Министр занимал свою должность второй год. Говорил с ним Твидов впервые. Личная аудиенция в опустевшем кабинете стала для Андрея Афанасьевича приятной неожиданностью, однако он, зная порядки, насторожился. Если бы его хотели поощрить или наказать – это сделали бы непосредственно на совещании. Министр вообще слушал его вполуха, не задавал вопросов, не хвалил и не ругал, чему Твидов был весьма рад.

Когда все встали на выход, Андрея Афанасьевича попросили задержаться. Твидов заметил, что министр отнюдь не выглядит агрессивным, скорее – растерянным.

– Я к вам, Андрей Афанасьевич, по деликатному вопросу, – прищурившись, министр принялся разглядывать Твидова, точно пытаясь решить, можно ли ему доверять.

– Всегда рад услужить! – быстро ответил Андрей Афанасьевич.

– Услуживать нам не нужно, а вот послужить – придётся, – ответил министр, передавая конверт. – Вот распоряжение. Нам надобно изыскать людей, – пояснил он.

Тон его не терпел возражений.

– Позвольте взглянуть?

Твидов осторожно вскрыл конверт. Внутри оказался лишь один листок – скупое указание о необходимости «изыскать человека для специальных нужд».

– Хм, это ведь из другого министерства. Оборонного, – перечитав бумагу два раза, растерянно произнёс Андрей Афанасьевич.

– Не имеет значения, – отрезал министр.

Он холодно смотрел на Твидова.

– Значит, с меня, так сказать, нужен человек? – спросил Андрей Афанасьевич, стараясь через силу улыбаться.

Министр кивнул.

– Всего один?

– С вас – один.

Твидов понял, что с ним ведут хитрую игру, которая в будущем может выйти ему боком. «Сукин кот! Ты осенью после выборов уйдёшь на другую должность, а мне тут ещё работать!» – думал он.

– Позвольте, но как же я всё это оформлю? – Андрей Афанасьевич кашлянул. – Это же человек. Живая душа! Прямо на вас его и оформлять? – спросил он.

– Нет-нет! – замахал большими белыми ладонями министр, словно стараясь отогнать назойливую муху. Его молодое розовое лицо на мгновение скривилось. – На меня ничего писать не нужно. Там есть исходящие данные, – сказал он раздражённо и ещё раз лениво взмахнул пальцами.

– На министерство обороны? – уточнил Твидов.

– Вот туда и напишите. Напишите, что вас просят, – рекомендацию. Изыщите человека, – улыбнулся министр, обрадовавшись, что его поняли, и добавил: – Не тяните. Прямо завтра и присылайте!

– А с бумагой этой что делать? – Андрей Афанасьевич взглянул на переданный конверт – на нём не значился получатель, – только отправитель с адресом министерства обороны.

– Сами решайте. Мне она не нужна, – сказал министр. – Пускай прямо вот сюда и приходит, – он передал Твидову маленький бумажный квадратик, на котором чья-то чужая рука небрежно набросала адрес секретного объекта.

Возвращаясь в управление, Твидов всю дорогу думал о том, что прочитал в распоряжении. В нём говорилось о таинственном проекте. Никакой конкретики о его целях и сути. Лишь подчёркивалось жирным шрифтом, что человека нужно изыскать безотлагательно, в кратчайшие сроки. Человека этого даже никак не называли – ни добровольцем, ни пионером, ни подопытным. Просто им был нужен человек.

Сверху на конверте и на самой бумаге проставили гриф «совершенно секретно». Ещё Андрей Афанасьевич подумал, что министр, передавая документ, не сказал ничего подписать.

Также в распоряжении говорилось, что данный проект приведёт к «вероятному летальному исходу». И больше никаких подробностей.

Сама формулировка «вероятный летальный исход», размышлял он, звучала крайне странно.

Твидов вдруг подумал о морально-этической стороне вопроса. Хотя подобные терзания, как считал он ещё утром, были им давным-давно забыты, Андрей Афанасьевич почувствовал нерешительность. Одно дело – выдавать желаемое за действительное и подгонять цифры под нужные показатели прогнозов и бюджетов, другое – распоряжаться чьей-то жизнью.

Увидев своего подчинённого, Твидов неожиданно придумал, как выкрутиться.

Хомяков ему никогда не нравился. Андрей Афанасьевич даже презирал его – за подхалимство и двуличность. Однако же он ценил подчинённого за усердность и беспрекословность. Твидов даже внёс его фамилию в список на путёвки, но не собирался говорить ему об этом до конца майских праздников – чтобы тот не расслабился раньше времени и не сбавил обороты.

– А, Хомяков! Ты мне как раз и нужен! – Твидов пожал подчинённому руку, отчего тот даже смутился.

– Вы прочитали мой отчёт? – спросил Алексей Петрович.

– Подождёт, – Андрей Афанасьевич взял его под локоть и втолкнул в приёмную.

– Ой-ой-ой, – засуетился Хомяков, зацепившись за порожек и едва не упав на колени перед возникшей перед ними Маргаритой Тимофеевной.

– Не зашибись! – оскалился Твидов и, схватив его за руку, всё так же бесцеремонно затащил в кабинет. – Сделайте нам два кофе! – бросил он секретарше. – Ты ведь хочешь кофе? – спросил Андрей Афанасьевич.

Выпитый в обед кофе и так стоял у Хомякова комом в горле, рискуя вот-вот вырваться наружу, но он кивнул.

Твидов с наслаждением плюхнулся в кресло и хитро глянул на Хомякова. Тот неуверенно переминался и испуганно моргал в ответ.

– А у меня ещё два отчёта готовы. Да вот только в кабинете остались, – наконец, чтобы прервать паузу, нашёлся Алексей Петрович.

– Подождут! – с непонятной весёлостью отмахнулся Андрей Афанасьевич.

Маргарита Тимофеевна принесла кофе. Когда она вышла, никто к нему не притронулся. Они продолжали глазеть друг на друга, – один – хитро, другой – растерянно.

– Хотел у тебя совета спросить, Хомяков, – напустив на себя благосклонный вид, сказал Твидов.

– Весьма рад, – зарделся Алексей Петрович.

– Вот и отлично! – улыбнулся его начальник.

Они ещё некоторое время глядели друг на друга и улыбались. Кофе почти остыл.

– Что ты думаешь насчёт Мякишева? Как он справляется? – спросил Твидов.

– Михаил Фёдорович – отличный сотрудник! – отчеканил Хомяков.

– Вот и хорошо, – вдруг подмигнул ему Андрей Афанасьевич и, взяв чистый лист бумаги, подал его подчинённому. – Вот внизу и напиши, что ты как представитель рабочего коллектива предлагаешь Мякишева.

– Куда? – машинально спросил Хомяков.

– А вот это уже, друг мой, не твоего ума дело, – ухмыльнулся Твидов, но Алексей Петрович смутился. – Не на путёвку, не бойся! Не о море речь! – рассмеялся он.

– Да какое уж тут море. Я вам отчёты лучше принесу, – пошёл в отказ Хомяков.

«Хитёр, подлец!» – подумал Твидов.

– Путёвку, кстати, я решил тебе выделить. Сразу две штуки – тебе и жене. А Мякишеву – нет, пускай работает лучше, – сказал он.

Алексей Петрович сразу расслабился, он уже даже торжествовал, но боялся выдать свой восторг, поэтому старательно сжимал тонкие губы и лишь довольно хмыкал.

– Тут распоряжение из министерства пришло, и гриф, видишь – «совершенно секретно», – Твидов помахал конвертом у Хомякова перед носом. – Показать не могу, сам понимаешь, – добавил он.

– Да мне и не нужно, – начал уже оправдываться Алексей Петрович.

– Вот и хорошо. Человек от управления требуется, но ты мне нужен тут. Работай. А отправим мы Мякишева. Отчёты его, если что, я тебе и перепоручу, – сказал Андрей Афанасьевич.

Хомяков принялся писать.

Когда Алексей Петрович закончил и отпросился в уборную, Твидов приказал Маргарите Тимофеевне позвать Мякишева. На разговор с ним ушло минут десять. Всё оказалось проще, чем Андрей Афанасьевич себе представлял. Михаил Фёдорович даже не спорил, а Твидов, чувствуя, что у него нет сил врать, просто передал ему листок с адресом, сказав, что там ему всё и объяснят.

Рабочее время закончилось. Отпустив водителя и решив взять такси, Твидов пробыл у себя в кабинете ещё час.

Разобравшись со всеми делами, он достал бумагу по Мякишеву. Андрей Афанасьевич вновь задумался, правильно ли он поступил?

Такие вопросы за все годы службы редко посещали его. Подобными рассуждениями Твидов не задавался. Руководствовался он не морально-этическими соображениями, а распоряжениями и циркулярами сверху. Там, наверху, знали, что делали. И ответственность тоже брали на себя. Андрей Афанасьевич твёрдой рукой писал нужные цифры, открывал и закрывал проекты, назначал и увольнял людей так, как от него требовалось. И никак иначе.