На какое-то мгновение тиски разомкнулись, впуская в круг того самого всадника в железной кепке и странного вида куртке, на которой красовалась крупная буква «С». Если бы троице путников была ведома история, случившаяся днем ранее, они немало удивились бы, как этому парню удается так хорошо выглядеть после водочной клизмы. Спортсменчик – а это был именно он – сразу начал беседу с позиции силы:

– Стоять, бояться! Кто такие? Сколько лет? Почему не в армии?

– Радное сэрдцэ, ми уже пят лэт как на дэмбэлэ. – Гиви, как всегда, не лез за словом в карман, и Агроном бросил на недомерка взгляд, который, казалось, способен испепелить гнома на месте, но тот и бровью не повел, всем видом выражая недовольство генеральной линией партии.

Всадник, как и Агроном, явно не оценил гномьей наглости и решил, что пора поставить недомерка на место. Отдав свое диковинное оружие кому-то из свиты, он спрыгнул со своего жеребчика и, сняв свою придурковатую кепку, с нагловатой усмешечкой поинтересовался у Гиви:

– А ты, судя по росту, на подводной лодке юнгой служил?

Его последнее слово еще не достигло ушей Гиви, а умелый финский стрелок Лагавас со сноровкой, которая не могла не вызвать удивления, уже успел выдернуть «Макарова» из кобуры и, ткнув ствол прямо под козырек командиру конного отряда, невзначай поинтересовался:

– Ты такой умный, тебе череп не жмет? Спохватившиеся конные дружинники все как один выставили свои клюшки, нацелив их в голову распоясавшегося Лагаваса. Ситуация вызревала, прямо скажем, неприятная, причем никто из собравшихся не мог в данную секунду дать даже мелкой монетки как за жизнь эльфа, так и за жизнь командира конников.

Первым, кто решился влезть между двумя горячими парнями, оказался Агроном, одномоментно вспотевший так, будто сию секунду ему в голову ударил весь тот пот, что выделял его организм во время всего их многокилометрового марафонского забега. Кто-кто, а он-то понимал, что очередной Карибский кризис явно не пошел бы на пользу и без того малочисленному их отряду:

– Спокуха, я – Агроном, сын Агронома. Фамилия у меня такая. Это Гиви, сын Зураба. А это Лагавас, безотцовщина.

Командир всадников еще раз оценил глубину ствола, все еще смотревшего куда-то между его бровей, и был вынужден пойти на попятную:

– Ну, ладно, вы пошутили, я тоже посмеялся. Мы половцы…

– Пол чего? – ехидно поинтересовался Гиви.

– Слышь, брат, ничего личного, – обратился главный дружинник к Агроному. – Заткни ты, ради Бога, пасть своему недомерку, мои ребята горячие, два месяца на сборах – не дай Бог заинтересуются фраерком, – и тут же продолжил, но уже значительно повысив голос: – Половцы – это потому что в ПОЛО играем! Знаешь игру такую, чурка неотесанная??? Ну, типа, хоккей на лошадях.

Последняя реплика вызвала у гнома приступ истерического смеха… Сегодня его явно не по-деццки поперло на юмористическом поприще:

– Вы, че, реально научили лошадей на коньках кататься???

В следующую секунду Агроном заткнул пасть своему спутнику его же собственной бородой и припер, для надежности, собственным кулаком. Кавалерийский вожак сделал вид, что не услышал последнюю реплику, и продолжил рассказывать:

– Так вот, мы из Рохляндии. Атаман наш, Борис Николаевич, пьет без просыху. А я парень спортивный, у меня режим, сам понимаешь. И ребята мои – тоже все разрядники. Да два КМСа в придачу, сечешь? А он говорит… с тобой ни стакан не принять, ни в теннис не сыграть. Сам-то я горные лыжи люблю!

– А я больше горные санки, – ляпнул совсем не в тему Агроном и, решив на всякий случай не практиковаться более в красноречии, завернул сразу к делу: – Слышь, вам случайно по дороге урки не попадались?

– Были. Были тут такие, гастролеры. Мы с ними контрольный матч сыграли – вынесли в одни ворота, семь-один.

Гиви наконец-то удалось выплюнуть собственную бороду. Сжав кулаки, он ринулся к командиру всадников:

– Эта ви патарапылыс! Нужна была спырва дакумэнты параверить!

Агроном, поморщившись, снова задвинул гнома от греха подальше и уточнил:

– С ними были два карапуза. Наши кореша.

Покосившись на гнома, которого под мышки держал Лагавас, главарь конников покачал головой:

– Нет, никого не осталось. Всех убили, всех зарезали, – он махнул рукой туда, откуда примчалась его дружина, – из-за ближайшего холма поднимались густые клубы дыма.

Моментально поникший Гиви перестал вырываться из рук Лагаваса:

– Отвечаешь?

Командир конников опустил глаза, не в силах сдержать тяжелый взгляд гнома, и снова утвердительно покачал головой:

– Точняк.

Постояв пару секунд в тишине, он повернулся к своей свите, присвистнул и коротко скомандовал:

– Хромой! Кривой!

Один из дружинников подвел под уздцы двух лошадок-задохликов. Спортсменчик хлопнул по лошадиной морде и обратился к Агроному, стараясь не смотреть в глаза поникшим странникам:

– Не переживай, я тебе вместо них лошадков дам. По одной за каждого карапуза, – всем своим видом он старался показать, что предлагаемый им обмен чрезвычайно выгоден для безлошадных оборванцев: – У лошадев грузоподъемность больше, а жрут они меньше. И самое главное – молчат всю дорогу.

Не дожидаясь «благодарности», он нацепил свою железную кепку, впрыгнул в седло, подхватил любезно поданную кем-то из ближайшего окружения клюшку и коротко скомандовал:

– Поехали.

Моментально снявшееся с места войско оставило пригорюнившихся странничков в покое и исчезло за ближайшим холмом. Троим приятелям некогда было раздумывать, поэтому Агроном и Лагавас уселись в седла, а Гиви запрыгнул за спину эльфу, и они припустили к месту ночного побоища половцев и урок.

Эти последние десять минут погони за уже прекратившим свое существование отрядом урок прошли в полном молчании, даже Гиви прекратил выражать нескончаемые неудовольствия всем, что попадалось под руку.

Всадники-половцы постарались на славу – урки, покромсанные в первоклассный гуляш, были свалены в огромную кучу, возле которой всем живым в назидание болталась на клюшке оскаленная морда Командурка. Подоспевший первым Агроном быстрехонько спешился возле импровизированного крематория, окинул профессиональным взглядом тлеющую груду тел и покачал головой – поживиться тут было совершенно нечем. «Гребаные спортсмены – все утащат, все сопрут», – матерился про себя Агроном.

Кулем свалившийся с лошади Гиви явно думал иначе: никого не стесняясь, он принялся ковыряться в горящей куче, пока не нашел знатную пряжку, почти не тронутую огнем:

– Ныплахая фэнка, мая будыт! Обнаружив, как шустро его обошел пройдоха гном, и не сдержав досады, Агроном со всей дури вдарил по насквозь прогоревшей уркской каске:

– Ох, ловкач!

Гиви в свою очередь только коварно улыбнулся:

– Поздно крычат, уже мае.

Агроном плюнул с досады в раскачивающуюся на клюшке харю и присел на траву. Присмотревшись, сорвал какой-то вычурный цветок, резавший взгляд своими фиолетовыми лепестками, размял его в пальцах и проглотил, после чего задумался о чем-то, помолчал пару секунд и задумчиво произнес:

– Жаль, Баралгин дуба врезал… Он же опером был. В гондурасском ГУВД служил. Его в спецшколе всякому учили. Он бы вмиг пацанов по следам нашел.

Тут внимание Агронома привлек след босой ступни, оставшийся на мягкой земле. Потянувшись к нему рукой, он внезапно почувствовал, как мир вокруг стремительно меняется, солнечный день померк и…

…на траве лежал Чук собственной персоной, а над ним всей своей внушительной тушей нависла боевая лошадь половского конного отряда, поднятая на дыбы прямо над карапузом. Пацанчик дернулся в сторону, в последний момент укатившись из-под копыт, едва не размозживших его черепушку…

Агроном от неожиданности вскочил на ноги, оглянулся вокруг – рядом по-прежнему догорали останки урочьей банды, а Гиви и Лагавас продолжали увлеченно мародерствовать…

Перепуганый бомж громко выдохнул, бросил взгляд туда, где обнаружил следы босых ног, и увидел в метре от них примятую траву и следы конских копыт, глубоко вбитые в землю… «Ниче себе меня вставило», – подумал Агроном и двинулся по широкой полосе – по всему выходило, что тут кто-то полз. Следопыт поневоле, он наклонился поближе к траве, и тут его словно обухом по голове накрыло волной нового прихода: