Выпалив это, Утаката осекся. Он и не думал, как порой тяжело признаваться, что ты, ты, родитель вот этого юного, неопытного омежки, всегда восторженно смотрящего на тебя, можешь быть далеко не идеален. Но жизнь дорогого существа стоила всех амбиций, вместе взятых, как реальных, так и надуманных. Сцепив за спиной руки, старшая омега призналась:

-Видишь ли… Фолиант и был здесь, в «Драконьем ущелье». До того, как мы с Райгой поженились. А потом, когда Райга стал Главой Клана, когда он принял все дела.. Я просто — напросто попросил его позволить забрать фолиант к нам. Мне было интересно изучать — шаг за шагом — историю наших предков. Да, это действительно интересная книга. Те, кто её составляли, обладали научным складом ума, там было много выкладок, и..

Призадумавшись, Утаката прикусил губу. Помолчав, продолжил рассказ:

-Понимаешь, если отбросить некоторые подробные описания.. Ну, вплоть до «приворотного зелья», чтобы определённый альфа обратил внимания на омегу, которая этого добивалась.. Что ты смеёшься? Да, там было и такое. Можно сказать, очень похожее на «журналы для омег», номера которых вы с Саске таскали потихоньку, а я делал вид, что ничего не замечаю.

Утаката улыбнулся, представив себе подобную картинку, и тут же посерьёзнел.

-Впрочем, много было и того, «тёмного». Порочного. То, что я назвал «компромат». Райга хотел её уничтожить, просто уничтожить, чтобы не было соблазна обнародовать некоторые события из нашего мира. Чёрт! Да если бы это произошло, если бы я решился на этот шаг, кто знает, может быть, многое изменилось бы, или…

Спохватившись, Ходзуки — сан нахмурился. Природа любви к отпрыску была такова, что, будучи безграничной, тем не менее, имела чёткие, даже жёсткие рамки. Именно поэтому Утаката умышленно увёл дальнейшее повествование в сторону описания своей ошибки:

— Я убедил супруга этого не делать. Взывал к памяти предков, убеждал, что никто не будет знать, что фолиант покинул тайное убежище… Словом, я был «очень» убедителен. И только когда книгу едва не похитили, я вдруг понял, что ошибался. Особенно когда ты влез во всё это.

На последней фразе Утаката повысил голос, и Суйгецу вздрогнул, догадавшись, о чём речь. И когда взгляды омег встретились, понял, что папа думает так же.

-Суйгецу, — тем самым низким, гортанным голосом заговорил Утаката, и Суйгецу почувствовал, как по спине пробежался холодок, — дай слово, что ты прекратишь безрассудные попытки помочь Учихе Саске.

-Саске!

Запыхавшись, Ино остановилась напротив омеги и протянула тому листок бледно — розового цвета со штампом в правом верхнем углу:

-Асума — сэнсэй*** попросил меня передать тебе, потому что я тоже из 2- А.

-А что это? — удивлённо приподнял одну бровь Саске, мимоходом отмечая, что подобные листочки получила ещё парочка омег его Класса. Ино достала зеркальце и беззаботно прощебетала:

-А, это направление на медицинский осмотр. Асума — сэнсэй сказал, что Шизуне –сан сказала, это стандартная процедура, потом вызовут других омег. Слушай, меня попросили, я передала, меня Сакура ждёт! И ты приходи к нам, Сакура приготовила такое восхитительное бенто…

Засунув направление в рюкзак, Саске шагнул в сторону медкабинета.

*В Японии цикады — символ бессмертия. Пение цикад, как правило, означает покой и красоту природы. Голос «осени». Цикады стрекочут, как будто плачут. Их слезы — роса, которая красит зелень в кровавый осенний цвет. Наступает осень, и цикады погибают от холода, но потом все повторяется снова.

**Если встретятся двое, даже тени их, которые ложатся на землю, должны быть рядом всегда. И каждый следующий день не должен быть похож на прошедший. И тем многограннее должна становиться жизнь, чем ближе они будут друг другу. Юрико Миямото.

Классный руководитель.

====== Глава 34. ======

«Перед бурей затишье.

Природа набирается сил»

Альфы деликатно отвернулись. Откашлявшись, последний раз, омега выпрямилась, и отбросила за спину, так раздражавшую во время «процесса» длинную чёрную прядь волос.

-Утаката – сан.

Перед измученным, бледным до такой степени, что цвет кожи казался синевато — серым, лицом страдальца возникла бутылка с минеральной водой.

-Чёрт, как же мне этого не хватало!

Жадно ухватившись за пузатую бутылку «Perrier»*, омега выпила её содержимое за пару секунд и, только опустошив ёмкость, по форме так напоминающую каплю чистой природной воды, проворчала:

-Плохо охладили и дольку лимона не дали.

Тонери невозмутимо взял обратно опустошённую тару. Низко кланяясь, сопровождавшие их охранники спешно ретировались обратно к самолёту. Утаката, придерживаемый «под локоток» по — прежнему безмолвным Отсутсуки, со вздохом забрался на переднее сиденье негромко урчащей «Мазды». Почти синхронно хлопнула дверца со стороны водителя. Руки в кожаных беспальцовках плавно выкрутили руль, направляя машину в сторону шоссе, никак не комментируя мелькнувшую тень взлетевшего пару минут назад «HondaJet». Разве что, продолжая одной рукой удерживать руль, другой достал из «бардачка» скрученный в жгут плед и прикрыл мгновенно заснувшую омегу. И снова уставился на серую ленту шоссе. Монотонно ревя, «Мазда» поглощала километр за километром, сверкая начищенными боками на поворотах.

Реснички затрепетали. Сонно потянувшись, омега, чтобы придти в себя и прогнать остатки сна, с силой потёрла слегка порозовевшие во время сна щёки:

-И?

-Я ждал, пока Вы выспитесь, — невозмутимо пояснил Тонери, тут же зашевелившись. Достал ключи, и кивнул в сторону небольшого, сплошь увитого плющом домика:

-Этот домик имеет удобное для нас расположение, в пригороде таких немного, он стоит в стороне от магистрали и ближайших соседей. Проверено.

Омега тотчас выскочила наружу, с облегчением стаскивая парик и «накладной живот»:

-Чёрт, если бы я не съел перед отлётом просроченные роллы…

-Зато правдоподобная имитация неправдоподобного токсикоза у Вас вышла естественной.

-Меня всё ещё мутит! — пожаловался Суйгецу, с тревогой прислушиваясь к снова забурлившему организму, — Чтобы я был берем..

-Это от Вашего желания не зависит, — пожал плечами Тонери, провожая взглядом младшего отпрыска Клана, поспешно метнувшегося в тут же облюбованные кусты глицинии.

Через полчаса, ворча и шатаясь, бледный Ходзуки выбрался из свисающих вниз длинных кистей душистых цветов кустарника, отмахиваясь от пчёл, и не обращая внимания на причудливые оттенки фиолетового, пурпурного и жёлтого цвета.

-С лимоном, — бесшумно материализовавшийся рядом Тонери невозмутимо протянул ещё одну бутылку «Perrier».

-Ты волшебник? — вяло удивился Суйгецу, мимоходом открывая крышечку.

-Альфа, — безэмоционально счёл нужным ответить Тонери.

Если у Суйгецу и были какие — то возражения, он оставил их при себе. Как ни крути, этот непробиваемый альфа, сделав выбор в их с папой пользу, тем самым здорово им помог. Не только поддержав их, на первый взгляд, «безумный» план, но и внеся некоторые коррективы. И пока настоящий Утаката, заняв место Суйгецу, лежал сейчас в постели, изображая жуткую простуду, закутавшись в одеяло по самые брови, Суйгецу, естественно, стал «Утакатой». Перед этим настоящий Утаката торжественно, за обедом, обнародовал своё «интересное положение», прекрасно зная реакцию супруга. Райга –сама, едва Эй доложил Главе о том, что его омега понесла, пять минут орал так, что слышно было едва ли не всему особняку, а потом, успокоившись, приказал «немедленно» вернуть Утакату домой, как только наладится погода. Первым же рейсом. Что и было сделано…

Сняв обувь, Суйгецу не без любопытства огляделся. Внутри домик оказался ещё более уютным; складывалось впечатление, его обустроил человек, приглядевший это жилище для своих нужд. Чтобы иногда, как вот сейчас, отдыхать…

-Только не всегда это получается.

Вздрогнув, Суйгецу повернулся к — как он тут же догадался — хозяину этого милого жилища: