Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Дарья еще раз окинула взглядом нестройную шеренгу женщин в полосатых футболках и черных юбках и зачитала расписание мероприятий на день. Все было как обычно: процедуры до обеда и хозработы после тихого часа.

Женька с трудом высидела завтрак, почти не тронув каши-размазни, и пошла к посту за направлениями. Сегодня, слава богу, не было ничего мерзкого: уколы у старухи Вольдемарихи и таблетки у Берты. После уколов, бывает, конечно, плохо, но все же не так, как после облучения у Вадима Сергеевича, коньки не отбросишь. А у Берты вообще санаторий - сиди себе в кресле, глотай разноцветные таблетки, а рыжая Берта будет делать вcякие измерения. Вообще, самые тяжелые эксперименты проходят, как правило, в санпропускнике, после поступления. Уж там-то есть и Потрошитель, и всякие "токи", а Жанна Вурдалаковна может не задумываясь провести небольшую операцию без наркоза, ежели ей это интересно. В повседневной жизни из всех этих страстей оставался только Потрошитель, да и то редко.

Наконец-то все разбрелись по кабинетам и троица могла спокойно посовещаться в туалете. В это время было трудно уследить за передвижениями больных, да если бы их и заметили, то всегда можно было бы сказать, что процедура требует подготовки (основательного облегчения). И Лидка, и Валентина были оживленные, глаза горели. Женька тоже не боялась - днем совсем другое дело! Валентина предположила, что, может не зря брешут о мужском корпусе неподалеку, и если это так, то "пациента" надо отпустить с миром обратно. Но может быть, это и вранье, а просто шел человек мимо и стало ему плохо? Тогда он теперь далеко отсюда в больнице или дома, и отпустить его - значит пустить на небеса. Да ведь и не просто человек ДС... Дарье решили не говорить - слишком серьезно. Да и что она может?

- Надюша! - воскликнула Лидка. - Нам нужна Надюша!

Надюша была чудом всего отделения. Женька поступила позже нее и не застала Надюшу в первые тяжелые времена - а тогда все бывают такие страшилы! Но с тех пор, как Женька увидела Надюшу в первый раз, она всегда была чистенькой и приветливой. Она всех называла "девуленьками" и "солнышками" и, хотя никакой посторонней одежды носить не разрешалось, любила "наряжаться" шить новые белые воротнички к футболке, мастерить пояски и бантики. Конечно, она и расстраивалась, и трусила, и ревела от боли и обиды, но это было редко, а чаще всего она улыбалась. К Надюше благоволила даже Большая Роза. Та самая Большая Роза, которая, уперев руки в необъятные бока, могла задвинуть речь, полную "шлемазлов" и "кишентохасов" перед лицом самой Скорпионихи; Большая Роза, которой уже давно не давали направлений на Потрошитель, после того, как она там чего-то поломала, и к Вадиму Сергеевичу, которого она треснула по физиономии; Большая Роза, которую звали угомонить самых буйных, съехавших с катушек. Когда Надюша говорила:"Розочка Абрамовна, вы сегодня так хорошо выглядите!", Большая Роза наливалась румянцем и приходила в такое состояние духа, что у нее можно было выпросить таблетку от головной боли, карандаш или даже блестящую заколку.

Надюша попала сюда после очередного "закручивания гаек" за слишком активное участие то ли в сборах, то ли в выборах, Женька была в политике без малейшего понятия. Когда Надюшу засадили сюда, ее парень, который тоже во всем этом участвовал, стал дээсовцем и ушел в подполье. При этом они могли поддерживать телепатическую связь. Об этом знали почти все обитатели отделения - странно, что никто до сих пор не настучал. Наверно, потому, что Надюшу любили. И частенько подкалывали: какая у них, мол, связь - только мысленная, или визуальная, или, может, осязательная тоже? И как насчет пагубных последствий? Надюша краснела, отмалчивалась, и все ей жутко завидовали.

Пока Женька бегала к старухе Вальдемарихе, Лидка нашла Надюшу и рассказала о деле. Надо было, чтобы Надюша посоветова-лась со своим подпольщиком. Когда Женька вернулась к собранию, Надюша возбужденно шептала:"Ой, девчоночки, это просто детектив какой-то, ой, вы себе не представляете, во что вы вмазались!". Остальные толкали ее со всех сторон, горя желанием поскорей узнать, что же там произошло. Было так интересно, так весело, и вдруг Надюша посерьезнела и, оглядевшись, сказала:"Значит, так. Это у нас Сергей Криштай", и все замолчали, и только таращили глаза, слушая ее рассказ.

У Женьки горело лицо и взмокла спина, настолько все услышанное было поразительно. Сергей Криштай был фигурой поистине легендарной. Крупный ученый, он занимался своими научными трудами, пока не наступили "летние погоды", и, уж неизвестно почему, стало можно больше, чем раньше. Попав в русло общественной и политической жизни, Криштай добился больших успехов, и, если Женька правильно запомнила, был и мэром, и делегатом, и депутатом. В это время больницу часто проверяли и даже собрались закрыть. Но вдруг "похолодало", и, снова неизвестно почему, стало уже нельзя то, что было можно. Криштай ушел со всех постов и снова занялся наукой, но после того, как его соратники и бывшие коллеги стали как-то странно исчезать, исчез по своей воле. Тогда-то и была образована ДС, на улицах стали появляться листовки, а зарубежные газеты и радиостанции завели рубрики "Криштай комментирует". Все это Женька узнала из рассказов и жарких споров уже в больнице. А в самое, что называется, горячее и интересное время Женька жила в деревне у тетки Клавы и целыми днями работала на ее огороде. Ни радио, ни телевизора у них не было, и поэтому события тех дней Женьки никак не коснулись. Потом, когда Женьке вдруг досталась квартира по завещанию какого-то дальнего и почти неизвестного родственника, она с Клавой переехали в город. Клава, как опекунша, тоже прописалась в городское жилье, а потом сплавила Женьку в больницу, и до сих пор было неизвестно, с каким же диагнозом.

Так вот, когда в вечерних разговорах заходила речь о ДС, лица девчонок загорались воодушевлением и надеждой. "Погоди, придет срок... Еще все может перевернуться... и тогда нашей шарашке конец, всех разгонят к чертовой бабушке..." Строились самые прекрасные планы и самые фантастические картины жизни после наступления свободы, и символом этой свободы был Криштай. Теперь - рассказывала Надюша сдавленным шопотом - его все-таки поймали и везли на дальний полигон для обработки на аппарате "Зеро". Видно, уже предвкушали, как он прилюдно покается и опровергнет все свои слова, как вдруг обнаружили, что по дороге он приказал всем долго жить. Начальник конвоя, видно, перетрусил, растерялся, и помчался в ближайшую больницу в надежде откачать такого важного подопечного. Но там его быстро убедили, что дело совершенно безнадежное. Поскольку санитарам в штатском нужен был Криштай живой, к мертвому они потеряли повышенный интерес. И в то время, когда в высших кругах выяснялся вопрос, что теперь делать с телом, последнее неожиданно пропало.

3
{"b":"67756","o":1}