Я резко выдохнул и, размахнувшись, бросил ветку. Она ударилась о капот машины, и тут же раздалась трель автосигнализации. Я же проворно отскочил в сторону и, добежав до холма с сакурой, устроился прямо на мягкой травке, опершись спиной о многолетний ствол.

Риск был огромный: директор мог в этот самый момент выйти на крышу, чтобы размяться, и увидеть сверху все мои манипуляции; ребята из спортивного клуба, делавшие зарядку у беговых дорожек, вполне имели возможность меня заметить. Но мне оставалось только уповать на удачу, и этим я и занялся.

Сосчитав до пятидесяти, я направился к зданию школы. Мне стоило огромных усилий воли не сорваться на бег, но я осознавал: малейшее подозрение, и мне придётся нелегко. Я вошёл в здание через одну из задних дверей деловым шагом, но всё же не торопясь, и начал подниматься по лестнице, приветливо улыбаясь всем, кто попадался мне навстречу.

Пройдя по коридору третьего этажа и замерев перед дверью директора, я постучался и вошёл внутрь, тут же задвинув створку за собой. Хозяина кабинета ожидаемо не было на месте, и я тут же ринулся к сейфу. Последний представлял собой металлический ящик, висевший прямо на стене. Он запирался не на дисково-цифровой замок, а на ключ, который, как и всегда, торчал в скважине.

Да, украсть что-либо отсюда было довольно простой задачей. Основная сложность состояла в том, что Кочо Шуёна крайне редко покидал своё комфортабельное кресло, а если и делал это, например, во время обеда или больших совещаний, то забирал ключ с собой.

Но этот случай оказался исключением: директор, услышав сигнализацию, ринулся проверять машину, а про ключ и думать забыл.

Что ж, с моим планом это сообразовывалось просто отлично.

Открыв металлическую створку, я взял чёрную папку – она лежала как раз сверху – и подошёл к столу Кочо-сенсея. Он не особо дружил с техникой и пользовался довольно скромной и простой моделью принтера-копира, рассчитанного только на листы альбомного формата. Компактное устройство чёрного цвета стояло на столе, сбоку от монитора, и было включено.

Я не стал мешкать, вытащив из чёрной папки все листки, сунув их во внешний лоток для копирования и нажав на большую зелёную кнопку «Старт», Всё это время я то и дело нервно посматривал в сторону двери, молясь, чтобы никто не зашёл сюда, иначе я бы оказался в весьма щекотливом положении, спастись из которого вряд ли смог бы.

Принтер разогревался невозможно медленно, и за это время я успел спрятать оригинал документа на место, прикрыть дверцу сейфа и обмерить шагами весь кабинет. Наконец, спустя вечность, адская машина начала печатать, и я, схватив из лотка выдачи листки, сразу же кинулся к выходу. У двери я остановился, немного подумав, сложил распечатки вдвое и спрятал их под мышкой.

Выйдя из берлоги директора, я быстрым шагом направился прочь. Мне не повезло: неподалёку от двери в информационный клуб Роншаку Мусуме и две её красотки обсуждали что-то, пересыпая свою речь обильными «обалдеть», «вау» и «отпад». Путь к Инфо-чан был отрезан: эти девчонки отличались поистине орлиным зрением и могли не только заметить, что я вошёл в таинственное помещение, но и засечь, сколько я там пробыл, а потом – со скоростью лесного пожара разнести эту информацию по всей школе.

Поэтому мне пришлось проявить изобретательность. Посреди коридора я неловко споткнулся о собственную ногу, но всё же устоял, однако листки, что я держал под мышкой, полетели на пол. Раздражённо цокнув языком, я опустился на колени и стал медленно собирать их. Три красотки, на секунду замолкнув, синхронно посмотрели на меня, хлопая густо накрашенными ресницами, а потом снова вернулись к обсуждению своих безумно важных дел: упавшие на пол документы явно не стоили их сиятельного внимания.

Как только они отвернулись, я быстро сунул листки под дверь информационного клуба, рядом с которой по странной и, конечно же, никем не планируемой случайности документы и упали.

Затем я выпрямился и быстро пошёл в сторону, противоположную от тех трёх граций – существовала мизерная вероятность, что они заметят отсутствие распечаток, и я хотел от неё перестраховаться.

Вернувшись в свою аудиторию, я с тяжелым вздохом опустился на стул и вытащил из сумки мобильный. Как я и ожидал, меня уже ждало сообщение от Инфо-чан:

«Отлично сработано, Аято-кун! Можешь ни о чём не волноваться: всё, что ты запросил, найдёшь в почтовой коробке – она будет стоять у тебя под столом в кабинете школьного совета».

Я удовлетворённо хмыкнул и, спрятав телефон обратно, провёл рукой по своим волосам, которые отросли немного больше того, чем положено строгими школьными правилами. Почтовая коробка – это прекрасная придумка: она никому не казалась подозрительной, ведь время от времени члены совета и в самом деле отправляли посылки от лица школы. Мегами никогда этим не занималась, перепоручив дела с почтой Акане, но я был не таков: я предпочитал всё делать сам.

А девочки из совета – те четверо, что остались, – не страдали особым любопытством, зато отличались тактичностью и совершенно точно не стали бы заглядывать в коробку, которая не имела к ним ни малейшего отношения.

Так что если я выйду из школы с этим грузом в руках, то никто и ухом не поведёт: для члена совета в этом не было ничего из ряда вон выходящего.

И я, успокоенный этими мыслями, начал готовиться к занятию.

Урок до обеда прошёл гладко: я, почувствовав вдохновение, начал активничать и умудрился заработать высший балл по литературе и одобрительный жест от Рюгоку Аои, повернувшейся ко мне.

Ланч я провёл с семпаем и Ханако. Начал накрапывать мелкий дождик, поэтому мы не отправились на крышу, а устроились за угловым столиком в просторном зале кафетерия. Всю картину несколько испортил Фред Джонс, подсевший к нам без приглашения и мешавший своими дурацкими американскими шутками. После обеда он отвёл меня в сторону и объявил, что уже успел сам сходить к Гейджу и доложить художнику о нашем согласии позировать.

– Дружище Тсука уже подготовил свои кисти, чтобы запечатлеть твоё совершенство, – промурлыкал Джонс мне прямо в ухо. – Кто знает, может, это будет картина на тему «Аполлона, Гиацинта и Кипариса».

Фыркнув, я сдержанно пожелал янки удачи и вернулся в класс. Я не видел картины, о которой упомянул Фред, но и без этого можно было предположить, что там изображено. Оставалось только надеяться, что Гейджу не взбредёт в голову и впрямь намалевать этакую гомо-фантазию.

Успев во второй половине дня написать матери и бабушке сообщения о том, что задержусь с уборкой из-за других важных дел, после уроков я заглянул в кабинет совета для того, чтобы отпустить девочек на сегодня (все дела уже давно были решены), а также захватить с собой почтовую коробку.

Выйдя из школы, я поспешил в сторону центра города – туда, где высилось монументальное и вместе с тем вполне современное здание торгового центра Шисута-Молл. В цокольном этаже этого комплекса предусматривался спортзал, которым можно было пользоваться совершенно свободно. В раздевалке имелись шкафчики, запиравшиеся на магнитные ключи. Последние представляли собой нечто вроде металлических жетонов, которые нужно было вставить в прорезь определённого шкафчика, и дверца тут же распахивалась. Я приходил сюда пару раз – просто из интереса – и занимался на беговой дорожке, поэтому планировка была мне знакома.

Здесь можно было взять в аренду или даже купить спортивный костюм, и я выбрал последний вариант: надевать уже кем-то использованную одежду, пусть и прошедшую химчистку, мне не улыбалось.

Я выбрал чёрный костюм и, переодевшись, спрятал все вещи, кроме почтовой коробки, и направился к выходу. На меня никто не обращал внимания: отчасти благодаря исконной японской вежливости, отчасти – из-за того, что люди постоянно сновали туда-сюда. В спортзал часто заходили офисные служащие, стремившиеся использовать перерывы не как традиционные кофе-брейки, а с умом, заодно укрепив и мышцы, и здоровье. Однако мыслями они всё ещё были на работе и потому, обсуждая друг с другом финансовую отчётность, акты приёмки и дополнительные соглашения, не обращали никакого внимания на меня.