– И сколько ты готова заплатить, чтобы я отымел тебя по полной программе? – я снова откровенно хамлю. Гордеева потрясенно молчит, смущенно хлопая ресницами. – Никогда этого не было, детка, – резко говорю, раздражаясь от того, что она всерьёз задумалась над моим вопросом. – Всегда выбираю женщин сам.

– Наверное, мне должно польстить, что ты выбрал меня? – глотнув еще шампанского, снисходительно спрашивает Эмилия.

– Да, должно, – уверенно киваю я. Она смеется мне в лицо. Гордеева не воспринимает меня всерьез. Я – развлечение. Никакой выгоды для нее, сиюминутная прихоть.

– Боже, ты забавный, – продолжает веселиться Эмилия.

– Ни грамма, – мрачно отвечаю я. – Захотела бы узнать меня лучше, бежала бы отсюда сломя голову.

– Ты пытаешься меня напугать или предупредить?

– Мучайся теперь в неизвестности, – ухмыляюсь я, подливая девушке шампанского. Она быстро пьянеет, автоматически замечаю я. Ее черные, как ночь глаза, возбуждённо блестят, соски под тонким шелком призывно топорщатся. Похоже, разрекламированного топ-менеджера заводят опасные парни. Мои мысли неумолимо возвращаются в низменную плоскость. И ее тоже, судя по расширившимся зрачкам и раскрасневшемуся лицу. Я откидываюсь на спинку, поправляя под столом окаменевшую эрекцию, красноречиво напоминающую о том, что пора переходить к основному блюду. Но тут происходит непредвиденное:

– Что я делаю? Совсем свихнулась! – неожиданно сокрушается Эмилия, прижимая ладони к горящим плечам. – Это была дурацкая затея, – отодвигает в сторону бокал. – Мне хватит, я уже в стельку. Извини, Эйд, – вымученно улыбается, поднимаясь на ноги. – Я, наверное, пойду. Ничего не выйдет.

– Почему не выйдет? – невозмутимо спрашиваю я, вставая следом. – Мы даже не попробовали, – улыбаюсь самой безотказной улыбкой из своего плейбойского арсенала. Девушка отрицательно качает головой и пятится назад, пошатываясь на высоких каблуках. Я не останавливаю, наблюдая за неуклюжей попыткой бегства с долей скепсиса. Далеко она не уйдет, за ее спиной бассейн. Пара шагов и пугливой гордячке придется немного намокнуть. Если честно, я надеялся, что намокнет она совсем по другой причине. Но вечер же только начался… Правда?

Эмилия

Давно такого не испытывала. Меня сбивает с ног ощущение, будто стою у подножия огромной горы, и она вот-вот на меня обрушится. Глаза Эйда темнеют, превращаясь в затягивающий портал, от которого фонит необъяснимой опасностью вместе с дьявольским обаянием и вечернее время суток тут не причем. Его зрачки расширяются, Эйд делает шаг вперед, заставляя меня отступить назад…

Я не зря его со скалой сравнила. Он выше меня на голову, даже когда я на каблуках. Широкие плечи подчеркивает простая белая рубашка, не скрывающая игру его, доведенных до совершенства, мышц. Стараюсь не смотреть, как резко вздымается грудь мужчины и вздуваются вены на его предплечьях…, но затуманенный алкоголем разум позволяет мне немного выйти за рамки привычного, делового общения и сдержанных взглядов.

Под прицелом его глаз мои легкие воспламеняются. В районе солнечного сплетения зарождается странное, томительное предвкушение вперемешку со страхом неизвестности. Его взгляд обещающий, притягивающий, но я намерена сейчас же закончить наше короткое свидание. Не к добру все эти колкости, граничащие с угрозами, сказанными в шутливой форме. И к тому же, я пообщаться хотела, пофлиртовать, пустоту внутри встречей заполнить…а он сразу перешел в наступление и по ходу отступать не собирается.

Делаю ещё один шаг назад и сердце пускается вскачь. Все происходящее меня заводит, но я боюсь себе в этом признаться. Наша игра в хищника и жертву – настоящий адреналиновый кайф для затянувшейся «эмоциональной зимы», давно овладевшей моим нутром.

Он даже не знает моего настоящего имени.

И есть в этом что-то безумное…ни к чему необязывающее рандеву с барменом, который может оказаться также горяч, как говорит об этом. Вопрос в другом: сможет ли он растопить мое сердце или ему уже удалось это сделать?

В один момент мое тело начинает терять равновесие. Свободное падение обрывает все мысли. С губ срывается крик, когда я, наконец, понимаю, что стремительно падаю в бассейн.

Все бы ничего и это не было такой катастрофой, если бы я панически не боялась глубокой воды. Я плохо плаваю, фактически не умею. Могу это делать только в тех местах, где точно знаю, что достану до дна кончиками пальцев.

Этот страх у меня родом из детства… Папа учил меня плавать, когда я была маленькой. Сначала это казалось мне одним из самых счастливых воспоминаний, пока он не напился на берегу реки и не увлек меня на глубину, неудачно скинув со своих плеч так, что я чуть не утонула.

Я тону и сейчас, ощущая, как неуклюже барахтаюсь у поверхности и не могу удержать свое тело над водой, поддаваясь приступу паники. Даже не хочу думать, как это все выглядит со стороны и к какому фееричному падению подвержена моя объемная прическа. Лишь задыхаюсь от ужаса, ощущая, как немеют руки и ноги, а где-то рядом раздается мощный звук всплеска воды – Эйд прыгает в бассейн следом.

Через секунду его сильные руки легко обхватывают мою талию и, удерживая над водой, мужчина уводит меня на безопасную глубину, пока я кашляю и протираю веки. Не успеваю толком выдохнуть, как оказываюсь в клетке из его тела и рук, загнавших меня вплотную к бортику бассейна. Ноги, наконец, касаются дна, и паника сразу отступает. Довольно странно находиться в бассейне в босоножках и платье, а буквально через секунду вода помогла обозначить взору Эйда все достоинства и недостатки моей фигуры.

– Я упала из-за тебя! – возмущаюсь я, вместо ожидаемой мужчиной благодарности.

– Из-за меня? – морщинка между его бровей углубляется, влажные губы раздвигает раздраженная усмешка. – Ты сама решила искупаться, сделав шаг назад. Не думал, что ты не умеешь плавать. Зато я получил огромное удовольствие, наблюдая за тем, как с железной леди спадают все маски, – замечает Эйд, его ладонь берет во властный захват мои скулы.

– Какие маски? Я всегда такая. Так трудно поверить, что есть женщины, кто при виде тебя не снимают трусы и не вываливают свои достоинства на барную стойку? – алкоголь и всплеск гормонов окончательно развязывают мне язык.

– Задевает это? Ревнуешь, детка? Умерь свой пыл. Если бы не я, ты бы захлебнулась, – парирует Эйд, все ещё удерживая мое лицо жесткой хваткой. Слегка вскидывает свой подбородок, позволяя мне заметить, как заостряются от раздражения и сдерживаемых им эмоций скулы и проступают под ними очертания желваков.

– Я не поняла, ты от меня благодарность ждешь? Ты мог бы предупредить пьяную девушку о том, что у неё за спиной бассейн! Тогда бы и прыгать не пришлось, – с вызовом отвечаю я, ощущая, как воздух между нами стремительно накаляется.

– Конечно, жду. Ты будешь благодарить меня…очень и очень долго, девочка, – понижает тон Эйд, едва касаясь большим пальцем уголка моих губ.

– Не дождешься, – резко отталкиваю Эйда, упираясь ладонями в его каменную грудь. Понимаю, что это довольно бесполезно, но разворачиваюсь к бортику лицом и, опираясь на плитку ладонями, пытаюсь прыжком вытащить себя из бассейна. Не тут-то было. Наглец вновь берет в плен мою талию и сильным рывком тянет обратно в бассейн, заставляя меня издать короткий вскрик возмущения. Ещё пара секунд и на этот раз он загоняет меня в угол бассейна, в котором кроме нас никого нет и прижимает мои запястья к бортику, распяв их по обе стороны от моей головы.

– Отпусти меня, Эйд, – срываюсь на шипение, не в силах терпеть того, что он так резко стирает всякие границы между нами. Он что, не понимает, как я отличаюсь от его типичного «блюда» на одну ночь? Что о себе возомнил этот наглый бармен? Даже Демидов никогда не позволял себе держать меня так крепко, полностью лишая воли и способности оказывать сопротивление и диктовать свои правила. Я чувствую себя чертовски уязвимо, когда мои руки фактически связаны. Я привыкла все контролировать, не умею и не хочу иначе.