— Прошу вас, мистер Браун, — сказала она, проходя в кабинет и указывая на кресло для посетителей.

Сама Ребекка скрылась за ширмой, сбросила теплую мантию, сменив её на стандартную униформу целителей — халат бледно— лимонного цвета.

— Фто-то флучилось? — невнятно спросила она, зажав в зубах заколку. — Я только пришла, и ещё не заступала на смену.

— О, ничего страшного, мисс Каннингем, — отозвался директор больницы, — просто вы ещё не прислали свиток по больным за этот квартал, вот я и решил поинтересоваться, вдруг вам нужна помощь?

Ребекка собрала волосы в пучок и заколола их; поправила халат и разгладила герб больницы — скрещенные палочку и кость. Герб все равно оставался мятым, и Ребекка устало вздохнула.

— Прыашу прыащения, мистер Браун, — не сдержав зевок, ответила она. — Вот свиток, я вчера закончила, но было уже слишком поздно, и я не стала отправлять его.

— Не бережёте вы себя, мисс Каннингем, — покачал головой Уильям.

В такие минуты он всегда напоминал Ребекке дедушку, доброго и всегда готового поддержать внучку, но в то же время и требовательного, строгого, когда это необходимо. И то сказать, был Уильям почти вдвое старше Ребекки, в прошлом году отмечали его юбилей, восемьдесят лет — не шутка даже по меркам магов.

— Вот сгорите на работе, с кем я останусь? — укорил её он.

— В Мунго хватает целителей, — пожала плечами Ребекка.

С остальными бумагами, вроде бы, всё было в порядке, теперь предстояло сделать обход, только дождаться напарницу.

— Целителей-то может и хватает, а вот Старших не очень, — проворчал директор.

Казалось, что даже морщины на его лице стали глубже, настолько наставительно это прозвучало.

— Тем более таких, как вы, Ребекка! — продолжал Браун. — Кто ещё так хорошо разбирается в финансах?

Ребекка лишь поморщилась, комплимент на её вкус вышел весьма сомнительным. Старшая Целительница, разбирающаяся в финансах! Словно она гоблин какой! Мисс Каннингем мельком глянула в висящее на стене зеркало и поправила волосы. И ничего она не гоблин! Грудь, может быть, немного подкачала, а в остальном она вполне обаятельная и привлекательная магесса, не говоря уже о том, что разбирается в целительстве.

— Старшие Целители — как профессора в Хогвартсе, — продолжал тем временем разглагольствовать Уильям Браун, — опора и поддержка директора, без которых он как без рук и без бороды, уникальные специалисты, которым...

Ребекка бросила взгляд на часы. Пора уже было делать обход, но Цинния сегодня что-то задерживалась. Она уже собиралась мягко намекнуть директору, что её ждут дела, когда в дверь постучались. Можно даже сказать, робко так поскреблись.

— Простите, мисс Каниннгем, — Алиса, молоденькая ведьмочка-практикантка, страшно смущалась и краснела, — там это... происшествие.

— Опять мистер Блэк кого-то ущипнул за задницу? — нахмурилась Ребекка.

Вот уж кого она бы охотно выкинула на улицу, наплевав на сострадание к больным и клятвы врача. Но Сириуса Блэка сюда на реабилитацию и восстановление после Азкабана направило Министерство, так что оставалось только молча скрипеть зубами.

— Н-нет, — опять покраснела Алиса и выпалила, — теплица с плакун-травой полностью разорена!

— Ого, — нахмурился директор, — опять теплицы? И мисс Форрест опаздывает?

Он посмотрел на часы.

— Наверное, её задержали какие-то важные дела, — неуверенно сказала Ребекка.

— Какие дела могут быть важнее больницы и больных?! — воскликнул Браун, поднимаясь.

Был он чуть ниже даже невыской Ребекки, но все равно движение получилось таким грозным, что Алиса выскочила в коридор.

— Пойдёмте, мисс Каннингем, — директор рубанул рукой воздух. — С этим надо разобраться! Я так просто этого не оставлю, ведь это уже не первый случай!

Он решительно направился к двери, словно вдруг возненавидел её и решил снести.

— Но мистер Браун, Цинния… — воскликнула Ребекка, поднимаясь.

— Я всё понимаю, мисс Каннингем, — обернулся Уильям, на лице которого застыло решительное выражение, — мисс Форрест ваша подруга, вы её защищаете, но...

— Я не отрицаю, что теплицы находятся в ведении Циннии, и что это уже не первый раз, но мистер Браун, возможно, не стоит так решительно… — она сделала жест рукой.

Рука была бледной, под стать цвету халата, и Ребекка опять подумала, что надо бы летом выбраться куда-нибудь на юг. Солнце, море, пляжи и никаких больных!

— А вот это мы сейчас и проверим, да, знаете ли, проверим! — отозвался Уильям.

В коридоре, как всегда безупречно белом и пахнущем мятой, глазам Ребекки предстало удивительное зрелище. Цинния Форрест, сжав губы, стремительным шагом летела по коридору, тёплая серая мантия её парила за плечами, словно боевой плащ, рыжие волосы развевались, немаленькая грудь, предмет зависти молоденьких медсестёр, раскачивалась, как маятник. Вокруг неё, заламывая руки и что-то эмоционально восклицая, увивался какой-то молоденький блондинчик. Он подскакивал к ней столь близко, что казалось, мисс Форрест сейчас сшибёт его на пол небрежным движением бедра, но каждый раз успевал отпрыгнуть. В такие мгновения поневоле верилось, что дедушка мисс Форрест был сильнейшим боевым магом, о чём к месту и не к месту любил упоминать сам директор Браун, когда пребывал в своем обычном благодушном настроении.

— Только ради ваших прекрасных чёрных глаз, мисс Каннингем, — пожевал губами Уильям, — в последний раз! Вместе проверьте место происшествия и передайте мисс Форрест, что я жду её отчета через час!

Ребекка лишь вздохнула, но возражать не стала. Уильям носил халат директора Мунго ещё когда юной мисс Каннингем надевали на голову Распределяющую Шляпу, так что оставалось только смириться. Тем временем, Цинния уже приблизилась, и Ребекка увидела, что кружащийся вокруг неё молодой человек (симпатичный) не относится к персоналу Мунго.

— Что-то случилось? — спросила Ребекка.

Карие глаза Циннии полыхнули молнией.

— Вот этот...

— Гилдерой Локхарт, — тут же белоснежно улыбнулся «этот», в которого ткнули пальцем.

— …уверяет, что его укусила ядовитая жаба...

— Вот она! — продемонстрировал жабу Локхарт.

Фамилия была смутно знакома, но Каннингем не могла вспомнить откуда. Жёлто-бурая жаба с зелёными пятнами на животе смерила Ребекку презрительным взглядом грозно раздулась, словно демонстрируя всю степень своей опасности и ядовитости, издав затем громкое: «ку-а-ак!», прокатившееся эхом по пустому коридору. Нулевой, административный этаж больницы никогда не отличался многолюдностью, вся жизнь была сосредоточена там, на пяти этажах выше.

— …и теперь его может спасти только экстренное отсасывание яда красавицей-специалистом! — сердито закончила раскрасневшаяся то ли от бега, то ли от гнева Цинния.

— Поэтому вы так быстро бежали? — улыбнулась Ребекка.

— Я спешил спасти свою жизнь! — воскликнул Локхарт, падая в объятия Циннии.

Та ловко увернулась, возмущенно вскрикнув:

— Что вы себе позволяете!

— Это предсмертные судороги! — объявил подпрыгивающий Гилдерой, руки которого так и норовили дотянуться до тела мисс Форрест. — Необходимо срочное избавление от яда!

— А куда укусили? — заинтересованно спросила Ребекка, попутно подавая знак.

Гилдерой остановился и начал задирать мантию, чтобы продемонстрировать. Ребекка щелкнула пальцами, и два дюжих медбрата подхватили «больного» под руки, сжав их в крепком захвате.

— Амазонская жаба, как необычно… Однако, у этого вида ядовиты только самки, которые втрое меньше размерами и имеют другой окрас, — скучающим голосом сообщила Ребекка. — Но всё же мы обязаны принять все меры, в палату его, банку с пиявкуном на десять минут, потом поддерживающую клизму.

— Будет сделано, мисс Каннингем, — отозвался басом один из медбратьев.

Возмущенно кричащего Локхарта утащили по коридору на процедуры, а Цинния устало утёрла лоб и облегченно вздохнула.

— Не спеши радоваться, — сообщила ей Ребекка.