Саске снова посмотрел на постель. Не понимая, что с ним такое. Минуту назад … он ел себя поедом … за то, что так и не сумел толком объясниться с Наруто. То ли жалея себя, то ли принимая все случившееся за судьбу. Карму. Ведь, в конце концов, разве не он выбрал самый унизительный способ, как доказать Наруто свою покорность? Даже если он неправильно истолковал долгое … для него долгое отсутствие детей … где гарантия, что Наруто не передумает однажды?!
Мысль была такая ослепительная и безжалостная в своей простоте и жестокости, что Саске едва не споткнулся и вынужден был выставить вперед руки.
Он уже подошел к двуспальной кровати, и споткнулся, конечно, очень вовремя. Руки подогнулись, и омега упал поперек постели. Лицом на половину альфы. Он замер, жадно вдыхая запах. Тот самый … Можжевельник с красным апельсином. Почему-то именно сейчас он ощущался так явственно … словно его обладатель, собственной персоной, лежал на этой самой постели … Саске закрыл глаза и с легким стоном зарылся носом в простыню, сминая и подгребая ее к себе. Пока не догадался, не осознал … Что происходит. Что с ним может происходить. Но … Блять, но! Это неправда!
Он приподнялся, с трудом опираясь на почему-то вдруг обессилевшие руки. Не с первого раза, но кое-как сел, растерявшись, хватая ртом воздух. Какого?! Какого черта творится?! Он так долго лечился … принимая таблетки. Те самые, сильные нейролептики … антидепрессанты … Глотал послушно сильные подавляющие, травил себя химией, лишь бы стало лучше. Его честно предупреждали, что цикл может сбиться или вовсе прекратиться … что он перестанет реагировать на альф … Вообще и в частности … Станет как бета. Безэмоциональный, не желающий ничего, словно изначально рожденный таковым. Бета — как лучший образчик подобной сущности. Суперэкземпляр. Пустой. По всем параметрам. Темперамент — ноль. Половое влечение, реакция — ноль. Вымороженный. Но ему было плевать! Потому что он считал, что все кончено! До самой смерти! Навсегда! На него больше ни один альфа не позарится … Не посмотрит! К нему больше ни один альфа не подойдет! И он сам плевать хотел на них! Кроме детей, ему никто не нужен!
А теперь?
Одно дело — покорно подставляться под альфу, отдаваться, потому что это его, альфы, желание … потребность … всего-навсего животная составляющая сущности … Да как угодно можно назвать … это! Он плохо запомнил близость с альфой … ту, после неудачного объяснения. После долгих лет врозь. Списав на то, что альфе просто-напросто «захотелось». А, учитывая его агрессивность, отнес вынужденную близость к определению «я делаю это ради детей». Тем более, после пяти лет … они умудрились рассориться, так и не поняв друг друга. Опять. Но он, несмотря на то, как потрепал его альфа … мужественно дал себе слово … Он решил, что … все равно попробует поладить с Наруто … Ради детей.
Так … Так причем тут секс? Учитывая окончательный диагноз главного омеголога Шики, господина Ногути Дайто?!
«Оверсия». Иначе — сексуальное отвращение к партнеру. Вот какой приговор озвучил Дайто-сан, аккуратно записывая многочисленные рекомендации в медицинскую омежью карту. Но какое ему, Саске, было до всего этого дело?! Если — « … Не посмотрит! … К нему больше ни один альфа не подойдет! … И он сам плевать хотел на них!» Но теперь? Почему, блять, какого черта? Сейчас?! Или, может … это … не так?
Саске выпрямился, глотая какой-то слишком спертый воздух. Посмотрел на широко распахнутое окно, чувствуя, как новый приступ смеха просто-таки рвется наружу. А, представив себе лицо омеголога, когда ему задают вопрос о врачебном соответствии, он и вправду захохотал.
Конечно, не так. Абсолютно не так. Приехали, блять. Приплыли.
Едва Наруто свернул в сторону небольшого коридора, из его легких словно вышибло воздух. Голова слегка закружилась, и он был вынужден приостановиться, тяжело привалившись на стену. Напрягаясь и чувствуя, как по жилам сильнее заструилась кровь. Кровь, что застучала в висках … эхом отдаваясь в ушах … и … Медленно, тонкой струйкой, вытекла из носа. Как тогда. Он машинально смазал ладонью кровавые потеки. Глотнул воздух, попробовал произнести хоть что-нибудь, но ничего не услышал из-за шума в ушах. Только стоял, по-прежнему опираясь о стену. Только почувствовал … как увеличивается пах. И он прекрасно знал, почему.
«… Запах пары. Нежный-нежный. Даже тот, прежний, с привкусом горького апельсина, и легким, едва уловимым ароматом мяты, похожим на лимонную свежесть мелиссы и, собственно, оттенок ментола. Тот был для него идеальным. А теперь …
Теперь это было волшебство. Волшебство, похожее на сон-траву из какой-то легенды. Свежесть, яркость красок пробуждающейся жизни, и тающий снег, и холодный-прехолодный снежный ручей, и пение птиц на рассвете … Волшебство …
— У Саске четко проявился один-единственный запах. Вобравший в себя мой и, одновременно, отличающийся от моего.
— Подснежник, — тихо-тихо произнесла Цунаде, но Наруто услышал, — свежесть леса, плеск горного ручья и очень-очень хрупкий цветок. Первый цветок, появляющийся из-под снега. Один запах. У истинной пары. Вернее, у одного. Понимаешь, у кого?
— Омега, — выдохнул Наруто, и снова ударил по столешнице, — Саске. Блять, он — мой истинный».
Как говорила Цунаде? Эмоциональный подъем. Реакция на истинную пару.
Когда …
Когда ярость, впополам с отчаянием, туманит мозг, заставляя сходить с ума от бессилия что-либо изменить.
Когда рушится все то дорогое, что ты надеялся сохранить, а ты — словно над пропастью, сам еле-еле держишься, чтобы не рухнуть в бездну, в то время как все вокруг летит ко всем чертям.
Когда ты видишь только одну грань, слышишь только одно, считая это бесспорной истиной, отрицая все и ничего не замечая.
Когда ты исступленно ненавидишь и не понимаешь, что это чувство … не ненависть, не любовь, но что-то … более сильное, более цельное, опаленное их пламенем и выдержавшее этот удар. То, что приходит в этот мир после ужасной грозы. Совсем другое. Новое. Освобожденное. Но ты еще не можешь сказать, что это такое. Чувство … Так похожее на …
… На то чувство, когда ты умираешь от тоски и сходишь с ума, отрицая и ежедневно, ежесекундно думая об одном-единственном, кого боги сделали твоей парой.
А в сердце бьется только одно желание.
Увидеть и уничтожить. И понимая, что, если так — ты уничтожишь самого себя.
Потому что ты, наконец, понял самое главное.
Нельзя уничтожить того, с кем ты стоишь на одной стороне луны.
… Он переступил порог комнаты, тихо-тихо ступая, как можно осторожнее, стараясь двигаться незаметно, учитывая немаленькие габариты … Рост под два метра, все же …
Мечтая, чтобы Саске спал. Лежал на своей половине и спал! Как он ему и приказал!
Но Саске не спал. Сидел, поджав под себя ноги, в беспорядочно распахнутом от недавних метаний кимоно, сползшем вниз. И смотрел исподлобья. В упор.
Наруто медленно оглядел омегу. Обнажившиеся участки кожи блестели от пота. Пот выступил на лбу, висках. Волосы слегка всклокочены … Одна прядка, белоснежная, прилипла к покрытому испариной лбу омеги. Наруто почему-то задержал взгляд именно на ней. Не на глазах же, блестящих каким-то лихорадочным, но отнюдь не любезным, блеском?
— Блондиночка, — вспомнил он прозвище омеги, — ты …
Саске нервно облизал губы. В бесчисленно какой-то раз, так они сохли. Он посмотрел на губы Наруто. Отчаянно подумал, что … зачем сопротивляться неизбежному? Если душа мертва, сердце кровоточит, но тело … тело снова и снова возрождается к жизни?
«Потому что это правильно».
Он сам не понял, кто это сказал. И сказал ли. Только — с каким-то мрачным удовлетворением — вдруг все понял. Все осознал. Что Наруто его тоже хочет. Взаимно. Так же, как и он. И пазл сошелся. Не просто так … А … Как тогда … в их первый раз. В их первую брачную ночь.
Когда … чувства были настоящими. Так я сказал? Ведь так, Наруто?
И, может … еще не все потеряно?
