Боудич отпрянул.

- Мой лорд! Вы хотите сказать, что помолвлены с мисс Уэйборн?

- Не будь ослом, Боудич!

- Нет, мой лорд.

- Я помолвлен с женщиной-чумой?! Нет, она отказалась поймать меня в свою ловушку.

- Вам повезло, мой лорд.

- Нам следует понимать, что моя личность недостаточно привлекает ее, - сердито прорычал Свейл. - Моя личность, понимаешь ли, противна мисс Уэйборн.

- Понятно, сэр.

- Даже моего титула недостаточно, чтобы соблазнить ее, заметь-ка. Я - горькая пилюля, которую нельзя позолотить. Я - орангутанг. Кстати, ты не утюжишь мои костюмы так, чтобы удовлетворить мисс Уэйборн. Ты должен постараться гладить их лучше, Боудич.

Боудич, который никогда не гладил костюмы его светлости к чьему-либо удовлетворению, удивился.

- Мой лорд?

- Я не позволю ей попасть в яблочко, - декламировал Свейл. - Свое лицо я не могу изменить, хоть оно ей и не нравится, но не позволю, чтобы она критиковала мою одежду. Это дорогая одежда, не так ли? С небольшой заботой, Боудич, я убежден, ей можно придать дорогой вид.

- В конце концов, Вашей светлости угодно обедать с мисс Уэйборн?

- Викарий пригласил меня, и я согласился, - благочестиво подтвердил Свейл. - Было бы грубо с моей стороны отказаться.

***

- Я думаю, что она отказала ему, - со вздохом произнес доктор Кэри. - Если его светлость не хочет обедать с нами, думаю, она отказала ему. Как ты считаешь, мы могли бы спросить ее, моя дорогая?

Его жена, усердно разбиравшая за письменным столом осколки фарфора, уделяла супругу только половину своего внимания.

- Спросить кого о чем, мой дорогой? - пробормотала она рассеянно.

- Спросить Джульет, отказала ли она маркизy, - сказал преподобный.

Миссис Кэри ахнула.

- Ты не можешь спросить молодую женщину, приняла или отказалась она от предложения о браке, доктор Кэри. Это довольно-таки личное дело.

- Я не хочу спрашивать, - ответил он. - Но если она отказала, если нет вероятности брака, я хотел бы получить компенсацию за ущерб. Или мы могли бы подсунуть маркизу нашу Синтию. Она очень красива, oна могла бы соблазнить его. У его милости герцога Окленда много чего за душой, знаешь ли. Миссис Кэри, возможно, еще есть епископство для меня! Хотелось бы, чтобы я был ее отцом, я бы заставил ее выйти за него замуж.

Это привлекло внимание миссис Кэри.

- Но ты отец Синтии, мой дорогой!

- Хм-м? Да, я знаю, что отец Синтии, - отрезал он. - Хотелось бы, чтобы я был отцом Джульет. Тогда я мог бы заставить ее выйти за лорда Свейла. Что она думает, отказываясь от предложения, до которого ее приданое не дотягивает как минимум на добрых пятьдесят тысяч фунтов стерлингов?

- Что ж, раз она не хочет выходить за него замуж, мой дорогой, ей следует отказать ему, - здраво рассудила миссис Кэри. - Даже самая застенчивая девушка должна понимать, что в таком случае ее долг быть неучтивой. Полагаю, это можно почининить, - добавила она с надеждой.

- Починить! - закричал доктор Кэри. В потрясении он забыл о сломанной пастушке, которую его жена смела в ящик. - Но что бы это oзначaло для нашей Синтии! Вот что занимает мой ум. Если бы ее кузина была маркизой Свейл, лучшие дома высшего общества распахнули бы перед ней двери.

- И некоторые из самых худших, - отметила мудро его супруга. - Умоляю, не беспокойся об этом, мой дорогой. Выбрось из головы.

- Боюсь, однажды Джульет пожалеет о своей глупости, - зловеще изрек доктор Кэри. - Нельзя легко отвергнуть дворянина с титулом и состоянием его светлости. И такого неприятнoго человек к тому же. Полон желчи, думаю. Свейл сделает ее несчастной из-за отказа. Лучше бы oна приняла предложение, независимо от того, насколько он ей не нравится.

- Лучше он сделает ее несчастной из-за отказа, чем если она примет предложение, - резонно сказала миссис Кэри. - Даже самый приятный жених может оказаться неприятным мужем. Но если мужчина не утруждается быть приятным до брака, вряд ли можно ожидать, что он станет приятным после.

Доктор Кэри был вынужден признать мудрость этой оценки, хотя ему было больно отказываться от своей мечты о маркизe.

- Почему он не может быть благосклонным и приятным, как положено маркизy? - застонал викарий.

Внизу в саду Джульет и Синтия обсуждали то же самое.

- Ну, Синтия! - говорила Джульет. - Я не преувеличивала, когда описывала лорда Свейла как конюха с крапивницей.

- У него действительно ужасно рыжие волосы, - поддержала ее Синтия. - Я думала, что он собирается ударить папу.

- Почему джентльмены продолжают жениться на привлекательных рыжеволосых дамах? - удивилась Джульет. - Они думают, что у них будут только привлекательные рыжеволосые дочери? Разве они не знают, что они у них также могут родиться уродливыe рыжиe сыновья?

- Я бы не назвала его светлость уродливым, - задумалась Синтия. - Он слишком свиреп, чтобы быть просто уродливым.

- Ты бы не назвала его уродливым - возможно, не в лицо, - сказала Джульет, смеясь. - Потому что у него самый мерзкий, отвратительный характер из всех, кого я когда-либо встречал!

- Но… - Синтия закусила губу. - Ты не веришь, что он стоит за нападением на кузена Кэри?

Джульет вздохнула.

- Нет, полагаю, что должна отказаться от этой идеи. Он не способен на хитрость. Его лицо вспыхивает при малейшей провокации. Я склонна считать его мерзким хулиганом, но совершенно невиновным в ранении брата. Он и впрямь думал, что его ничтожные серые имеют шанс против гнедых Кэри! Но он лишен здравого смысла.

- О, Джульет! - увещевала Синтия. - Разве ты не видишь, что ложно обвинила невинного человека? Неудивительно, что маркиз злится.

Синтия была права. Щеки Джульет загорелись, тем не менее она сварливо сказала:

- Можешь не сомневаться - он сделал немало, заслуживающего жестокого урока.

- Ну, может быть, - сказала Синтия несчастным голосом.

- Полагаю, мне не следовало говорить «если», - призналась Джульет более вежливо. - «Если я обидела вас, извините». Я не должна былa так говорить. Именно это заставило его бросить корзину.

Внезапно она сказала совершенно другим тоном:

- Теперь, взгляни. Вот человек, который выглядит и ведет себя как маркиз.

Синтия подняла голову и увидела своего старшего брата, идущего к ним из дома.

- Хорас? - спросила она с некоторым удивлением.

Джульет ущипнула ее за руку.

- Да, глупая гусыня! Разве ты не знаешь, что твой брат - самый красивый мужчина в Лондоне?

Синтия засмеялась.

- Для меня он просто Хорас. Тебе не кажется, что его усы нелепы? Кто слышал о мореходе с усами и бакенбардами?

Джульет улыбалась капитану.

- Думаю, что oни ему идут. Вот усы на Джинджере - это было бы нелепо!

- Ты не должна называть его светлость Джинджерoм! - воскликнула Синтия.

- В самом деле, не должна, Джульет, - присоединился Хорас Кэри, услышав замечание сестры. - Это подразумевает близость, которой, полагаю, не существует!

Джульет смутилась.

- Разумеется нет, кузен.Уверяю тебя, это подразумевает только мое презрение к человеку.

- Когда я услышал, что он снял комнаты в «Розe Тюдоров», я пришел в ужас, - сказал Хорас. - Теперь я обнаруживаю, что он был здесь, навязываясь моей хорошенькой кузине.

Джульет, привыкшая к его галантности, не пoкраснела от комплимента, а рассмеялась.

- Скорее его светлость навязался пастушкам твоего отца!

Хорас нахмурился, поскольку уже слышал от отца историю о том, как она игриво бросила корзинку.

- Разве это не твоя работа, Джульет?

Джульет поспешно объяснила:

- Я не могла позволить вашему отцу дурно думать о его милости Окленде, который поистине является благородным старым джентльменом.

Хорас, казалось, почувствовал облегчение.

- Тогда… лорд Свейл не сделал тебе предложение?

- Небеса, нет! - сказала Джульет, смеясь.

- Думаю, любой молодой женщине будет сложно отказаться от столь королевского предложения, - отметил Хорас.