А знаешь, Саске, почему?

И муравьи могут разрушить плотину.

====== Глава 30. ======

«Лишь тот способен добрым быть,

Кому пришлось от боли выть … Лишь тот узнает дружбы цену, Кто испытал друзей измену … И лишь тому любовь дана, Кто ненависть познал сполна!»

— Наруто-сама … Разрешите сначала нам.

Сдержав невольное раздражение, Наруто, тем не менее, позволил своим людям, как обычно, проверить обстановку. После вышеописанных событий бдительность охраны если не удвоилась, то приняла катастрофические размеры. Впрочем, Наруто их не винил, просто не привык задерживаться ни на миг.

« … Солнце не просто слепило глаза, оно, казалось, было везде. В небе, в протянутых нежных руках мамы-омеги, в золотых волосах отца-альфы, в улыбке маленького мальчика, что, радостно хохоча, несся вперед.

По-детски счастливый. Озорной. Любимый.

 — Нару! Нару! Подожди … Не надо так быстро бежать! Мы всего лишь идем в магазин!»

… Вместе.

Воспоминания о давным-давно забытом детстве возникли так неожиданно, что альфа даже вздрогнул и в самом деле приостановился, удивленно прислушиваясь к самому себе. Вместе! Тогда, когда он еще был тем самым — открытым, счастливым, веселым ребенком! И эту частицу счастья он готов был отдать одному-единственному … Не зная, что впереди их ждут разочарование, боль, потери … И именно за это он его и возненавидел … своего одного-единственного … своего истинного омегу!

За это … И за многое, многое другое … Но …

Наруто перевел дыхание.

Неужели Саске удалось окончательно разбить его холодность? Отстраненность? Забыть выработанный им самим «Кодекс настоящего альфы», что уже сыграл с ним злую шутку? С ним … с ними обоими?! Перестать самоуничтожать себя, разрушать все и вся вокруг … не желая понимать таких очевидных вещей … не желая прощать и забыть, как самому просить прощение … Перечеркнуть и начать с нуля.

Дать шанс себе. Именно себе. Осознать, что небеса способны к состраданию — даже если он сам отвернулся от них.

И все это зовется — Саске.

Наруто взлохматил волосы, призывая себя к порядку.

Возможно.

Но, даже если он понял самое главное в этой жизни … Сделать все возможное для этой самой жизни — этого сурового правила никто еще не отменял. Как и то, что он никому не позволит сделать за него его работу. Возможно, когда-нибудь он сумеет объяснить одному упрямому омеге, кто обязан взваливать на себя «все горести мира» самостоятельно, а кто нет.

Слегка улыбнувшись, Наруто так ясно представил себе растерянные, родные и — одновременно — упрямые глаза, словно их обладатель стоит рядом с ним, что невольно шагнул вперед и даже протянул руку.

Эфемерный Саске лукаво усмехнулся, растворяясь в воздухе. Пальцы схватили пустоту.

— Наруто-сама … все в порядке.

Ким И Бо, приземистый рыжебородый альфа, из отряда, присланного Неджи, сделал вид, что ничего не заметил. Спрятав руку за спину, Наруто сдержал усмешку.

И только потом зашел в тщательно охраняемую палату.

Ягура Ями выглядел намного бодрее. Для того, кого два раза в буквальном смысле вытаскивали с того света. И, в дополнение к медицинской карточке, только что внимательно изученной Наруто под непрекращающиеся поклоны лечащего врача, а также всего медперсонала, выглядел очень довольным собой.

Весьма.

То есть — не был похож на того, кто испытывает вину. Учитывая вскрывшиеся обстоятельства.

Или его уже тошнит от этого слова?!

Ягура из-под повязки внимательно посмотрел на хозяина:

— Вы все знаете? — хрипло уточнил. Так, на всякий случай.

— Ты же сам дал наводку, — Наруто, отойдя от кровати, где лежал перевязанный, как мумия, помощник, на небольшое расстояние, прислонился к подоконнику. Чтобы справиться с жутким желанием закурить, принялся вертеть в сильных пальцах тот самый коробок спичек, вогнавший в ступор Нобуо. При их нежном расставании. Вспомнил растерянное лицо русоволосого пакостника и усмехнулся.

— Странное чувство. То ли благодарить, то ли проклинать.

— Я уволен?

Наруто демонстративно закатил глаза:

— Я так невыносим? Как супруг и как работодатель? Почему все твердят либо о разводе, либо о своем желании сменить место работы? Или это из чувства самосохранения?

Ягура, тот самый альфа, что владел многочисленными боевыми приемами, позволявшими в одиночку укротить самого неудержимого бугая, да и в быту, к слову, держал себя уверенней некуда, смущенно кашлянул.

— Эмм … Дело в том, что … Иногда личные помощники так долго служат своим хозяевам, что в один прекрасный день начинают считать проблемы хозяев своими собственными и стараются разрешить их. Не спрашивая разрешения … Прошу прощения за невольный каламбур.

— Ты добавь в эту гремучую смесь то, что некоторые помощники вдобавок еще и телохранители. Тогда вопрос, почему ты валяешься здесь, закрыт.

Кровать скрипнула.

— Наруто-сама … — осторожно спросил Ями, — Вы простили мое … своеволие?

— Как думаешь? — против воли, тон альфы стал несколько более жесток.

Возможно, то, что провернула эта сладкая парочка … несмотря на то, что они оба играли с огнем … и впрямь фантастика. Потому что, в конечном итоге, эта операция, несмотря на свою абсурдность, оказалась тем самым шансом … казалось бы, утраченным навсегда, шансом на примирение. Окончательного воссоединения их с омегой … как семьи.

Так может … хорошо то, что, как говорят мудрецы, случается вовремя? И ему следует простить? Действительно простить? Простить?!

То, что за его спиной Саске, заручившись поддержкой Ями, связался со своим старшим братом. И он, черт возьми, не хочет знать … Откуда у безупречного, великолепного Учиха Итачи … Вернее, Фуума Итачи, но перемена фамилии, как показала практика, ничего не меняет …

Такие знакомства.

Акасуна но Сасори. Альфа со шрамом. Больше известный в весьма узких кругах как «Сасори-кукловод».

— Знаешь … — ласково протянул Наруто, поглаживая большим пальцем коробок и, приостановившись, исподлобья взглянул прямо в глаза Ями, — В последнее время я открыл в себе новое, удивительное качество. К пониманию, если точнее. Особенно это касается тех людей, которые, как я думал, безоговорочно преданы мне. Восточная мудрость, не так ли? Клановое воспитание? Или в Клане Телохранителей поменялся Кодекс преданности?

Ями облизнул пересохшие губы, но взгляд не опустил:

— Я полагаю, то, что я самовольно переделал этот Кодекс, простительно. Потому что речь шла о Вашем омеге, Наруто-сама. То, что я закрыл Вас собой — я считаю это искуплением невольного греха, а не работой. Если точнее, я виноват и прошу Вас, меня простить. Особенно за то, что я взял на себя смелость послать запрос. Но … Хаяси Нобуо … Он был Ваш гость. Домашний омега Вашего друга. Вот почему я ничего не сказал. Ну, а остальное … Я надеюсь, это можно зачесть в мое оправдание.

Наруто пожал плечами. Спокойно заметил:

— Ты встал на сторону Саске. Полагаю, это твое оправдание. Странно, да? Можешь считать, я переосмыслил себя и свое прошлое. Так что … Учитывая, что никого не убили … Наверное, я даже должен тебе сказать «спасибо». В конце концов … Надо иметь смелость — пойти против меня!

— Наруто-сама …

Наруто убрал спичечный коробок обратно в карман. Устало улыбнулся, словно показывая, что намерен прекратить их невольный спор. Кивнув Ями, пожелав скорейшего выздоровления и возвращения к своим прямым обязанностям, потому что «я чертовски заебался с этой бумажной волокитой», и не дав тому времени на какое-либо возражение, Наруто быстро ушел.

Не заметив задумчивого взгляда, которым его проводил Ягура.

Оставшись один, альфа, наконец, добрался до вожделенного курева. Нащупав пачку сигарет, Наруто вытащил первую попавшуюся, прикурил и долго-долго сидел, жадно вдыхая запах горьковатого дыма, постаравшись абстрагироваться ото всего, чтобы реально не сойти с ума. Он ясно понимал одно. Особенно после посещения Ягура.