что тот разобрался с Саске и занимается с тем убойным сексом. Но что – то не давало покоя… Что – то, какое – то тревожное ощущение беды, причём Собаку так и не смог подобрать определения этому чувству, оно поселилось в нём ещё тогда, когда взбешённый Кин в один хлоп сбросил на пол всё, что было на столе. Побелевшие от бешенства глаза и короткий приказ сквозь стиснутые зубы:
