* * *
На очередной оружейной лавке, до которой дорвался Агроном, висела табличка: «Закрыто, переучет». Хозяин лавки вместе с подмастерьем разгружал телегу, битком набитую крепко поржавевшими железными примочками.
Присев на скамейку неподалеку, Агроном принялся рассматривать происходящее. Когда лавочник скрылся в дверях с очередной партией товара, он подозвал к себе его подручного, разглядывавшего какую-то причудливо выгнутую саблю:
– Дай посмотреть.
Тот опасливо приблизился к незнакомцу и протянул тому железяку. Агроном вгляделся в лицо подростка и как бы невзначай поинтересовался:
– Ты мальчик или девочка?
Тот смутился и, потупив взгляд, сообщил:
– Я еще не определился.
Агроном усмехнулся и принялся пробовать лезвие ногтем.
Слегка помявшись, подросток кивнул в его сторону и спросил:
– Слушай, чтобы таким крутым стать, надо стероиды есть? Или можно народными средствами?
Агроном внимательно посмотрел на «оно», затем лихо вскочил на ноги и стал носиться по двору, размахивая саблей и выкрикивая какие-то угрозы, да так, что лавочник, крепко сжимая в руках вилы, выбежал посмотреть, кто буянит около его магазинчика. Наконец, порядком запыхавшись, бомж успокоился и вернул саблю ее законному владельцу.
Под укоризненным взглядом лавочника он похлопал подростка по плечу и наставил на путь истинный:
– Физкультурка по утрам. Отжимания. В таком вот акцепте. И хозяину своему… чуть что – промеж ног и милицию зови!!! Там с этим строго – даже Майкл Джексон не отвертится!!!
Не дожидаясь, пока лавочник придумает, как докопаться до назойливого посетителя, Агроном отправился в атаманскую резиденцию.
* * *
Агроном готовился к вечерней тусовке, как всегда, основательно. Размашистыми жестами он добавлял к своему имиджу штрих за штрихом: перехватил тесемкой волосы, мазнул по щекам гримом, рисуя полоски, скорчил злобную гримасу.
Застегнув на спине кевларовый лифчик, он натянул поверх него тельняшку, потом форменную рубашку. Заправил ее в брюки и подпоясался широким ремнем с внушительных размеров бляхой, зловеще посверкивавшей в плохо освещенной раздевалке. Далее на пояс последовали кобура с пистолетом и широченный мясницкий тесак – без него на местных танцах делать было нечего. Накинув поверх всего этого великолепия длинный кожаный плащ, он натянул на руки перчатки с обрезанными пальцами и подпоясался кушаком.
Неслышно вошедший в раздевалку Лагавас наблюдал за происходящим из темного угла и, когда Агроном принялся оглядываться по сторонам в поисках чего-то очень важного, шагнул-таки к свету, протянув бомжу меч. При этом он не упустил случая подколоть приятеля:
– Ну чисто Рэмба… Извини, пожалуйста. Я давно хотел тебя спросить. Скажи, пожалуйста, а где ты учился на агронома?
Бомж оценил юмор Лагаваса и поддержал иронический тон беседы:
– В сельскохозяйственном техникуме. Вломившийся в раздевалку Гиви, волочивший огромных размеров баул, плюхнулся на скамейку практически без сил:
– Дастал сэбе бронежилэт. Лучше для мужчины нэт!
Агроном, кажется, пребывал в хорошем настроении:
– Гиви, сколько раз тебе повторять: лозунги эти – феминистические происки. Для мужчины лучше – ДА!!!
Его рассуждения на тему рекламных слоганов прервал вой сирены. Насторожившийся Лагавас бросился к выходу из раздевалки:
– Знакомый звук!
* * *
Расставленные по крепостной стене часовые уже сообразили, что тревогу они подняли слишком рано и появившийся на дороге отряд – совсем не передовое подразделение урочьей армии, поэтому сирена вскоре замолкла. «Сверху» поступил приказ пропустить нежданных «гостей».
Прочитав письменное указание коменданта крепости, начальник охраны удивленно протянул:
– Гляди-ка, а Электродрель-то заградотряд прислала!
Кто-то за его спиной присвистнул:
– Блин, ну теперь нам всем хана!
Когда же в приоткрывшиеся ворота вступили первые бойцы заградотряда, катившие за собой пулеметные установки, этот же самый голос утвердил свою позицию окончательно:
– Батальон «белые колготки». Точно, хана. Бойцы, статью и лицом подозрительно похожие на Лагаваса, прогремели коваными сапогами по ночным улицам по пути в предоставленные им отдельные казармы, откуда уже вышвыривали размещенных там до того беженцев.
Но все же в первую очередь батальон «отметился» перед атаманом Борисом, отчеканив строевым шагом по главной площади, как на параде. Комбат в парадном кителе с издевательской ухмылочкой зафиксировал свое почтение перед вышедшим к нему рохляндским управителем. Тот недовольным взглядом окинул слишком уж молодого, по его мнению, выскочку и спросил:
– Какими судьбами?
Тот все не переставал нагло лыбиться:
– Известно, какими. Электродрель говорит, боевой дух у вас слабый. Говорит, подбодри их там сзади. Приказ, говорит, ни шагу назад.
Он махнул рукой, и маршировавший на месте батальон развернулся по стойке смирно во всей красе. Подле бойцов зловеще поблескивали в лунном свете стволы станковых пулеметов.
В этот момент откуда-то сбоку выскочил слишком уж развеселый Агроном и бросился обнимать комбата:
– Кого я вижу! Ну, ты морду себе отожрал! Комбат, вдоволь наобнимавшись и с бомжом, и с подоспевшим Лагавасом, оглядел Агронома с ног до головы и снова принялся «давить лыбу»:
– Глистов выведи, и у тебя такая же будет. Атаман, недовольно фыркнув, развернулся на каблуках и, ни слова не говоря, отправился на крепостные стены…
Глава девятая
ИРАКУ ЗАКАЗЫВАЛИ?
А вы друзья, как ни садитесь – а в камасутру не годитесь
И. А. Крылов, i-басни
Братва, не стреляйте друг в друга.
Народная песня
С минуты на минуту можно было ожидать появления урочьего войска. Сгрудившиеся на стенах воины вглядывались в темноту, опасливо поглядывая себе за спины, – там уже принялся разворачиваться заградотряд.
Наблюдатели пялились в ночь, покуда далеко на равнине, в кромешной тьме не стали появляться светлячки едва различимых с такого расстояния огоньков. Сначала десятки, а потом и сотни и тысячи огней, слившихся в единую полосу света, которая покатилась к стене, сжимая кольцо вокруг крепости.
Гном, который, как всегда, не мог ничего разглядеть из-за спин впереди стоящих, принялся развлекаться по-своему – заспорил с Лагавасом:
– Нычего не выжу! Спорым на стакан краснава, я пэрвий сто уркав завалу?
Лагавас смерил зарвавшегося недомерка взглядом и парировал:
– На стакан красного и огурец, сто урков первый завалю я!
По рядам бойцов, начиная от тех, что стояли ближе остальных к заспорившей парочке, побежал шепоток, распространившийся, как настоящая чума, по всему войску. Постепенно он достиг и самого рохляндского атамана. Начштаба, выслушав своего адъютанта, наклонился к уху Бориса и зашептал:
– Короче, букмекеры дают семь к одному на нашу победу. Ограничений по ставкам нет – принимают огурцами и красным. Я вот чего надумал – зашлем гонца к уркам, предложим сгонять договорнячок. Прибыль – пополам! Ну, или на край – поставим еще и на победу урок – если что, в накладе точно не останемся…
Атаман опасливо оглянулся по сторонам и кивнул:
– Действуй!
Урочья армия, тем временем, приближалась неумолимо. Хлынувший дождь не притормозил ее наступление ни на секунду. Особо зорким глазом уже можно было разглядеть отдельные фигурки наступавших. Вот одна из них взмахнула флагом, едва различимым с такого расстояния, и секундой позже до защитников крепости донесся клич тысяч урочьих глоток:
– «Изенгард» – чемпион!!!
Моментально сориентировавшись, Агроном выхватил у стоящего неподалеку постового громкоговоритель и принялся проводить кампанию по поднятию боевого духа:
