— …волю нашего божественного фараона! — вещал один из высадившихся, прохаживаясь перед жителями Кернатиса, которые сбились в кучку. — Немедленно выдайте чужаков, и тогда кара ваша будет не так сурова!

Билл застыл, опять не зная, что делать. Видно было, что жители колеблются, затем вперед выступил Даур, мрачный и сосредоточенный. Он что-то сказал, кланяясь, потом выпрямился.

— В нашем селении нет чужаков, господин, — и он ещё раз поклонился.

— Лжёшь, — без особых эмоций констатировал его собеседник и взмахнул чем-то вроде чёрной плети.

Даур упал на землю, его колотили судороги, глаза вылезали из глазниц, из рта хлестала пена пополам с кровью.

— Вот что бывает с теми, кто лжёт слугам фараона, — сказал он.

Билл стоял, потрясённый и парализованный жестокой казнью, в голове царил хаос, руки мелко дрожали.

— Все окрестные селения полнятся слухами, что у вас здесь откуда-то взялись два мага, отличающихся обликом от жителей Колыбели! Это враги фараона! Укрывая их, вы идёте против воли небес!

— Санера должна знать, она постоянно была рядом с одним из них! — донесся визгливый возглас.

Кричавшую заткнули, в толпе замелькали кулаки, но было уже поздно. Солдаты ринулись вперед, отбили кричавшую и та указала на Санеру, утирая кровь с лица. Санера вышла вперед, горделиво вскинув голову. Билл, по-прежнему парализованный и находящийся в раздрае, наблюдал за ней.

— Где враг фараона? — спросили её.

— Даже если бы я знала, то не сказала бы! — воскликнула Санера горячо. — Я не предам его, так как...

Договорить Санера не успела, так как голова её отлетела прочь, срубленная начисто одним взмахом широкого изогнутого меча. Билл ощутил, как его трясет и колотит на месте, из глотки рвётся рык, а потом его накрыло яростью и он с воплем ринулся вперед, выхватывая палочку. Жители Кернатиса с криками ужаса начали разбегаться, а Билл поразил заклинанием ближайшего солдата, в шлеме-маске шакала. Не успел Билл обрадоваться успеху, как его что-то больно ударило в спину, потом в голову и потом он потерял сознание.

Все тело Билла болело и стонало, язык едва слушался, глаза едва открывались. Но он всё же понял, что над ним склоняется Гилдерой и что-то говорит. Билл попытался встать, но испытал лишь новую волну боли.

— Лежи, лежи, тебе опасно вставать, — сказал Гилдерой.

— Я должен...

— Там уже некому помогать, — покачал головой Локхарт.

— Я должен это увидеть! — упрямо договорил Билл.

Он и сам не знал, откуда это взялось в нем. Компенсация за нерешительность, стоившая жизни Санере? Душа Билла тоже болела, как и тело, рвалась куда-то, металась и страдала. Если бы он не стоял столбом! Если бы он выхватил палочку! Билл застонал, но поднялся, опустил негнущиеся ноги на пол. Они находились в какой-то пещёре, но это не имело никакого значения.

— Я не справился, — процедил Билл сквозь зубы.

— Да ладно, оба хороши, — проворчал Гилдерой, — чего уж там.

— Я должен увидеть её!

Раньше Билл себе такого не позволял, относился с пиететом к Гилдерою — кумиру, не говоря уже о том, что просто не любил давить и требовать. Но теперь в нём что-то изменилось, сломалось, а может просто потеряло значение.

— Ладно, вижу ты не отступишься, — вздохнул Гилдерой, кладя руку на плечо Биллу.

Первое, что бросилось в глаза Биллу — сожжённые дома и обрубки тел рядом с ними. Затем в нос ударил тошнотворный запах, вонь. Гилдерой уже взмахивал палочкой, отгоняя полчища мух, Бунта, как мог, вносил лепту, стреляя языком во все стороны. Под ногами хрустела корка обугленной земли, оазис ещё существовал, но изрядно уменьшился в размерах и был загажен, пальмы рядом с ним срублены и уничтожены. В центре озерца лицом вниз плавал вздувшийся труп.

Билла вывернуло, а потом ещё раз, когда увидел, что его стошнило на несколько обугленных, порубленных на части тел. Он и так едва перемещался, внутри что-то хрустело и лопалось, с каждым движением, но Билл упрямо заковылял к груде тел в центре селения. Чуть не дошел, рухнул на колени возле отрубленной, уже подгнившей и засиженной мухами головы Санеры и из груди его вырвался вой, уносясь к небесам. Затем Билл расплакался, он выкрикивал какие-то клятвы и угрозы, молотил руками по земле, не замечая боли, а потом словно очнулся.

Выпрямился и, не обращая внимания на боль, заковылял к Гилдерою.

— Дай мне нож, — сказал он твердо.

Гилдерой посмотрел на него со странным выражением лица. Билл и сам знал, что выглядит, как избитое говно с красными глазами, что спасся он каким-то чудом, наверное, Локхарт подоспел в последнюю минуту, но какое это имело значение?

— Держи, — протянул Гилдерой нож после паузы.

Но Билл не собирался заканчивать жизнь самоубийством, о нет. Вместо этого он полоснул предплечье ножом и провел окровавленной рукой по груди.

— Я отомщу за Санеру и жителей Кернатиса, — заявил он, — клянусь в том! Слуги фараона и он сам заплатят за то, что тут случилось!

Гилдерой лишь покачал головой с сомнением.

— Ты поможешь мне, научишь? — прямо спросил его Билл.

— Опять выковывается цепь ненависти, — пробормотал Гилдерой под нос. — Я оставил здесь трансфигурированные под нас трупы, так что мы вроде как мертвы.

— Почему же тогда мне так больно? — спросил Билл, подходя ближе. — Почему во мне бурлит огонь и жажда мести, почему мне хочется вырвать себе сердце и бросить его под ноги, лишь бы Санера жила?! Почему они умерли, а я выжил?

— Потому что я вытащил тебя, но с тобой на плече у меня не было сил сражаться со всеми этими магами, ожившими мертвяками и химерами, — проворчал Гилдерой. — Ладно, помогу я тебе, всё равно нам надо как-то во дворец фараона попасть, почему бы и не так?

Но Билл его уже не слышал, он оседал на ослабевших ногах, в голове, в такт бешеному стуку сердца билась одна только мысль: месть, месть, месть!

*

31 декабря 1989 года по времени Земли

— Знаешь, что странно? — спросил Билл, останавливаясь.

— Что мы занимаемся Уся всего второй день, а ты уже ищешь предлога улизнуть?

— Нет, — смутился Билл, возобновляя отработку удара, — я о другом. О фараоне.

— А-а-а, — понимающе отозвался Гилдерой.

Какое-то время они тренировались молча, Билл избивал камень палкой, Гилдерой его поправлял, при необходимости и возвращался к отработке совместного приема с Бунтой. Когда палка окончательно измочалилась, а руки заныли, Билл остановился перевести дыхание и снова заговорил.

— Фараон Имхотеп... насколько я помню, он мёртв, у него есть гробница на Земле.

— Думаешь, фараон ненастоящий? — тут же уловил мысль Гилдерой.

— Сколько тысяч лет прошло с момента переселения? А здесь ничего не изменилось, даже фараон один и тот же, — поделился сомнениями Билл. — Тут явно замешана магия.

— Фараон не мог быть магом?

— Неизвестно, — пожал плечами Билл, припомнив уроки истории магии, а также профессоров с их теориями. — Но бессмертных среди них точно не было.

Он утёр пот и вздохнул. Мир Колыбели был немного жарче Земли, солнце ярче, облаков почти никогда не было. Зато, насколько успел узнать Гилдерой, присутствовал местный аналог Нила, широкая река, протекающая через большинство районов и мимо дворца фараона. Правда, подобраться по ней к дворцу нечего было и мечтать, помимо решеток там стояла охрана и магические барьеры, которые надо было ломать, оставаясь под водой. Как пошутил сам Билл, если Бунту обучить ломать барьеры, то все получится в лучшем виде, и более Гилдерой эту тему не поднимал.

После лечения Билла, занявшего две недели, они тронулись в путь, покинули Горный район, срезали угол мимо стражей на дорогах и не спеша продвигались дальше, часто останавливаясь и тренируясь, в меру сил Билла. Оставалось только гадать, почему его не убили сразу, принявшись вначале избивать от души. Самой правдоподобной выглядела версия, что хотели выманить на него Гилдероя и одновременно лишить «ужасного мага» сил. Что же, обе задачи оказались выполнены с блеском, и Локхарта выманили, и лечил он потом Билла чуть ли не неделю, прежде чем тот сумел хотя бы глаза открыть.