-Теперь ты понял, откуда взялась помешанность именно на омегах Клана Учих? Глаза Саске.

-Ты тоже это видел, — выдохнул Кимимару, — Значит, я точно в своём уме.

… Семь маленьких телец малышей, неподвижно лежащих около омеги. Так тихо, что на секунду Кимимару показалось, что они все… Саске, не без труда приподнявшись, оперся о локоть, хрипло спросил:

— Чт̀о с моими малышами?

Именно тогда. Чёрные глаза приобрели невероятно насыщенный чернющий цвет, с оттенком кроваво — вишнёвого цвета. А потом… Что — то неуловимо изменилось. Послышался треск обрываемых пут. Не обращая ни на кого внимания, Саске подполз к своим малышам, устроился рядом, свернулся клубочком, не сводя с них глаз, сияющих так ярко, что ошеломлённому Кагуе показалось, что он реально видит, как в центре алого зрачка расцветает чёрный, непонятный узор. А потом он почувствовал присутствие невероятной силы, мощной, давящей, вышибающей дух, не дающей нормально дышать и двигаться. Всем, кроме омеги, переливающей, глоток за глотком, эту силу в уже остывающие тела новорожденных. Кагуя готов был поклясться, что, когда амплитуда силы стала нереально огромна, вот тогда он и увидел то, во что до сих пор не мог поверить.

«Вместо особняка — бескрайний простор. Ощущение дикой, нереальной свободы. Где ночами сияют холодные, недосягаемые, но бесконечно прекрасные звёзды. Где закаты алые, как свежая кровь, а рассветы наполнены покоем и тишиной. Где разливается синева огромного неба. Шум листьев в кронах деревьев, сомкнувших ветви наподобие шатра. На таких же листьях, ковром устилающих землю… Лежит, вытянувшись во всю длину, потрясающей красоты волчица. Танцуют пылинки в лучах солнца, сумевших пробраться сквозь ветви деревьев. Отливает серебром чёрная, как смоль, шерсть, когда те же лучи ласково касаются её своими „стрелами“. Сверкнув красными глазами, волчица отворачивается от него, он не видит себя, но чувствует, что находится тоже там. В лесу. В убежище. И ему доверяют. Тайну рождения. Тайну жизни. Доверяют. Волчица приоткрывает пасть, мелькают белоснежные клыки, но сейчас они неопасны, потому что грозный зверь спокоен. Не охотится. Потому что… Розовый язык самки бережно и бесконечно нежно дотрагивается до бурого меха лежащих около мощных лап маленьких, беспомощных комочков. Волчат. Её волчат. Её... детей. А потом волчица снова поворачивается в сторону наблюдателя. И Кимимару замечает в её зрачках своё отражение. То, что Кимимару видит в тех зрачках, никогда ещё не воспринимается им более правильно, чем когда — либо. И когда вдали завыла волчья стая, подхватывая песнь вожака, обращённую к своей волчице, переливы волчьих глоток воспринялись им как д̀олжное. Так, как будто он был д̀ома»

Когда Кимимару очнулся, они — то есть он, Саске и его малыши, были не в лесу. Действующие лица его видения (или не видения?) снова были в особняке. Где невероятно оживлённый Суйгецу бережно вытирал и пеленал плачущих младенцев.

-Они были на грани смерти, — решился сказать вслух Кагуя, зная, что его поймут, — не знаю, верить или нет… Гецци как — то мне рассказывал байку. О том, что мы все — потомки волков. И что при особых обстоятельствах…

-Верно, — подтвердил Тонери, — я, как ты заметил, видел.

Кагуя взлохматил светло — серебристые волосы. Рациональная часть не хотела сдаваться:

-Возможно, это подсознательное. Суйгецу говорил мне про те сны…

-Возможно, — легко согласился Тонери, пожимая плечами, — зачем спорить? Но одно осталось неизменным. Глаза Саске. Глаза омеги Клана Учих после родов приобрели красный оттенок. Впрочем… это не наше дело. Сигарету?

Не споря, Кимимару с радостью прикурил, про себя, отстранёно думая, что, как друг Наруто, он в стороне точно не будет. Как и… ещё одна затяжка. Как и Суйгецу. Как и… Немного поколебавшись, уточнил:

-Я видел Гаару. В форме «Акацки».

На секунду замявшись, уточнил:

-Если я не разговаривал с ним… И, вообще, он был так, мельком. Можно считать, что мне померещилось?

-Официально Собаку но мёртв, — пожал плечами Тонери, — ну, а по факту... Я же говорил, что АНБУ на стороне Учих? Значит, проехали. В конце концов, это уже нас не касается.

Прикинув что — то в уме, Кимимару уверенно кивнул головой. Точно. Если это был не глюк, если Собаку но воскрес из мёртвых… Если он захочет встретиться с Наруто… это касается только их двоих. Ну, а он... Он, как лучший друг Намикадзе Наруто, всегда будет на его стороне. Его и его омеги. Вместе со своей омегой…

Саске положил последнего малютку в кроватку и тихонько отступил назад. Поправил бинты и, осторожно ступая, вышел из детской.

Суйгецу, ставший крёстным всем семи отпрыскам Намикадзе — Учиха и невероятно этим гордившийся, пил какой — то тонизирующий напиток и поучал Наруто:

— Шерсть должна быть оранжевого цвета, я сохранил нитку, чтобы ты знал, какого именно.

-А вот если бы «кто — то» не использовал остальные нитки в качестве пут, искать по всем магазинам «нужный» оттенок не надо было бы.

На секунду смешавшись, Ходзуки мгновенно парировал:

-Если бы я тебя не привязал, ты мог бы навредить младенцам. Ты был в стрессе, себя не контролировал.

Поперхнулся, отёр ладошкой рот и сварливо добавил:

— Вот гд̀е твоя благодарность?

С трудом сдерживая смех, Саске припомнил:

-Не сердись, я очень благодарная омега… И, если уж по справедливости… Кто быстро организовал раскладку дивана для удобства? Спасибо нашим альфам… Видишь, какой я «благодарный», а ты всё критикуешь!

Суйгецу, не уловив смешинки, было открыл рот, но замер. Потом пробормотав:

-Ванную не перенесли?!

Кинулся из столовой гигантскими скачками. Кагуя немедленно последовал за ним, испугавшись, что взволнованный Ходзуки «заблудится».

-Теперь я понимаю, почему мы с Суйгецу лучшие друзья, — хихикнул Саске, когда дверь хлопнула второй раз. Наруто, смирно сидевший напротив, выразительно поднял брови.

-У нас хорошая реакция на чай во время залёта, — рассмеялся Саске, откидываясь на спинке стула.

-А на меня? — низко рыкнул Наруто, придавая рыку игривый, сексуальный оттенок. Наклонился, близко — близко, так, что Саске увидел своё отражение в зрачках своего альфы. Так, что захватило дух и восхитительно забилось в предвкушении чего — то невероятно сладкого сердце…

-Чёрт!

Вырвав пленённые пальцы, которые альфа всерьёз принялся посасывать, явно намекая на нечто б̀ольшее, чем невинные заигрывания, Саске поправил бинты. К сожалению, семейный врач…

-Осталось меньше года, — Саске отчего — то захотелось извиниться. Кто бы мог подумать!

-Но, знаешь что…

-Даже не думай! — тут же стал серьёзным Наруто, и Саске понял, отчего он признал именно этого альфу…

-Не ты один гений, знаешь ли, — строго нахмурился Наруто, то ли специально, то ли и вправду не замечая, как притих омега, всем видом выражая покорность:

-Я сдал экстерном экзамены. И поступаю в университет, чтобы вплотную заняться бизнесом обоих Кланов.

-Зачем? — притворился непонимающим Саске, но только потому, чтобы услышать:

-Затем, что теперь у меня есть ты. Ты и наши малыши… Это для альфы самое важное. Никакие Законы не нужны, чтобы подтвердить это.

Словно в ответ, послушался шум и причитания Суйгецу:

-Саске, блин, ты почему меня не предупредил?

-О чём? — вполне искренне изумился Саске. Взъерошенный, подозрительно мокрый Суйгецу плюхнулся обратно на своё место и возмущённо ткнул в сторону брюнета обвиняющий палец:

-О таком странном явлении, как токсикоз!

-Ты же у нас медик, — справедливо указал на нелогичность упрёка Саске. Но Ходзуки, вернее, Кагуя Ходзуки, рассердился ещё сильнее:

-Мало того, что в вашем особняке непонятная планировка…

-Такая же, как и в вашем.

-Ванную с трудом нашли, — не смутился Суйгецу, — Так ещё и это!

Пользуясь тем, что неожиданно понизивший голос Суйгецу что — то зашептал Саске, Наруто также тихо уточнил у спокойного, как удав, Кимимару: