— Возможно всё …

Глаза Наруто загадочно блеснули; он снова наклонился к Саске, попросил:

— Расслабься, Саске, пожалуйста …

Белоснежные бёдра омеги дрогнули и раскрылись; Саске охнул. Не переставая его ласково поддерживать, в то же время настойчиво Наруто заставил его перевернуться на живот и одновременно, но возбуждающе-медленно и заманчиво прикасаясь к телу волосами, языком и губами, начал массировать, начиная с шеи и партнера, лежащего на животе. Оттуда, где начинается позвоночник. Слушая вздохи Саске, аккуратно придерживая того, если метания становились чересчур сильными, не останавливаясь ни на секунду. Всё также неспеша, но постепенно усиливая спектр ощущений, Наруто вбирал мышцы шеи в рот сначала слева, затем справа, одновременно с движением головы, вдоль шеи совершая движения языком вверх-вниз.

Новый вздох.

Наруто сместился к уху Саске, усмехнулся на разочарованный стон, чуть подул, поласкал одну ушную раковину, затем другую и спустился к плечам …

— Ннаруто …

Саске потерялся в ощущениях; вот только что умелые руки партнёра разминали его шею, вот губы ласкали уши, вот блондин от верхней части спины переместился к крестцу. Здесь Наруто, слегка приостановился, касаясь кожи, одновременно губами и языком и вдруг неожиданно пустил в ход клыки. Судя по реакции едва не закричавшего в экстазе Саске, он мог прикусить хоть до крови. Но — хищно облизнувшись, спустился к ступням, делая акцент на больших пальцах — попеременно — то правой, то левой ноги, придерживая бёдра дрожащего омеги, ловя его вскрики, выцеловывая и щекоча.

Внезапно перевернув Саске на спину, молодой альфа продолжил эротические пытки, начиная массаж с передней поверхности шеи, затем опускаясь к соскам. Тут он задержался подольше, действуя не только губами и языком, но и зубами, спрятав клыки. Доведя Саске снова до безумия, Наруто занялся его бёдрами. То снаружи, то более тщательно лаская внутреннюю сторону, лукаво переходя к промежности, кружа вокруг ануса, Наруто вплотную занялся ласками гениталий партнёра.

И Саске окончательно попал в плен глаз того, кто дарил снова и снова ему столь изысканное наслаждение. Внимательно наблюдая за реакцией партнёра, Наруто улавливал малейшее движение его тела, следил за тем, как мышцы то напрягались, то расслаблялись, упивался каждым вздохом, каждым стоном.

И, когда он понял, что более терпеть Саске не в силах … Он раздвинул колени охотно подавшегося ему навстречу омеги … Умудрившегося из того, кто благодарит, стать искусителем, и …

… И бурный и продолжительный секс стал наградой за обоюдное изысканное наслаждение.

Выгнувшись, последний раз, Саске закричал, сквозь пелену чувствуя, как с последним, самым глубоким, толчком в него выплёскивается сперма.

Где-то на краю ускользающего сознания слышал, как выматерился и застонал довольно Наруто, как, глухо рыкнув, он как-то расслабился и быстро выскользнул из тела партнёра, чтобы избежать сцепки, но Саске было абсолютно всё равно.

Слишком много ярких чувств он пережил; слишком сильны были эмоции, чтобы переживать, как раньше, почему Наруто ругается, почему у них все так сложно, почему … Саске было … слишком.

Слишком хорошо.

Но странности на этом не закончились; едва Наруто отошёл от оргазма, он опять бережно подхватил Саске на руки, перед этим аккуратно вытерев следы страсти. Не выпуская из рук, как самую драгоценную ношу, донёс до кровати, где было постелено столь чистое бельё, что, когда кожа расслабленного Саске коснулась материи, ему показалось, что та захрустела, и опустил на неё. Уходя, гася почти сгоревшие свечи, подбирая окончательно смятый плед, негромко произнёс себе под нос:

— Отдыхай … блондиночка. Жёнушка Саске.

Негромко — чтобы Саске не услышал. Но Саске услышал. Но … Как было замечено … Ему внезапно стало всё равно. Вся ершистость куда-то пропала, то ли окончательно, то ли временно и смиренно замолчала.

Саске только зажмурился и счастливо улыбнулся, зарываясь носом в подушку. Есть такое понятие: «Счастье». Ну да, есть. И Саске был очень и очень счастлив. Даже если допустить … что это была просто- напросто награда.

… Наверное, это была очень неплохая награда. И поэтому Саске парил в небесах. Был рад и этой крохе счастья. Просто рад. Ведь если подумать … Наруто наградил его эротическим массажем.

И хотелось думать, этот жест был неким интимным … тем, что связывает двоих. Ну, во всяком случае, Саске хотелось так думать! И именно поэтому он только тихо фыркнул, услышав: «Блондиночка. Жёнушка Саске».

Долго. Очень долго Наруто вкладывал в это прозвище двусмысленный, издевательский подтекст.

Но сегодня … Именно сегодня всё было необычно. В том числе и это прозвище.

То, что случается, случается вовремя.

Комментарий к Глава 30. Ну что ж. Несмотря ни на что, “Луна” все же будет дописана. И да. “Не определившийся”, спасибо)

====== Глава 31. ======

«Все имеет свой закат, и только ночь

Всегда заканчивается рассветом»

« — Когда я тебя не вижу … возможно, ты мне нужен. Но, когда я тебя вижу … я вспоминаю, из-за чего ненавижу, и меня словно что-то отталкивает от тебя.

Альфа, произносящий эти слова — медленно, едва ли не по слогам, так, будто объясняет очевидные вещи неразумному, также медленно повернулся и оперся руками о подоконник.

Облитая солнечным светом фигура — мощная, налитая первобытной, злой силой, словно очерчена дикой, неуправляемой аурой.

И явно источала зло и угрозу.

Ту самую — черную, лютую, непокорную, что спала на дне потемневших, холодных глаз. И била наотмашь, не считаясь и не щадя. Просто потому, что это — сила. А силу никогда ничего не смущает. Потому что так повелось. Потому что — прав тот, кто сильнее. И самое слабое оправдание можно не слушать.

Не брать в расчет.

Хотя бы потому, что непонятно — где же ты, правда.

Эти злые, недобрые глаза, черным, беспощадным огнем сжигающие маленькую фигурку омеги, что стоял напротив … своего господина и повелителя, всегда были такими?

И время … когда глаза альфы были наполнены светом … если не любви, то уважения, стремления защищать, просто потому, что их обладатель когда-то пришел в суровый мир с этой миссией … канули в вечность?

И были ли они?

Так где, черт возьми …

Где правда, а где ложь?!

Кто лгал, а кто говорил правду?!

Или же … Или …

Неожиданно черты лица альфы начали искажаться, размываться, пока не остался один злой, ненавидящий оскал.

— Что, Саске? Может, ты все же попытаешься оправдаться? Снова? В последний раз?!

В руках альфы, словно ниоткуда, возникла нитка.

Не повисла беспомощно, гонимая судьбой, как он когда-то в нетерпимых, безжалостных руках, а, подхваченная невидимым ветром, взметнулась, затрепетала.

Концентрируя все внимание на себе.

Как тогда.

Саске окаменел от ужаса — он пытался произнести хоть что-нибудь, но слова не шли с помертвевшего языка. Ни одно. Вообще. Он изо всех сил открывал рот, но не мог произнести ничего.

Ни звука. Ни стона. Ни слова.

Он снова стал беспомощен и жалок.

Только задыхался и сжимался, мечтая провалиться сквозь землю.

В далекие дали.

В туманность космоса.

В Ад.

Пальцы царапали горло, пальцы сжимали кожу на шее, тянули на себя, едва не разрывая ее на мелкие клочья — ему было все равно.

Перед глазами только маячила хорошо знакомая нитка.

С которой, собственно, и начался отсчет всему. Сначала маленькая, едва заметная, с каждой секундой она принялась увеличиваться в размерах, разрастаться, пока не заняла все пространство вокруг себя, пока не обернулась вокруг шеи омеги, словно змея, тесно, плотно, до кровавых точек и стала … душить … Так, как душил его альфа в тот день.

Нитка, обыкновенная, ничем не примечательная, превратилась в нечто зловещее. Живущее само по себе и преследующее одну-единственную, но от этого не менее зн̀ачимую цель.

Душить. Чтобы просто-напросто … убить».