Но все это не помогало Дити усмирить беспокойный ум. Шаловливый бог любви жестоко вонзил в ее сердце острые, терзающие стрелы, и теперь оно пылало. Сильное желание зачать сыновей стало почти нестерпимым. Остальные царицы наслаждались своими детьми, и лишь она одна не испытала еще материнского счастья. Дити прилегла было на тончайшее покрывало, но снова поднялась. Внутри она боролась с желанием войти к мужу и просить его о близости с ней. Она знала, что сейчас мудрец Кашьяпа совершает ритуал поклонения и находится в медитации – его нельзя было тревожить.

Дити могла навлечь на себя могущественный гнев брахмана. Как дочь великого Дакши, прародителя Вселенной, она знала, каким могуществом обладают мудрецы. Если она будет неправильно вести себя, то может потерять все. От напряжения и внутренней борьбы Дити чуть было не плакала, но желание близости с мужем оказалось намного сильнее. Ее прекрасные глаза, подведенные черной сурьмой, метали беспокойные взгляды, а одежда стала приходить в беспорядок. Наконец она сдалась на волю судьбы и решительным, звенящим шагом пошла в сторону покоев, где пребывал ее муж – великий мудрец Кашьяпа. Войдя, она увидела, что он пребывает в трансе, поэтому, не полагаясь на силу соблазнительного взгляда, сразу громко заговорила:

– О, муж мой, прошу тебя, удовлетвори мое желание! Сжалься надо мной, бедной женщиной, истерзанной желанием брачной близости с тобой. У меня еще нет детей, тогда как другие жены познали счастье материнства. Прошу, даруй мне благочестивых сыновей! Сейчас, оказавшись в этом жалком положении, истомленная желанием, я молю тебя об этом.

Спокойно выслушав жалобные причитания своей жены, мудрец Кашьяпа медленно открыл глаза и ответил:

– Прекрасная жена моя, несомненно, ты достойна лучшего, и будь покойна, я всегда с великой радостью исполню любое твое желание. Муж находится в неоплатном долгу перед своей женой, и поэтому ему надлежит стараться радовать ее.

Я подарю тебе детей, но чуть позже. Сейчас самое неблагоприятное время для зачатия – день клонится к закату, сгущаются сумерки и духи бродят по свету вместе с великим Шивой, восседающем на быке. Тремя мистическими глазами он видит всех, кто предается греху, и направляет им в наказание души своих приспешников. Ты же не хочешь зачать демонического ребенка, который потом станет бременем для всей Земли?

Прошу тебя, моя милая жена, подожди немного, и я исполню твое желание, – на этих словах мудрец встал и хотел покинуть покои. Но Дити, ослепленная страстью, схватила его за одежды, и тогда мудрец увидел, что ее глаза затуманены желанием. Почувствовав в сердце стрелы вожделения, Кашьяпа обнял ее и отнес на мягкую постель.

В это время снаружи разыгралась сильнейшая буря: многие деревья были вырваны с корнем буйствовавшим ветром, на землю просыпался град, в небе сверкали зловещие молнии. Через несколько дней стало ясно, что Дити забеременела, и семейный жрец, сделав астрологические расчеты, предрек ей долгую и тяжелую беременность.

В своем чреве она носила двух братьев-близнецов, которые, родившись, должны были принести много горя не только Земле, но и всем обитателям Вселенной».

Глава 5. В Индии

1. Базар

Громадный аэропорт: широкие, длинные проходы, все блестит – можно танцевать. Утренний, горячий, шумный выход в город, рядом с которым толпится и напирает местная колоритная публика: Иша выхватила взглядом из толпы старика с безумным взглядом и торчащими изо рта большими белыми передними зубами.

Грабительский курс в обменнике на выходе и стая такси: амбассадоры, похожие на больших, серых жуков.

– Бог ты мой, да они тут у них еще с прошлого века что ли? – искренне удивился Ясон.

– Ребятки, нам сейчас нужно ехать на центральный вокзал, что у Мэйн Базара, а я поскачу в другую часть города, на автобусный. О. обняла Ишу:

Ясон взял такси до Мэйн Базара. Девушки сели на заднее сиденье и, пока машина плавно плыла по делийским улицам, Иша с интересом смотрела в окно. У нее было выражение лица как у маленького ребенка, который прильнул к витрине кондитерского магазина и знает, что сейчас ему купят какую-нибудь вкусную сладость. Солнце в небе висело красноватым мячиком для пинг-понга и понемногу плавилось по краям. Становилось жарко.

Мимо неспешно проплывали индийские небоскребы и красивые, ухоженные парки – какое-то время Ише казалось, что они едут по европейскому городу. Но когда «амбассадор» въехал в центр, заполненный забавными трехколесными моторикшами, это впечатление отступило под натиском шумной восточной жизни. Моторикши исступленно гудели, в каждой сидело не меньше шестерых человек, которые высовывались оттуда и с любопытством вертели темными головами, другие были облеплены людьми, словно мухами.

Иногда они проносились мимо бедных велорикш, в которых с трудом крутили педали мужчины. Почти у всех головы были обмотаны кусками затертой, старой материи.

Справа, прямо на тротуаре, мылись в белой пене темнокожие полуобнаженные мужчины, а чуть поодаль по дороге бежал слон, с ног до головы расписанный узорами, словно огромная детская игрушка.

Прошел месяц с того момента, как они познакомились с О. Все это было очень странно, но вместе с тем и знакомо. Когда Иша начала читать книгу, ей стало ясно, что О. права – они должны поехать в Индию и разобраться в том, что происходит и для чего они повстречались. Ей казалось, что она всю жизнь ждала Ясона, но он был отстранен и задумчив.

Иша вспомнила, что когда самолет потихоньку прокрался на взлетную полосу и, разогнавшись, попрощался с землей, набрав высоту лег на одно крыло, словно делая прощальный круг над засмогованным городом, и нагло, с силой ворвавшись в ледяной, кристально чистый воздух, поплыл в белых облаках, похожих на бескрайний молочный океан, она смотрела в иллюминатор и думала о том, что теперь началось что-то новое в ее жизни.

Пушистые белые акулы проплывали мимо, внизу, сквозь белые волны облаков выглядывала замшевая кожа земли, испещренная светло-коричневыми нитями, а затем снова скрывалась, и Иша видела только белое-белое-белое внизу. Темнело, и алый шар солнца, где-то позади справа, в чужих иллюминаторах, медленно утопал в мягком одеянии, подернутом голубоватой дымкой, сотканной из сотен волнующих глаз оттенков.

Тогда она закрыла глаза и увидела странный мячик, который увеличившись до чудовищных размеров, тяжело падал куда-то в темные воды и что-то большое, необъятное вместе с тем, падало где-то в непроглядной глубине ее сердца.

А сейчас такси не спеша въехало на Мэйн Базар и поползло по улице, запруженной людьми. Дорога была вся в глубоких ямах, и «амбассадор», проваливаясь в них, сильно качался. Иша подняла взгляд к крышам домов – там живописно сплетались электрические провода, которые напоминали громадных черных змей, вьющих ненадежные гнезда на высоких бетонных столбах. Наконец машина остановилась и они, все еще покачиваясь, вышли на шумную улицу.

Ясон снял самый простой номер в одном из гестахузов, и, бросив вещи, они пошли гулять по базару. Иша купила себе широкие хлопковые штаны зеленого цвета и шерстяную шаль, которую индусы называли чадаром. Она видела, как ближе к вечеру многие люди кутаются в похожие цветастые куски материи. Когда вечер начал неспешно наплывать на узкое делийское небо, они забрали вещи из номера и пошли пешком до вокзала, что располагался неподалеку. Там их уже ждал поезд. О. уехала раньше на моторикше в Ришикеш, оставив Ише свой телефон.

– Звони, когда я буду нужна, – шепнула она на ухо Ише, когда они обнимались на прощание.

2. Ясон читает книгу. Воспоминания о событиях, предшествующих катастрофе

– Эй, Джагай! Твоя очередь сегодня идти за хворостом! – кричит моя младшая сестра Нандини. В такие моменты мне кажется, что у нее слишком противный голос. Если честно, мне гораздо интереснее было бы пойти к старому, узловатому баньяну, что широко развесил свои ветви, залезть внутрь и, прижавшись к причудливым древесным сочленениям сидеть там спокойно, глядеть на чистое голубое небо и неспешно размышлять о смысле жизни.