Бздынь! Повинуясь резкому движению палочки Ребекки, окна в палате захлопнулись, заодно заглушив высказывание Гилдероя.

— Марш в койку, мистер Блэк! — прикрикнула Ребекка.

— Вот те слова, которые я всегда готов услышать от женщины, — рассмеялся Сириус.

— Видела я таких как вы! — обозлённо заговорила Ребекка. — Ветераны войны! Вам постоянно плевать на свое здоровье, лишь бы похвастаться, покрасоваться друг перед другом, а кому потом лечить ваши срывы и болячки, застуженные поясницы и прочие органы? А вы, мистер Локхарт, я, может, и не вмешивалась в ваши выходки, но Цинния — моя лучшая подруга, и если вы...

— Да я ж не для себя! Для Сириуса! Ему нужно размяться, встряхнуться, ощутить свободу!

— Да, засиделся что-то на месте, — улыбнулся Сириус. — То на одном месте, то на другом.

Улыбка сползла с его лица, и он заговорил уже серьезным и немного просительным тоном:

— К вопросу о ветеранах войны, хотя тут уместнее будет говорить о жертвах...

— Никаких утешительных прогнозов мы дать не можем, — отрезала Ребекка, тут же понявшая, о ком идет речь. — Мы делаем для лечения Лонгботтомов всё, что можем, но...

— Прошу прощения, мисс Каннингем! — в палату влетела Алиса.

— Что ещё?! — развернувшись, рыкнула Ребекка.

— У нас опять происшествие! И опять в теплицах! А мисс Форрест закрылась у себя и, кажется, плачет!

Юная практикантка и сама чуть не плакала.

— Я помогу вам! — вскочил Гилдерой.

— Да вам...

— Я учился у лучших шаманов Южной Америки! — провозгласил Гилдерой и тут же добавил. — Подумаешь, ошибся чуть-чуть в рецепте, но сейчас я полностью здоров и готов помочь вам, во имя Циннии и её красоты!

«Знаем мы, о какой красоте ты тут бормочешь», — подумала Ребекка, с некоторой злобой. Чрезмерно большая грудь неоднократно причиняла Циннии серьёзное неудобство, особенно во время длительных операций, но разве это растолкуешь тупым мужланам, которым лишь размер подавай?

— Хорошо, мистер Локхарт, следуйте за мной...

— Я знаю дорогу! — радостно провозгласил Гилдерой.

Ребекка вздохнула и повторила:

— Следуйте за мной.

Уже выходя из палаты, она услышала шепот Гилдероя:

— Мистер Блэк застудил поясницу, и теперь ему срочно нужен лечебно-разогревающий массаж! Иначе его никак не спасти, Алиса!

Но оборачиваться уже не стала.

*

24 декабря 1987 года, больница имени св. Мунго, Лондон

— Так, ну, это мои следы, это опять мои следы, а это следы Бунты, — перечислял Гилдерой, тыкая пальцем в вытоптанные грядки и помятый куст ядовитой тентакулы.

— Мистер Локхарт, вы вообще имеете представление, сколько всё это стоит? — осведомилась Ребекка, подпустив в голос порцию яда.

— Охотно прослушаю лекцию, всегда готов учиться чему-то новому! — тут же с жизнерадостностью идиота заявил Гилдерой.

— Лекции вам пусть мисс Форрест читает, — не удержалась от подколки Ребекка.

— Да, лучше учиться у самых лучших! — ещё жизнерадостнее ответил Гилдерой.

При этом он улыбался так широко и искренне, что Ребекка так и не поняла, то ли он и вправду ничего не понял, то ли наоборот, подколол её в ответ, сказав при этом чистую правду. Жаба спрыгнула с плеча Локхарта, попутно лягнув его так, что Гилдерой пошатнулся, и скрылась куда-то.

— Бунта очень застенчив, — пояснил Локхарт так, словно это было чем-то самим собой разумеющимся.

— В отличие от тех, кто залезает в теплицы! — сердито отозвалась Ребекка.

Увы, её намек на самого Гилдероя опять пролетел мимо его ушей, скрытых под золотистыми волосами.

— Деньги, значит, — задумчиво сказал Локхарт, разглядывая следы когтей на стене. — Все, как с заповедниками, забавно.

— Что?

— Да так, мысли вслух.

Он прошелся ещё туда и сюда, уделив особенно пристальное внимание следам зубов и когтей. Ребекка наблюдала за ним с изрядной долей молчаливого скептицизма. Что он мог тут найти, чего не нашли сами Старшие Целители и Целительницы? Что мог писатель понимать в подобных делах? Скорее стоило бы вызывать авроров, но Браун пока осторожничал. Не хотел предавать дело огласке, считая, что оно повредит репутации Мунго и дурно повлияет на финансирование. Плюс авроры не зря назывались мракоборцами, и все эти мелкие кражи и вытаптывания вполне могли оказаться ниже их порога необходимого вмешательства. Говоря более привычным языком, все равно, что вызывать Старшую Целительницу туда, где требуется медсестра, бинт и капля настойки бадьяна.

— Ну, всё понятно! — объявил Гилдерой. — Спасибо за помощь, Ребекка!

— Странно, что вы знаете, как меня зовут, — не удержалась та от сарказма.

Гилдерой, проходивший мимо неё к выходу из теплицы, остановился и замер, в считанных сантиметрах от Ребекки:

— Как я могу не знать имени лучшей подруги моей несравненной Циннии?! Вы не носите каблуков, обижены на Сириуса Блэка и занимаетесь уходом за больными меньше других Старших Целительниц, хотя ваши навыки им не уступают. Полагаю, бумажная работа отнимает много вашего времени, но вы никогда не жалуетесь. А ещё вы любите чай… — Он чуть наклонился и втянул носом воздух возле самого её уха, — с чабрецом, верно? Прошу простить, мне пора.

Резко отстранившись и одарив её напоследок ослепительной улыбкой, Локхарт направился к выходу.

— Нахал, — фыркнула ему вслед Ребекка, суматошно разглаживая несуществующие складки на мантии. — Наглец! Болван! Надеюсь, он не забыл от счастья свою жабу?

Но вокруг не было никого, лишь из дальнего угла доносилось щелканье ножниц, наверное, кто-то опять воевал с зубастой геранью, невесть как попавшей в теплицы и ни в какую не желавшей выводиться.

— Ох, Алиса, вы просто вернули меня к жизни, — Сириус поднялся с кровати и, блаженно потянувшись, стал натягивать рубаху. — Огромное вам спасибо.

— Что вы, мистер Блэк, — порозовела девушка, теребя рукав форменной мантии. — Я совсем недавно проходила курсы массажа, и мало ещё что умею.

— Если у вас так великолепно получается уже сейчас, то со временем ваш массаж и вовсе станет лечить не хуже Философского Камня, — хмыкнул Сириус.

Вконец засмущавшаяся девушка ещё помялась с минуту, а затем, торопливо поправив помятое покрывало на кровати Блэка и пробубнив что-то неразборчивое, поспешила ретироваться. Он не стал её останавливать. Сириусу пришла в голову мысль о том, что эта вот девчушка на первом курсе Хогвартса училась, когда его бросили к дементорам, и Блэк вдруг почувствовал себя ужасно старым. Пусть ему и твердят все о том, как молодо и живо он стал выглядеть, себя-то не обманешь!

Подчинившись внезапному порыву, Блэк подскочил к стене и с размаху саданул по прикрепленной к ней толстой доске.

— У-у… — простонал он и потряс пострадавшей конечностью. — И как Гилдерой это делает?

Его сосед по палате, едва вселившись, тут же развил бурную деятельность — оборудовал место для жабы, притащил вместо нормальной кровати какой-то матрас и приколотил к стене толстую доску, по которой регулярно колотил руками и ногами с завидной силой и упорством. Несмотря на разницу в возрасте, соседство с Локхартом не тяготило Блэка — вечно деятельный и никогда не унывающий парень изрядно его веселил.

В дверь постучали.

— Входите, Алиса, — Сириус торопливо спрятал покрасневшую от удара руку за спину, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой. — Вам я всегда ра…

— Боюсь, что не оправдаю твоих ожиданий, мальчик мой, — в дверях стоял Альбус Дамблдор собственной персоной! — Насколько я понял, мисс Броклхёрст отправилась на третий этаж. Могу я войти?

— Да, конечно, — Сириус растерянно взъерошил шевелюру. — Что вы тут делаете?

Альбус аккуратно прикрыл за собой дверь и, дойдя до кровати Блэка, аккуратно присел на краешек. Помолчал, оглаживая бороду, и, наконец, поднял на Сириуса свои выцветшие голубые глаза:

— В первую очередь я здесь для того, чтобы извиниться.

— Ай, бросьте! — Сириус принялся раздражённо мерить палату шагами. — Я виновен в смерти Джеймса и Лили. Это я должен был стать Хранителем Тайны. Я, а не Питер! Это из-за меня их убили, из-за меня! К тому же, я сам с горя сообщил на процессе, что виновен, да, дурак был, признаю. Годы в Азкабане вправили мне мозги. Но вы-то тут при чём?