Лорду Отранто остается только разорвать помолвку. Он благородный человек — недаром род Отранто весьма уважают в Антиве. Быть может, в иных обстоятельствах Жозефина была бы не против этого брака. Но она счастлива тем, что для нее сейчас не существует никаких иных обстоятельств.

Инквизитору нужно возвращаться в Скайхолд, а Жозефина не может уехать, пока не завершит переговоры по трем крупным сделкам. Но у них еще есть остаток дня. И Жозефина, бессовестно свалив дела на Клариссу, показывает милорду Адаару Вал Руайо, который он так и не осмотрел в прошлый визит. Она за руку проводит его по своим любимым местам, но не уверена, что он успевает что-то разглядеть и запомнить. Каждый раз, когда Жозефина оборачивается во время своей спонтанной экскурсии, он смотрит не по сторонам, а на нее. А когда вечереет и закатное солнце заливает красным Мируар де ла Мер, Жозефина возвращается вместе с Каарасом Адааром в гостиницу и там, за закрытыми дверями, наконец получает его для себя целиком и полностью, лучше, чем во всех своих фантазиях.

Потом они сидят у камина, и Жозефина опускает голову на широкое, сейчас не укрытое ничем плечо. И вдруг вспоминает.

— А как же Шокракар?

— А что Шокракар? — удивляется Каарас.

Спрашивать неловко, но она сама начала этот разговор.

— Я думала, вы… вместе.

Он изумленно молчит, а потом вдруг хохочет так, что Жозефина сползает затылком с его плеча. Тогда он подтягивает ее ближе и для верности придерживает ее голову ладонью.

— Ну ты даешь. Шокракар — это боевая подруга. Как Кассандра. Это, кстати, она помогла герб-то отыскать — их же осталось ху… мало очень, а у Валокас связи, они знают, где кто чем промышляет. Так что Шокракар — боевой товарищ. Я с товарищами не ебусь.

— А со мной? — не удерживается от вопроса Жозефина. Каарас медлит, а потом уверенно отвечает:

— А с тобой — занимаюсь любовью.

Жозефина не находит на это слов и только целует его возле ключицы. Нежность Каараса Адаара — словно прибой, сбивает с ног и оглушает.

— Когда мы впервые встретились, я и не думала, что мы так сблизимся, — признается она.

— Но ты подумала, что я хорош? — в его голосе слышны самодовольные нотки, и Жозефина смеется.

— Не совсем. Не сразу.

— А что подумала?

Жозефина ни за что не рискнет повторить вслух первую свою мысль. Но на то она и первый дипломат Инквизиции, чтобы суметь правильно ее переформулировать.

— Я подумала, что Создатель, наверное, не случайно свел нас вместе.

— А, — говорит Каарас довольно. — Тогда заебись.

========== Экстра-драббл: модерн!АУ, ER, Иветта Монтилье идет просить денег у сестры ==========

Иветта Монтилье нервными пальцами поправила бант на шелковой блузке и шагнула в раззолоченное нутро лифта. Отель «Эмпорио» в Вал Руайо придерживался традиционных понятий о роскоши: позолота, зеркала, натуральное дерево. Номера, которые снимала Инквизиция, стоили целое состояние. Иветта не смогла бы позволить себе такой.

Как это унизительно: вечно просить денег у старшей сестры, — думала она, пока лифт нес ее к пентхаусу. Кто придумал, что одни становятся бизнес-леди и снимают люкс в «Эмпорио», а другие — художницами с дырой в кармане? Не то чтобы Иветта хотела поменяться местами с сестрой, обязанности Жози ее ужасали. Торговля, политика, брррр! Нет, Иветте хотелось нести людям свет искусства. Но почему-то на это постоянно требовались деньги.

Мать отказалась спонсировать ее проект. Отец был бы рад помочь, но сам сидел на мели. Оставался последний вариант…

Лифт беззвучно распахнул двери, и Иветта шагнула наружу. Роскошь прибывала: к паркету и зеркалам добавились мягкие ковры — это в коридоре-то! Жози так старалась пустить пыль в глаза всем, кого интересовала Инквизиция, что рисковала скатиться в дурновкусие. Или это Инквизитор выбирал?

Над массивной дверью в номер алым горела табличка «Не беспокоить». Наверное, Жози с самого прилета занималась очень важными делами, которые могли повлиять на судьбу всего Тедаса. Примерно в таких выражениях мама рассказывала знакомым о роде занятий старшей дочери. Жози была бы вылитая дочь маминой подруги, если бы они с Иветтой не были родными сестрами. Упс.

После короткого колебания Иветта решительно позвонила в дверь. Она не для того срочно примчалась в Вал Руайо, чтобы ее остановила какая-то табличка. Надо было пользоваться шансом, пока Жози не улетела из столицы. Пробиться в этот их инквизиторский Скайхолд без пропуска было не легче, чем в Зимний Дворец.

Звонить пришлось дважды, прежде чем дверь распахнулась и на пороге возникла Жозефина — растрепанная, в пушистом халате. Иветту уколола совесть. Кажется, сестра отдыхала после перелета, а вовсе не зарылась в документы по уши.

— Иветта?!

— Жози, прости, что я вот так без предупреждения, — зачастила Иветта и протиснулась мимо сестры в номер. Не рассказывать же было о своих проблемах в коридоре! — Мне очень нужна твоя помощь!

— Иветта…

— Да, я знаю, знаю, что слишком много потратила в прошлом месяце, но на этот раз все очень важно!

Иветта пролетела в какую-то дверь и оказалась в гостиной. В малой гостиной, скорее всего, — в люксах «Эмпорио» было какое-то чудовищное количество комнат, там можно было закатывать не то что вечеринки, а приемы и балы. Иветта упала на обтянутый полосатым атласом диван и прижала руки к груди. Жозефина встала в дверях, как будто это она здесь была просительницей и не решалась войти.

— Иветта…

— Если я смогу устроить выставку в «Новом искусстве», это будет реальный шанс! Обо мне узнают, наконец, там соберутся лучшие люди!

— Иветта, сейчас не время!..

Где-то в глубинах номера хлопнула дверь. Иветта насторожилась.

— Ты не одна?

Словно в ответ на ее слова низкий мужской голос позвал:

— Джо, ты не знаешь, где моя бритва?

В проеме возле окна возник милорд Адаар, Инквизитор.

Он оказался ровно таким же, как показывали в новостях, только голым. Хорошо, не совсем голым, на бедрах у него было повязано белое гостиничное полотенце. А в остальном такой же — громадный, рогатый кунари с темно-серой кожей в шрамах. Еще и небритый. Левая рука у него была татуирована от плеча до запястья белым и красным, на ладони сверкала знаменитая метка — невероятный имплант, о природе которого ходили самые разные слухи.

Иветта моргнула. Инквизитор увидел ее, застывшую на диване, и неожиданно светским тоном сказал:

— Пардон, я без штанов.

— Ничего-ничего, — отозвалась Иветта, — так даже лучше.

— Ваша бритва, милорд, — с нажимом сказала Жозефина, — очевидно, в вашем несессере в вашем номере. В ванной должны быть одноразовые станки.

— А. Ну ладно. Дамы, я вас оставлю.

Он поскреб щетинистый подбородок и скрылся в соседней комнате. Иветта успела разглядеть на широкой спине еще одну татуировку — кажется, стилизованное солнце. Повисла тишина.

— Он зовет тебя Джо? — нарушила молчание Иветта.

— Да, вариант Жози кажется ему слишком орлесианским.

— Очаровательно. Никогда бы не подумала, что ты свяжешься с…

— С кунари? — сухо спросила Жозефина. Иветта закатила глаза.

— При чем здесь это? Он весьма, весьма… С начальством! Ты же у нас всегда так трепетно относилась к деловой этике. Слушай, а как он…

— Иветта! Мы не могли бы сменить тему? — Щеки Жози уже пылали, как закатное солнце в Антиве.

— Конечно, — кротко согласилась Иветта.

Кажется, на сей раз у нее были солидные шансы устроить свою выставку по высшему разряду.