Сглотнув, я перевёл взгляд на губы Аято. Розовые и такие мягкие на вид, они манили к себе, обещая райское наслаждение любому, кто к ним прикоснётся. Я понял, что должен сделать это прямо сейчас, ощутить его сладость, его божественный вкус…
Внезапно я почувствовал лёгкое головокружение. Свежий аромат парфюма с нотками цитруса дурманил, а сердце внезапно забилось быстро-быстро, как птица, пойманная в силки. Как во сне я видел потрясающие губы Аято всё ближе… Ближе…
— … Так что, думаю, нам стоит сохранить наши милые приключения в секрете.
Внезапно вернувшись в реальность, я резко распрямился; меня тут же бросило в пот. Что это было: наваждение, сон? Успел ли я коснуться столь желанных губ?
Аято всё ещё сидел, приложив голову к моему плечу, и спокойно взирал на меня. Если бы я позволил себе и вправду поцеловать его, он не стал бы себя так вести, верно? Он бы отстранился, резко встал, спросил бы, всё ли со мной в порядке… Но он, как ни в чём не бывало, смотрел на меня своими потрясающими глазами и ждал ответа на свой вопрос.
— Прости, прослушал, — хрипло выдавил я. — Что ты сказал?
Аято улыбнулся и медленно распрямился, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Говорю, нам стоит действовать сообща, — повторил он с весёлыми искорками в глазах. — И страховать друг друга, а также, конечно, хранить секреты.
С трудом отведя от него взгляд, я попытался рассмеяться, но не смог: вышло какое-то сдавленное кудахтанье. Внезапно в голову полезли совершенно не нужные сейчас мысли о том, как Аято, воровато оглядываясь, пробирался через баррикады из старых ЭВМ, составленных одна на другую, и шкафы с хламом. Вот он остановился у зашторенного окна и отодвинул штору, чтобы пустить внутрь помещения хотя бы узенький лучик света. Отойдя чуть подальше, он закрыл глаза, запрокинул голову; его изящная ладонь с длинными пальцами скользнула по форменной рубашке вниз, к поясу…
— Думаю, тебе это нужно сейчас, — Аято толкнул меня локтем. — Иди в ближайший туалет; всё равно все уже ушли, так что никто совершенно точно не заметит тебя.
Я коротко кивнул и спешно вышел из кабинета. Влетев в уборную и запершись в кабинке, я расстегнул брюки и закрыл глаза. Образ Аято, ласкавшего себя в информационном клубе, прожигал глазные яблоки с обратной стороны, и мне понадобилось совсем немного времени, чтобы закончить.
И позже, убирая следы своих деяний, я никак не мог выгнать эти картинки из головы.
========== Глава 19. Старания впустую. ==========
Шестнадцатое мая с утра поприветствовало меня тёплым солнышком, которое пригревало уже почти по-летнему. Я не особо обрадовался хорошей погоде, потому что почти всю ночь не спал: сначала мне приснилась Амаи, и я вскочил в холодном поту. Снова заснуть я так и не смог, и оставшееся до сигнала будильника время проворочался с бока на бок, изо всех сил пытаясь выгнать мысли о покойной из головы.
Я пришёл в школу рано с утра и сразу же инстинктивно направился в совет — место, ставшее для меня безопасной гаванью. Мне хотелось, чтобы Аято снова прибегнул бы к своей уникальной магии и вытащил бы меня из плена тоски. Однако на месте моего любимого не оказалось. Тораёши Широми, сидевшая за одним из ноутбуков и лениво набиравшая что-то на клавиатуре, сказала, что президента вызвала завуч.
Я поблагодарил её и направился вниз. Прекрасно понимая, что веду себя, как какой-то маньяк, я в то же время осознавал, что не могу иначе: Аято был мне необходим, как воздух, как живительная влага посреди пустыни.
Остановившись напротив дверей в кабинет Генка-сенсей, я оперся спиной о стену и вытащил из сумки телефон. Неизвестно, сколько Аято проторчит у завуча; пока можно было убить время.
Я зашёл на сайт школы — главным образом для того, чтобы посмотреть со стороны на свои же фото, а также в надежде, что эта моя работа поможет мне отвлечься от дум об Амаи.
Сайт школы разрабатывался и поддерживался милашкой Гемма Таку — человеком с отвратительным характером. Но дело своё президент компьютерного клуба знал — все страницы организовывались толково и чётко. У сайта имелся и свой собственный форум — место, где ученики могли посплетничать онлайн. Форум был открыт всем, у кого имелась учётная запись на сайте. Последнюю заводил сам Гемма, и он очень тщательно следил за тем, чтобы доступ был только у тех, кто являлся учеником Академи в данный момент. На форуме активно обсуждали события, произошедшие в школе недавно, прочих учеников, учителей и так далее. Иными словами, здесь можно было выговориться без особого вреда для себя.
Решив использовать форум для того, чтобы отвлечься, я открыл список тем и начал быстро пробегать их глазами, чтобы выбрать наиболее интересную для изучения. «Гадания в клубе любителей мистики. Записывайтесь заранее!»; «Хигаку Шин и Дадаяма Хана: романтика или показуха?»; «Кое-что о Саки Мию»; «Почему Кизана несправедливо отказала Харуке в роли мадонны в спектакле?»; «Кто хочет высказаться о Гемма Таку — все сюда!»; «Белый Фред Джонс такой белый»… В общем, совершенно обычные заголовки для школьного форума.
Перейдя на вторую страницу, я с любопытством глянул на секцию: «Темы на удаление». Гемма Таку перемещал обсуждения сюда в том случае, если они уж совсем нарушали все мыслимые и немыслимые правила хорошего тона. Я нажал на ссылку,
Там оказалось только две темы. Первая гласила: «Кокона Харука занимается кое-чем неприглядным после уроков! 100% правда, сама видела!», а вторая…
Я с трудом сглотнул и несколько раз моргнул, чтобы кандзи перестали плясать перед глазами. Нет, я не ошибся; вторая тема была озаглавлена как: «Айши Аято — убийца, психопат, маньяк, разрушитель чужих судеб». Напротив темы стояла пометка «клевета», сделанная Гемма; это означало, что через несколько часов эти данные начисто сотрутся с форума.
Нажав пальцем на заглавие, я на полсекунды прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Клевета и есть клевета; Аято многие завидовали, и это греховное чувство толкало некоторых на такие крайности.
Автором темы оказалась Дзинкури Берума, что меня сильно разочаровало: мне казалось, что она уже успокоилась насчёт Аято. Порой у каждого из нас возникает личная неприязнь к кому-либо, но называть человека убийцей только потому, что он тебе не нравится…
Первое сообщение в теме было довольно длинным, но это меня не остановило: я начал читать.
«Наш лучший ученик школы, наш всеми уважаемый господин президент совета, наш олимпиадник, успевающий даже подрабатывать и помогать родителям, наш хороший мальчик Аято… Этого человека все любят, ему чуть ли не поклоняются, потому что он умён, красив и понимает, как грамотно подать себя, но если бы армия его обожателей знала о том, какой он на самом деле, они бы ужаснулись.
Я училась с ним в детском саду и отлично помню, какой он был тогда. Симпатичный большеглазый мальчик, который не проявлял особого интереса к нашим играм и старался держаться поодаль. Ему не было интересно участвовать в наших забавах, а когда его приглашали, он отвечал кратко: «Зачем мне это?». Дошло до того, что воспитательница подняла с его родителями этот вопрос, прямо сказав: «Ребёнок плохо социализируется». Я точно помню эту сцену: мы как раз играли в прятки, и я притаилась в шкафу для верхней одежды, стоявшем в учительской. Тогда стояла весна, этим шкафом никто не пользовался, и я могла свободно распрямиться там, слышать и видеть всё, что происходило.
Воспитательница, высказав проблему, вышла ненадолго, чтобы Аято, его мать и бабушка могли тут же, на месте, обговорить ситуацию. Айши Рёба — мать — беспечно махнула рукой и заметила, что это не так важно. «Просто некоторые люди не в состоянии оценить глубину души других», — так она и сказала. Однако бабушка — Айши Куми — возразила ей: «Социализация и общение — это очень важно в нашей стране. Аято, ты и сам уже это понял, так ведь? Ты умный мальчик; тебе ничего не стоит вписаться в коллектив».
И с тех пор Айши переменился. Сначала он держался поодаль, как обычно, но не занимался своими делами (читал книжку, рисовал), а следил за нами. Он внимательно смотрел за нашими играми, подмечая всё, а через пару дней присоединился. Он вёл себя так же, как и все, но я, глядя на него, чувствовала некую фальшь. Он словно копировал тех, кого видел, подражал им.
