— Пока вы агнестили по поводу финансовой несостоятельности, я прикинул, что к чему и знаю, что делать. Вернее, я знаю выход. Только, Саске … Если ты решишься … Если сможешь … Я сам узнал недавно и, скажу честно, мне вот … не знаю отчего, но не по себе …

Видно было, что Хаку, в их компании бывший всегда немного застенчивым, испытывал неловкость от того, что собирался рассказать, и когда он, вдруг перестав мямлить, повторять по два раза слова, сам себя оборвал, неожиданно поставив точку, Саске вздрогнул. Потушив сигарету, Юкки Хаку повернулся к Учихе и, в упор, глядя своими миловидными, орехового цвета глазами, резко бросил:

— Одним словом, слушай!

… Это называется «Хостесс Лав». Один сеанс в Отеле стоит двадцать тысяч йен. Это не интим, вернее, интим, но без проникновения. От тебя требуется … дать себя … осмотреть. Ну, то есть … Потрогать.

Побледнев едва не до прозрачности, Саске прозаикался:

— Тто есть… полапать? За деньги?!

Хаку молча кивнул.

Саске внезапно стало холодно. Засунув руки в карманы кардигана, он тихо спросил и, выслушав ответ, удивился, как за одну минуту перевернулся мир. Если тот, кого они с прагматичным Саем всегда искренне считали таким … простодушным, немного наивным … оказывается, не так прост:

— Откуда ты знаешь про Отель?

— А вас с Саем удивило бы только это? А то, что меня не было на празднике, нет?

Саске запоздало вспомнил, что да, в самом деле, Юкки был практически единственным, кого там не было. Но он решил, что болезненный друг опять умудрился простудиться … хотел даже его проведать, но … Но. Омега всмотрелся в чуть грустное хорошенькое лицо. Маска. Тоже маска, как и у него.

— Так почему?

— У меня есть парень. Он работает … в службе этого самого Отеля. Является начальником. Ну … вроде один из самых главных. И знает все тонкости «Хостесс Лав». Один из хозяев его близкий друг. Они вместе пробивались и друг за друга порвут глотки. Так Забуза говорит.

— Забуза?

— Момочи Забуза мой парень. Так его зовут.

Замолчав, Хаку исподлобья посмотрел на Саске. Мучительно покраснел, снова превращаясь в старого доброго Юкки-тяна, и, запинаясь, с трудом произнося каждое слово, договорил:

— Я никогда бы не признался и не осмелился об этом заговорить. Никогда. Потому что есть такое, о чем ты не можешь никому сказать. Даже друзьям … Или прежде всего друзьям? Чтобы не разочаровать их? Но … Но ты сказал про деньги … И я … я вдруг понял, что, если промолчу, а ты не сможешь найти эти пятьдесят тысяч, мне будет стыдно. Может … это как компенсация за молчание? За то, что у меня появилась своя тайна от вас, моих друзей?

— Сука, а вообще говорить подобное не стыдно?! — перебил Хаку Саске, не выдержав. Перебил злым, приглушенным тоном, вонзая ногти в ладони. Так, себе под нос. Уловив заминку, поднял голову.

— И?

— Забуза видел тебя, Саске, — выдохнул Хаку, не обращая внимания на мат. Саске колебался ровно минуту:

– Дальше.

— Есть определенный сорт пожилых альф, у которых проблемы с эрекцией. У них, как ни странно, стоит только на юное, молодое тело. Как там у них потом, это неважно. Важно, что они готовы отвалить неплохие деньги, лишь бы потрогать … пощупать молоденьких. А ты, Саске. Ты говорил, что всегда переживал из-за своей непохожести на остальных Учиха. Что ты очень маленький и эти двухцветные ресницы и прядки волос … Тебе всегда мешали. Что тебя в детстве дураки дразнили уродом … Не понимая, какой ты … необыкновенный. Что потрогать такого, как ты … захотят столь сильно, что Забуза … Он разбирается во многом. И … Он сказал … что, если бы ты захотел, твоя цена вполне могла бы быть удвоена. Понимаешь? Ты можешь подписать разовый контракт на пятьдесят кусков и … и … Саске, тебе не придется переживать, где взять деньги на вступительный взнос. Тем более, как я понимаю, это надо прямо сейчас.

— На этой неделе, — бесцветным тоном подтвердил Саске.

— Ну вот … Пройти через это … Один раз … Это не страшно. Тебя же не в бордель устраивают! И, главное, это будет тайно. Конфиденциально. Такова политика Отеля, они не хотят проблем с Законом. Об этом будем знать только ты и я.

— Еще твой Забуза, — усмехнулся Саске, разглядывая свое призрачное отражение.

Черно-белые ресницы, про которые толковал Хаку, затрепетали, словно на них опустился снег. Юкки в зеркало посмотрел на бледного Учиха:

— Ты намного красивее меня, Саске, даже Сай не такой. И ты прекрасно это знаешь. Мы оба знаем. Ты пройдешь через это и все забудешь. Никто ничего не узнает. А потом … потом, ты ведь сам говоришь, главное, сейчас достать денег. А уж за год ты сможешь придумать, где взять остальные деньги. И, Саске. Повторяю. Я никогда не сказал бы тебе про «Хостесс Лав». Но ты был в таком отчаянии! Я ведь все понимаю … Саске … Просто … Пойми меня правильно. Ничего личного.

Помедлив, он полез в карман такого же кардигана, как и у Саске, только сиреневого цвета, и вложил в холодные пальцы черный прямоугольник с витиеватым текстом, кокетливо идущим через всю поверхность:

– Только по предварительной договоренности. И, главное, тебя примет сам Забуза-сан.

— Какая честь! — усмехнулся одними губами Саске. Аккуратно взял заламинированный прямоугольник и также аккуратно опустил в карман кардигана.

Ничего личного.

… Впрочем, Момочи Забуза, вот уже целую минуту разглядывающий Саске, до странности никак не был похож на тайного парня Хаку. И сказанное тем никто ничего не узнает, напомнило, что выбор, хороший или не очень, сделан.

— Можешь отказаться, — словно подслушав хаотичные мысли подростка, объявил Забуза, достав откуда-то несколько листков и перебросив их над светлой поверхностью стола, — насиловать и принуждать не наш профиль.

–… то есть Ваш выступать в роли группа поддержки членовялых, — пошутил Саске, махнув рукой на рейтинг шутки.

Забуза приподнял бровь. Искренне не понял:

— Что?

— Я о том, как в обществе странно распределяются понятия двойственных стандартов. Вы знаете о параграфе 1.1? О. Несовершеннолетней омеге шагу ступить нельзя без бумажного разрешения, а тут лапают практически за так. Без нотариуса и опекуна. Я правильно понял?

Момочи, вежливо дослушав, улыбнулся так, что стали видны довольно острые зубы, с резцами, похоже, из какого-то металла:

— Я бы добавил в параграф сноску об омегах, чтобы те держали рот на замке в присутствии зрелого альфы. Ну, так … чтобы не было проблем. В смысле членовредительства. Я ясно выразил свою мысль?

Саске смиренно кивнул пару раз. В конце концов, то, что ему немного не по себе и от ̀этого произрастает его невыносимость, никого не должно волновать. Кроме самого омеги. Но … как же … Вздохнув, он решительно нажал на кнопку. Блестящий стержень с негромким щелчком выскочил, выпуская «на свободу» кончик ручки …

… Словно болтающийся, словно тряпочка, член абсолютно лысого альфы, часом позже.

— Давай, давай, детка, — утробно и как-то жалко хватая ртом воздух, проскулил клиент, обдав замершего около стены Саске несвежим дыханием и полез под очень-очень короткую юбочку школьной формы хрен-знает-какой-школы. Пыхтя, оперся о стену потной, трясущейся ладонью. С пожухлыми волосками вперемешку с выступившими венами, автоматически отметил Саске, в то время как скулящий от нетерпения альфа всем своим дряблым, содрогающимся телом прижал омегу к стене, имитируя половой акт.

Жалкая пародия на кабэ-дон. * Только со своими, сообразно статусу «Хостесс Лав», коррективами. В каждом номере то, что вздумается захотеть клиенту. Как говорится, любой каприз за Ваши деньги и за полет Вашей фантазии. Саске лапали в Зале «Легкомысленная учеба». Видимо, в далекую учебную пору клиенту не давали одноклассницы. Или одногруппницы. Вообще никто не давал. Впрочем, вот уж, правда, все удовольствия за Ваши деньги. В смысле, все, что пожелает клиент. Отсюда откровенно короткий наряд и образ. Спасибо, что хоть не привет из ясельной группы детского сада. И, блять, везде зеркала! Везде! А особенно напрягает зеркальный пол.