– Morning Gregory. Did you define gyro error last night?
– Yes Chief, I did.
– What star did you use?
– Sirius.
– Very good. What value did you get?
– Plus three point five degrees.
– That’s too much. Show me your calculations7.
В расчетах как будто все правильно. Зашел с другой стороны: рассчитал высоту Сириуса на момент наблюдения, она оказалась отрицательной.
– Как же ты, друг, определил пеленг на звезду, которая ниже горизонта?
– Не знаю…
– А почему ты решил, что это именно Сириус?
– Ну, она же была самая яркая…
– Помнишь, я показывал тебе рекомендации по поиску звезд в Брауновском альманахе?
– Да, Чиф, помню Чиф, в следующий раз я сделаю все правильно.
– Ладно, астроном, спокойной вахты, пошел я завтракать.
Кадет несет вахту за капитана. Третьего помощника на судне нет и номинально мастер должен стоять на мостике с 0800 до 1200 и с 2000 до 2400. После долгих мучительных капитанских раздумий и борьбы между ленью и осторожностью лень одержала верх – практиканта поставили на вахту, к великой радости последнего. Пока капитан колебался в принятии судьбоносного решения о реорганизации вахтенной службы, работал наш Гриня на палубе, сквозь зубы проклиная белого расиста боцмана, неиссякаемая фантазия которого изобретала все новые и новые издевательства над гордым и свободолюбивым жителем тропического острова. То заставит зачищать металлической щеткой ржавые места на палубе, то красить что-нибудь, а то (страшно представить) оттирать масляные пятна ветошью, смоченной в растворителе. Как хорошо, что на Ямайке нет белых! Но вот пришла награда за страдания, жизнь удалась, стремиться больше не к чему. Сейчас наверняка сидит в кресле и слушает музыку. Обычно капитан по утрам поднимается на мостик ради деловой переписки. Там находится терминал спутниковой системы связи, а, учитывая разницу во времени с Европой, все важные сообщения нужно отправить до десяти утра. Вполне естественно, что занимаясь столь важными делами, капитан не может видеть праздно прозябающего кадета и сочиняет ему всевозможные задания, чтобы, не смотря на сопротивление последнего, все-таки привить ему необходимые знания и навыки. Но сегодня воскресенье, почты нет, мастер не спешит покидать каюту, и ничто не тревожит блаженный покой ямайского юноши. Справедливости ради стоит заметить, что навигационная обстановка в Карибском море не представляет сложности даже для такого низко квалифицированного вахтенного, как наш студент. Проходящие мимо суда встречаются даже не каждый день, а встречу, требующую изменения курса для расхождения в безопасной дистанции, можно ожидать неделями.
Воскресный день касается только капитана и механиков. При современном уровне автоматизации вахту они не стоят и могут позволить себе выходной, если конечно нет срочных работ в машине. Для остальных членов экипажа выходных не существует: штурмана все так же стоят вахты, независимо от дня недели, матросы, во главе с боцманом, занимаются поддержанием технического состояния судна (им, правда, за работу в выходные и праздники начисляются сверхурочные), повар все так же готовит пищу на весь экипаж.
После завтрака самое время прогуляться по палубе, чтобы матросы не забывали, что недреманное око старпома всегда с ними. Согбенные спины слаженно работающей палубной команды – услада для глаз начальника службы, сиречь, старшего помощника. Матросы дружно красят направляющие крышек трюмов, боцман (осторожно, чтобы их не забрызгать) смывает грязь с главной палубы – благодать. Поднимаюсь на полубак, и настроение сразу портится: на свежеокрашенной в синий цвет палубе дорожка розовых следов. Ни дать ни взять, Сиддхартха8 оставил отпечатки своих лотосных стоп. Зову боцмана:
– Что за Будда здесь гулял?
– Почему Будда? – провожу короткий ликбез по индийской мифологии.
– Должно быть, Лешка Семгин, он с грунтом работал (краска для грунтовки красно-коричневая, но в сочетании с синим приобрела гламурный розовый цвет), как умудрился ботинки вымазать, не представляю.
– Гони просветленного сюда, пусть срочно все перекрашивает.
Как говорят, и смех и грех, но прозвище «Будда» с тех пор прочно приклеилось к Алексею. А он и вправду похож: толстый, благодушный, и даже пресловутая «шишка Будды» пробивается над переносицей. Раньше Леша работал судовым поваром, но в один прекрасный день решил податься в штурмана, поступил на заочное в мореходку и теперь осваивает премудрости работы на палубе. Как в случае с розовым следом, получается не все и не всегда, но парень старательный, рано или поздно своего добьется. Уже одно то, что, не смотря на значительный избыточный вес, он трудится наравне со всеми в тропической жаре, никогда не пытаясь увильнуть или уклониться от физических нагрузок, которые (я знаю) даются ему ох, как нелегко, заслуживает уважения. За первый месяц новообращенный матрос потерял пять килограмм веса и имеет все шансы к концу контракта приобрести фигуру, если не Аполлона, то хотя бы Шевчука.
Продолжительность контрактов в нашей компании составляет шесть месяцев. У рядовых членов экипажа до недавнего времени было девять. В ближайшем будущем обещают сократить до четырех, но только для старших офицеров, то есть капитана, старпома и стармеха. Скорей бы! Шесть месяцев – очень значительный период времени. Когда возвращаешься домой спустя полгода, возникает ощущение, что живешь в каком-то параллельном мире, что жизнь, обычная жизнь, которая не делится на вахты и погрузки, а состоит из общения с друзьями и близкими, встречь, свиданий, отношений с женщинами, рождений и смертей, радости от первых шагов твоего ребенка, первых произнесенных им слов, проходит мимо, стороной. Всегда завидовал скандинавским морякам, они никогда не сидят на судне больше полутора-двух месяцев. И уж тем более, никогда не понимал моряков, продлевающих свой контракт на год и дольше. Мне кажется, что после такого срока можно уже и не возвращаться. Все равно за это время для близких людей моряк становится виртуальным объектом, источником регулярных денежных поступлений, голосом в телефонной трубке. Да и они для него перестают быть реальными людьми, превращаясь в некий туманный образ. После такого долгого времени на судне, происходят определенные изменения в психике, человек становится не совсем адекватным, и это не всегда с понимание воспринимается близкими людьми, что вызывает беспричинные ссоры. Чтобы полностью восстановиться, моряку необходимо провести на берегу период времени не менее половины прошедшего контракта, но так долго сидеть дома ему никто не позволит. Деньги, регулярно пересылавшиеся домой, так же регулярно тратились, семья привыкла к определенному уровню жизни, не изменяя который, последнего баланса за контракт хватит месяца на два, не больше, а потом снова: «Море зовет!». Ситуация печальная, но достаточно обычная для рядовых членов экипажа, с их невысокими зарплатами. Некоторые смиряются с таким положением вещей, другие стараются получить диплом штурмана или механика или ищут работу на берегу. Вот и наш боцман подумывает о смене рода деятельности. Гриша – живое воплощение глобализации. По национальности он молдаванин, родился в Кишиневе, прекрасно говорит на родном языке. Гражданство у боцмана российское, при этом живет Григорий в Таллинне.
– Нет никакого смысла работать в море за такую зарплату. Те же деньги я могу заработать на стройке, – Стройка, это национальное. По прошлой специальности Гриша – школьный учитель, но русский язык нынче в Эстонии не в чести. – В отпуске поговорю с Агентством, если не добавят процентов двадцать, буду уходить.
– Согласен. Если на берегу можно заработать те же деньги, нет резона ходить в моря.
Эстония недавно вступила в Евросоюз, интересуюсь, насколько выросли цены и зарплаты. Сравниваем уровень жизни в Питере и Таллинне, получается похоже. Пожелав удачи с будущим трудоустройством, оставляю боцмана бороться со шлангом и направляюсь обратно в надстройку. Судно движется полным ходом, и пенный поток воды с тихим шелестом пробегает вдоль борта, размеренно поднимаясь и опускаясь в такт движения волн. Идем без груза, в балласте, поэтому наш надводный борт достаточно высокий для того, чтобы волны не заливали главную палубу. Основная опасность намокнуть исходит от боцмана. Помятуя о том, что моряк со шлангом страшней фашиста с автоматом, быстро удаляюсь на безопасное расстояние от Григория, который уже позабыл о моем существовании и самозабвенно поливает палубу забортной водой.
