Берума отошла на шаг назад и подняла голову. Её некрасивое лицо распухло и покраснело от слёз, а глаза за толстыми стёклами очков казались совсем маленькими.
— Ты очень хороший, Фред, — вымолвила она, складывая руки у груди. — Надеюсь, ты простишь меня за тем мои слова и поведение…
— Подруга, — прервал её я. — Успокойся. Людям свойственно порой совершать ошибки. Даже такой крутой парень, как я, тоже иногда попадает впросак. Ну, повздорили; с кем не бывает? В любом случае, всё забыто.
Берума с благодарностью взглянула на меня, и уголки её широкого рта медленно поднялись кверху. Я показал ей большой палец и, подойдя ближе, ласково потрепал по голове, а потом, чтобы не смущать её ещё больше, повернулся к остальным и громко спросил:
— Ну, чем вы тут занимались в моё отсутствие?
Они тут же начали рассказывать мне, что делали, наперебой предлагая свои идеи для приближавшегося фестиваля. Мы вместе обсуждали варианты съёмок, смеялись и шутили.
И на минуту мне показалось, что счастливые старые времена снова вернулись в мою суматошную жизнь.
Я разговаривал с друзьями довольно долго, и мы вышли из помещения клуба. Я в прекрасном расположении духа добрался до аудитории и, поздоровавшись на пути с одноклассниками, занял свою парту. Некоторые посмотрели на меня с любопытством, но никто не подошёл и не стал ни о чём спрашивать: в Японии было не принято проявлять излишнее любопытство. Его могли позволить себе лишь очень близкие друзья, но последние как раз-таки не присутствовали здесь: Масута уехал в Кагаё на чемпионат по боевым искусствам, а Мегами пребывала во Франции, посещая свою будущую альма-матер.
Мне хотелось побыстрее увидеться с друзьями, но в то же время я благодарил судьбу, что пока был избавлен от расспросов.
В классе же обстановка обнаружилась точно такая же, как и до моего отъезда; не изменилось абсолютно ничего. Каменага Куроко, стоя у доски и чинно заложив руки за спину, что-то говорила Куу Дере — главе литературного клуба, на редкость безэмоциональной и пофигистичной девчонке. Кокона Харука и Кизана Сунобу вполголоса читали по ролям какой-то сценарий, причём первая изо всех старалась изобразить, что плачет, и эти нелепые попытки вызывали дикое раздражение второй. Кага Куша говорил по телефону по-английски (и, кстати с отличным произношением, уж поверьте носителю языка) и при этом размахивал свободной рукой так, что от него старались держаться подальше. Амаи Одаяка, поставив перед собой блюдечко с одним-единственным пирожным, фотографировала его с помощью смартфона со всех возможных ракурсов. Сато Кику показывала Гемма что-то на экране своего планшета, и крошка Таку явно стремился как можно скорее закончить их разговор, чтобы снова забиться в свою раковину. Роншаку Мусуме, собрав вокруг себя всех своих красоток, трещала без умолку:
— Девчонки, ну вы прикиньте? Я сама была в шоке, но это так! Настоящий Ману Этьен — и в нашем-то городке! Я, значит, подошла и у неё спросила, откуда она это достала, а она такая глаза сощурила, ну, знаете, как обычно это делает, и говорит: «Это подарок».
— Да ладно, — махнула рукой одна из её соратниц — девочка с фиолетовым брелком на сумке и высоким хвостом. — Подарок, значит? И кто же это ей дарит шикарные сумки за бешеные деньги? Неужели у неё появился любовник?
— А почему бы и нет? — недобро ухмыльнулась ещё одна красотка — с розовой резинкой для волос на запястье. — Она красивая, давайте признаем, но ещё и расчётливая. На таких клюют возрастные мужики — себе на беду. Она уже выдоила из него сумку, а что потом? Он ей виллу на Гавайях купит?
— И не говори, — хихикнула Мусуме. — Только сумку-то ей по почте прислали. Видимо, этот её любовничек не хочет особо светиться.
Я сморщил нос: мне не хотелось вслушиваться в эту пустую болтовню. Кто-то снова неудачно попал в поле зрения этих дамочек, и теперь их злые языки не успокоятся, пока не перемоют несчастному все косточки.
Сев за парту, я вытащил из сумки всё необходимое к уроку и к приходу учителя уже стоял и был готов кланяться, как наипримернейший из учеников.
========== Глава 3. Позади - стена. ==========
Весь день я был ожидаемо занят. Учитель истории, как я и боялся, вызвал меня, и моя не самая лучшая подготовка дала ему право выговорить мне. Он добрых десять минут распекал меня на перемене и сказал, что история — это ключ к пониманию мира современного. Спокойно выслушав доводы Учимару-сенсея, я поклонился, попросил прощения и уверил его в том, что такое больше не повторится. Преподаватель, судя по кисло-скептической мине, не особо поверил мне, но решил всё же отпустить меня с миром, ведь что возьмёшь с презренного иностранца?..
Остальные уроки до обеда прошли куда более ровно и спокойно. Вернувшаяся Мацуока-сенсей снова привычно преподавала нам премудрости математического анализа, объясняя материал с таким удовольствием, как будто в мире не существовало ничего приятнее этого.
На большой перемене я по привычке отправился в кафетерий вместе с Сато и Кага — наша компания всё ещё держалась вместе, и я полагал, что так и будет, во всяком случае, до выпуска. Мы спустились на второй этаж, вошли в большой зал и встали в очередь, по дороге беседуя.
— А когда должна приехать Мегами? — спросил Куша, беря два подноса и один из них любезно ставя на край стойки перед Кику. — Я слышал, что сегодня.
— Ты слышал верно, приятель, — кивнул я, быстро просматривая сегодняшнее меню. — Вообще она обещала быть к обеду… Странно, что её до сих пор нет; она написала мне два часа назад, и её самолёт приземлился вовремя.
Кику покосилась на меня и поджала губы.
— И Аято что-то задерживается, — обеспокоенно прибавила она, оглядываясь на дверь. — Странно, от его аудитории до кафетерия ближе всего…
— Может, какие-то проблемы в совете? — предположил Куша, потирая руки. — Он что-то такое говорил…
Он осёкся, так как до него как раз дошла очередь. Заказав себе всегдашнее карри, он двинулся дальше, а я задумался.
Действительно, единственной причиной задержки Мегами и Аято одновременно мог явиться только совет, но с того момента, как роскошный властелин моих грёз занял кресло президента, школьные дела велись без сучка и задоринки, и мне было сложно представить, что на пути идеального Айши могли в принципе возникнуть какие-либо преграды. В этом-то и состояло дело: я забыл, что он такой же человек, как и я, и ничто ему не чуждо, в том числе, и слабости. Видимо, произошло нечто такое, к чему Аято был не готов, ведь экспромт, как он сам признавал, являлся не самой сильной его стороной.
Мы втроём заняли один из угловых столиков, и Кага тут же начал с неистовым аппетитом поглощать своё карри. Кику, аккуратно подхватывая палочками лапшу, ела не в пример приятнее для глаза. Я же выбрал картофельное пюре и котлету — более европейский набор — и орудовал в своей тарелке пластиковой вилкой, про себя радуясь шансу наконец-то отдохнуть от палочек.
— Что твой клуб планирует для фестиваля, Кику? — спросил Куша, пытаясь салфеткой на ощупь удалить со щёк пятна от соуса карри. — Я слышал, ты предлагала Гемма лазерное шоу.
— Верно, — Сато сморщила нос, откладывая палочки в сторону. — Только он упёрся, как баран, заявив, что будет тестирование простых игр, которые он сам разработал. Простые игры — вы слышали это?! Будто люди не могут поиграть в них дома!
— Ты права, — кивнул я, сосредоточенно ломая вилкой котлету. — Гости приходят к нам на фестиваль за чем-то качественно новым, а игры приелись уже абсолютно всем, особенно простые любительские. А вот на лазерное шоу я бы посмотрел.
— Я могу организовать такое, — Кага задумчиво закусил губу. — Можно попросить Гемма, чтобы он отпустил тебя помочь мне; как тебе такой расклад?
За этой милой светской болтовнёй время пролетело незаметно. Ни Аято, ни Мегами на обед так и не явились, что меня очень удивило: дела делами, но естественные потребности организма никто не отменял.
