Перед внутренним взором встало её лицо — мёртвое, синюшное, с выпученными глазами и подтёками рвоты у рта, и я покачнулся. Я бы упал, если бы пара сильных рук не подхватила меня под мышками.
— Фред, я понимаю, каково тебе, — быстро прошептал Аято. — Я уверяю тебя, что чувствую себя так же, но у нас нет времени на то, чтобы расслабляться. Приходи в себя, прошу; сначала — дело, а плакать будем потом.
Он приоткрыл дверь на узкую щель, указал нам знаком, чтобы мы входили, а затем скользнул следом.
Запах рвоты сделался ещё сильнее, если это было возможно. Вонь стояла настолько невыносимая, что слезились глаза, а для того, чтобы сделать вдох, приходилось прилагать невероятные усилия воли.
Из пакета Аято вытащил три пары резиновых перчаток, упаковку мешков для мусора и скрутку скотча.
— Сначала нужно заняться телом, — вымолвил он. — Это не терпит отлагательств: скоро она начнёт коченеть и тогда ни за что не пролезет в жерло мусоросжигателя.
Он деловито надел перчатки и повернулся к нам.
— Сейчас я запакую Амаи, — вымолвил он. — Таро, проверь, свободен ли путь от заднего выхода до пристройки с печью. Фред, твоя задача — стоять в коридоре так, чтобы загородить меня от нежелательных свидетелей.
Мы с Ямада синхронно кивнули и вышли из помещения, не забыв прикрыть за собой дверь. Я вздохнул, испытав заметное облегчение и тут же устыдившись его. Аято взял на себя самое трудное, а я так легко согласился с этим и уступил ему роль руководителя. С другой стороны…
Я потряс головой, отгоняя от себя мысли об Одаяке. Лучше сконцентрироваться на деле, иначе я попросту слечу с катушек.
И я, спрятав руки в карманы, начал отыгрывать роль хрестоматийного американца — такого, каким нас изображал японский (и не только) кинематограф: опёрся плечом о стену и начал праздно озираться по сторонам.
Вскоре Таро прибежал обратно, приоткрыл дверь, просунул внутрь голову и сообщил, что всё чисто. Аято ничего не ответил; с моего места не было видно, что происходило внутри, но, скорее всего, он кивнул, так как Ямада прикрыл створку и встал рядом со мной.
— Какой ужас, — тихо проговорил он, трясущейся рукой схватив себя за галстук. — Я просто не могу поверить…
— Этот Цубурая — просто псих, — ответил я вполголоса. — После такого не уверен, что захочу находиться с ним в одной школе.
— Д-да, — Таро поёжился, словно ему внезапно стало холодно. — Подумать только, он собирался свалить всё на Ханако!
Мы продолжали перебрасываться ничего не значившими фразами, так как понимали: если начнём зацикливаться на произошедшем, вдумываться в это, то тотчас же сойдём с ума.
Потом дверь приоткрылась, и в коридор спиной вперёд вышел Аято, волочащий за собой что-то, замотанное в мешки для мусора и заклеенное скотчем.
— Подстрахуйте меня, — отрывисто распорядился Аято, обходя свёрток на полу и спешно закрывая створку.
Мы синхронно кивнули, и я направился за ним по коридору, перед поворотом выглянув за угол и убедившись, что у нас не было нежелательных свидетелей. Нам повезло ещё и в том, что недавно прошла Золотая неделя, и далеко не все успели войти в рабочий ритм, поэтому многие уходили домой сразу же после уроков.
У чёрного хода Аято остановился и указал мне большим пальцем на дверь. Я подчинился сигналу и, пройдя по стенке мимо тела, открыл перед ним створку. Мы дошли до поворота, а потом я выглянул чуть дальше, молясь, чтобы наших хулиганов и их атаманши Осоро не было на их обычном месте — у пристройки.
Нам опять повезло: видимо, эти бравые ребята тоже решили смыться пораньше и попить дома зелёный чай — всё лучше, чем торчать на улице и грозно зыркать по сторонам.
— Путь свободен, — бросил я, обернувшись.
Аято кивнул и, наклонившись, потащил тело дальше. Я понимал, что надо бы ему помочь, но никак не мог заставить себя прикоснуться к тому свёртку, даже старался не смотреть на него.
Когда мы наконец-то оказались в пристройке, я выдохнул и прижал руку ко лбу. Несмотря на прохладную погоду, я обильно потел, и жар волнами накатывал на меня, как в лихорадке. Сейчас я бы с радостью сбежал отсюда, но не мог: я понимал, что просто должен помочь Аято в этим ужасным делом.
Тем временем, Аято открыл дверцы мусоросжигательной печи и, посмотрев на запакованное тело, нахмурился.
— Тебе помочь поднять… Э-э-э… Её? — тихо спросил я.
— Дело не в этом, — он помотал головой. — Труп не пройдёт туда; вход слишком мал.
========== Глава 16. Умри немедленно. ==========
Эти слова заставили меня содрогнуться. Я тупо посмотрел сначала на печь, а потом на свёрток, не понимая, что же делать дальше.
— Значит, всё-таки придётся… — пробормотал себе под нос Аято. — А я надеялся, что не…
Я шумно сглотнул, и он, вздрогнув, поднял голову.
— Чем могу помочь? — спросил я, теребя пальцы.
Аято поджал губы и осмотрелся.
— Пожалуй, ничем, — отозвался он. — Я закончу тут сам; вам с Таро нужно будет начать убираться в кулинарном клубе. Скоро подойдёт Ханако; пусть она тоже поучаствует в этом. В западной кладовой второго этажа на самой нижней полке стоят канистры с хлоркой — возьми две из них. Захвати таз, ветошь — её найдёшь там же, чуть левее, в большой картонной коробке — и швабру, но постарайся, чтобы тебя не заметили. Вымойте там всё. Одну из канистр с хлоркой и немного ветоши принеси мне. Понятно?
Я кивнул и ринулся выполнять его поручения, стараясь не думать, как он собирался решать вопрос с тем, чтобы тело пролезло внутрь мусоросжигателя. Сбегать на второй этаж и найти там всё нужное благодаря толковым и точным инструкциям Аято не составило труда. Я отнёс хлорку, швабру, ветошь и таз в кулинарный клуб, у которого меня дожидался испуганный Ямада. Передав ему инструкции Аято, я подхватил одну канистру с хлоркой, охапку ветоши и пошёл к пристройке.
Аято был там, только он преобразился. Он сменил форму на прорезиненный комбинезон и резиновый фартук сверху; ноги утопали в огромных болотных сапогах, волосы были скрыты за шапочкой для купания, а глаза прятались за пластиковыми очками на резинке. На полу лежала огромная циркулярная пила; неподалёку стоял промышленный удлинитель.
— Её аккумуляторы наверняка давно сели, — вымолвил Аято, проследив за моим взглядом. — Так что придётся подключать её к сети напрямую. Хорошо, что я закупил всё это для клуба садоводов.
Почувствовав внезапную слабость в ногах, я покачнулся, но устоял, ухватившись за стену. Холод плитки несколько привёл меня в чувство, и я в шоке уставился на Аято.
Он же не собирался… Расчленять тело?
— Ты ведь не… — жалобно простонал я, глядя на него.
Аято вздохнул и покачал головой.
— Фред, пойми, — он говорил терпеливо, как родитель, объяснявший элементарные вещи несмышлёному ребёнку, — тело ни при каких условиях не пройдёт в жерло печи целиком, а избавиться от него по-другому просто невозможно, поэтому необходимо разделить его на части. Не волнуйся: я беру это на себя; вам же с Таро остаётся убраться в кулинарном клубе.
Я молча кивнул и, пошатываясь, ушёл прочь. То, что происходило, было так ужасно; это просто не поддавалось описанию. Мне хотелось бросить всё и убежать домой, но в то же самое время я понимал: этим поступком я подставлю и Таро, и Ханако, и Аято.
Поэтому я вернулся в кулинарный клуб, где мы вместе с Ямада начали тщательно отмывать все поверхности.
Ещё никогда в своей жизни я не убирался с таким рвением! Мы смыли рвоту и несколько раз обработали тряпками, пропитанными хлоркой, то место, где была лужа; выбросили остатки блюда, подняли с пола приборы, вымыли их и тарелку, нашли пакетик со специями и выкинули его в мешок к остальным отходам.
Мы не забыли и про плиту: отдраили её так, что она выглядела, как новая.
Ханако вернулась тогда, когда мы домывали тарелку. Обессиленная, она вошла в клуб с сумкой Амаи и рухнула на стул. Таро тут же кинулся к ней, я же продолжил уборку.
После того, как мы закончили, я раскрыл окна, чтобы проветрить помещение: запах хлорки шибал в нос очень сильно. Помешкав немного, я пошёл к пристройке, чтобы получить у Аято дальнейшие инструкции.
