Литмир - Электронная Библиотека

Второй – в транспозиции, то есть замене иноязычного жаргонного выражения эквивалентным словом из языка перевода. Так американское жаргонное whistle (доносить, а буквально – свистеть) заменяется привычным нам стучать, a whistler (whistle blower) становится не свистуном, а стукачом, осведомителем.

Есть и третий, самый неудачный и необъяснимый способ, когда при переводе жаргонное слово одного иностранного языка заменяется жаргонизмом из другого языка. В переводах американских детективов, копы почему-то становятся фликами (от французского flic – полицейский, шпик, сыщик), а добыча, деньги становятся не бабками или баксами, а получают красивое наименование фрик (от французского fric – деньги).

Такой способ подмены по аналогии с анахронизмом (ошибка в хронологии; отнесение какого-то события, явления к другому времени) называется алоцизм (от слова лоция) и представляет собой ошибку в географических координатах, то есть отнесение какого-то события, явления к другому месту или стране.

Встречаются и ошибки, связанные с незнанием жаргона, когда название американского фильма «Red heab перевели как «Красная жара», а фильма «LA heat» как «Жара в Лос-Анджелесе». Смотря эти фильмы, зритель нередко ломает голову, а при чём здесь жара? А она и ни при чём! Просто переводчики не знают, что на американском сленге слово heat означает полиция, т. е. на самом деле фильмы называются «Красный полицейский» и «Полиция Лос-Анджелеса».

Таким же образом из названия сериала “Moonlighting” (халтурка) получилось «Агентство «Лунный свет», поскольку переводчики зная, что moonlight по-английски будет лунный свет, не догадывались, что оно означает также и подработку, халтурку, и даже самогоноварение, то есть нелегальную или полулегальную деятельность по ночам (при лунном свете). Впрочем, возможно переводчики фильма всё это хорошо знали, но решили, что название фильма «Халтурка» вряд ли будет кассовым.

Толмачи и прочая сволочь - i_014.jpg

Незнание французского окопного жаргона времён первой мировой войны привело к тому, что в одном из переводов романа Барбюса «Огонь» фраза капрала «Il est temps de mettre la viande en torchons» была переведена как «Пора укладывать говядину в тряпки». Помимо незнания жаргона в данном переводе присутствуют две грубые языковые ошибки. Во-первых, viande означает не говядину, а просто мясо (на жаргоне – тело), во-вторых, глагол mettre означает не только класть, но и надевать. Поэтому фразу следовало бы перевести как: «А ну-ка, натягивайте тряпки на свои туши» (ближе к оригиналу было бы «надевайте тряпьё на своё мясо», но это выглядело бы несколько странно).

В переводах Ремарка другая крайность. Там юный ветеран войны с горечью говорит:«Над нами тяготеет проклятие – культ фактов». В оригинале ничего похожего, там сказано:«Wir sind verbrannt von Tatsachem), то есть«Мы обожжены фактами».

В декабре 1963 года, менее чем через месяц после убийства Кеннеди советский переводчик Чернов, работавший в ООН, хотел внести в здание ООН кинокамеру, чтобы заснять выступление Линдона Джонсона. Когда охранники спросили, зачем ему камера, он ответил «I want to shoot the president». Лишь произнеся это, он понял, что употребил не самый удачный синоним, пришедший из профессионального жаргона киношников и не слишком известный полицейским (основное значение слова shoot – стрелять).

Вплотную к арго примыкает и жаргон иноязычных этнических групп (натурализованных экспатов). Например, в заметках о Канаде одного советского публициста встретилась фраза из бытовой лексики местных украинцев: «Машка, зачини дору, бо чилдренята на стриту повтикают». Интересно, что англизировались первыми существительные дверь – door, дети – children, улица – street, тогда как глаголы зачинити – затворить и тiкати – убегать, а также служебные слова и части слов остались украинскими.

Примером следующего этапа англизирования речи может служить фраза продавщицы с Брайтон-Бич, приведённая известным юмористом: «Вам чиза отслайсать или одним писом», где русскими остались только служебные слова и части слов, а существительные сыр – cheese, кусок – piece и глагол нарезать – to slice стали английскими, сохраняя русские грамматические признаки.

Иностранные жаргонизмы путём калькирования или транскрибирования проникают и в русский язык, который в последнее время в очередной раз (после петровских, екатерининских времён и первых советских лет) подвергся нашествию иностранных слов. 70-е и 80-е годы прошлого века стали временем массового изучения иностранных языков. В эти же годы к нам пришло молодёжное движение хиппи, и в русский язык проникло много иностранных (особенно английских) слов. Разумеется, это не могло не сказаться на молодёжном сленге: герла – девушка, трузера – брюки, штаны, шузняк, шузы – любая обувь, сейшн – вечеринка, крезанутый – сумасшедший, фазер – отец и т. п. (Бóльшая часть этих слов к настоящему времени перестала использоваться в жаргонной речи, т. е. стала устаревшим жаргоном).

С появлением компьютеров и интернета вошли такие слова, как мыло (e-mail), аська (ICQ), гуглить, банить. Появились и жаргонные названия автомобилей мерин, аудюха и бумер (Мерседес, Ауди и БМВ). Последнюю марку в некоторых кругах называют и Би-эм-дабл-ю, стараясь блеснуть знаниями иностранного языка и подражая американцам. Эти «знатоки» (а точнее, снобы), хотя и знают, что автомобиль немецкий, но и не подозревают, что по-немецки аббревиатура BMW читается так же, как и по-русски, то есть бэ-эм-вэ.

В русский язык входили и иностранные жаргонизмы, например, слово мент (милиционер, охранник, оперативник), которое пришло к нам из венгерского языка через польский. По-венгерски mente значит – плащ, накидка. Полицейские Австро-Венгерской Империи носили плащи-накидки, потому их и называли ментами [плащами). В литературный русский язык вошла также уменьшительная форма этого слова ментик [гусарская куртка, накидка).

После переименования милиции в полицию это слово может выйти из употребления, поскольку данный жаргонизм этимологически не связанный с милицией, ассоциируется с ней по созвучию, и не зря появился анекдот, что теперь будут не менты, а понты. Однако не исключено, что слово мент сохранится в языке.

К этому явлению примыкает и знаменитое «смешенье языков французского с нижегородским», которое создавало смешные ситуации, отмечавшиеся в литературе еще со времён Фонвизина и Екатерины II. Здесь можно вспомнить, как Левша ехал и пел на всю Европу «Ай люли, се тре жоли» (C’est tres jolie – Это очень весело).

У Пушкина в «Дубровском» встречаем: «Пуркуа ву туше, пуркуа ву туше, – закричал Антон Пафнутьич, спрягая с грехом пополам русский глагол тушу на французский лад. – Я не могу дормир в потёмках». При подобном спряжении русское тушить превратилось во французский глагол toucher – трогать, задевать и в образованный от него фехтовальный термин туше (touché) – укол, давно вошедший в русский язык в качестве иностранного слова.

Тургеневский персонаж Чертопханов (из «Записок охотника»), когда дамы обратились к нему по-французски, ответил «Же не разумею… – и, подумав, добавил, – па» (Je ne parlepas).

В фильме «Арап Петра Великого» мы слышим: «А пуркуа бы и не па?», (Pourquoi n’est pas? – Почему нет?), а у Аверченко один из персонажей спрашивает «Ке фэр, господа? Фэр-то ке?» (Que faire?) – «Что делать? Делать-то что

9
{"b":"677774","o":1}