– Я могу поговорить с тобой наедине?

Семпай тут же поднялся, чтобы отойти, но я удержала его, заявив, что лучше мы с его сестрой отойдём куда-нибудь, где поменьше народа.

Заинтригованная первоклассница направилась за мной.

Мы поднялись на крышу, и я увела её за вентиляционную надстройку.

– Ханако, – начала я. – Ты очень нравишься мне. Ты милая, добрая, очень общительная девочка, и мне доставляет огромное удовольствие общаться с тобой. Ты моя подруга, и потому мне важны твои чувства, твоё мнение. Я могла бы не начинать этого разговора, но именно потому, что ты значишь для меня так много…

Я сделала паузу и посмотрела в сторону, глубоко вздохнув.

Правильно, Аяно: чуть трагизма не помешает. Пусть она переварит всё то, что только что услышала, а потом можно переходить и ко второй части…

Сестра семпая во все глаза глядела на меня. Она пока не понимала, что происходило, но инстинктивно чувствовала, что не стоит сейчас что-либо переспрашивать или прерывать меня.

– Никогда в своей жизни я ещё подобного не испытывала, – продолжила я. – Когда я только увидела его, моё сердце пропустило удар а потом зашлось так, что я с трудом смогла устоять на ногах. С первых минут, как увидела его, я поняла: это и есть то самое чувство, о котором пишут поэты, которое превозносят романисты, о котором слагают баллады. Я полюбила. В первый и последний раз в своей жизни, и я готова на всё, чтобы сделать своего единственного избранника счастливым, если только обстоятельства мне позволят.

– Всё это, конечно, очень интересно, Аяно-чан, – помолчав, ответила Ханако. – Но к чему такая секретность?

– Дело в том, – я стиснула пальцы, – что человек, о котором я говорила, – это Таро, твой брат.

Сбросив эту бомбу, я опустила голову и сосчитала до четырёх – стандартная театральная пауза.

– Я не считала себя вправе начать бороться за его сердце, не поставив тебя в курс дела, – снова заговорила я. – Я же знаю, как сильно ты его любишь. Кроме того, я не хочу причинять тебе боль, вот… Я надеюсь, ты поймёшь меня и мои чувства, дав своё своеобразное благословение.

Выдав эту тираду, я снова потупилась и зажмурила глаза. Итак, я это сделала! Теперь от меня ничего не зависит.

Ханако молчала, и эта тишина действовала мне на нервы. Прошло десять секунд, двадцать…

Всё. Это провал. Я обречена.

Я сжалась в комок и задрожала.

И тут на моё плечо опустилась ладонь.

– Я понимаю тебя, Аяно, – мягко вымолвила сестра семпая. – Знаешь, я дала слово, что не подпущу к брату ни одной девушки, но, если на то пошло, и он имеет право на личное счастье, а ты… Ты спасала мне жизнь, и не один раз, а дважды. Ты помогала мне, выслушивала меня и поддерживала в самые тяжелые времена. Я считаю, что если кто и имеет право быть с Таро, то только ты – такая хорошая и добрая. Я вас благословляю и даю слово, что не буду мешать вашим отношениям, а, когда придет время, с удовольствием приму тебя не только как подругу, но и как его невесту.

У меня внутри вспыхнула сверхновая, и я сжала зубы, чтобы не закричать от восторга.

Что делают в такие минуты? Конечно, тактильный контакт!

Я порывисто обняла Ханако, и она похлопала меня по спине.

Всё обошлось. Я смогла! Я сделала это!

Весь оставшийся день я ходила, как в полусне, не забыв, правда, пообедать с семпаем и его сестрой.

Очередная высота была взята, и с понедельника я готовилась начать новую жизнь, полную любви, нежности и красоты.

========== Неделя десятая. Понедельник. ==========

4 июня, понедельник.

Всё вокруг сияло.

Это вовсе не было преуменьшением: солнце прогревало землю, трава весело зеленела на газонах, лучи отражались от зеркальных поверхностей прудиков во внутренних дворах частных домов.

Я шла в школу, и впервые у меня не было никакого плана; я решила полностью положиться на экспромт, хотя это казалось не совсем в моём стиле.

Семпай теперь был так близко, что, казалось, стоило протянуть руку, и я смогу его коснуться…

Конечно, для этого придется ещё поработать, но самое трудное было позади.

Подойдя к школьным воротам, я резко остановилась: напротив аллеи вишнёвых деревьев стоял роскошный автомобиль.

Я никогда раньше не видела эту машину…

Не знаю, почему, но этот сверкающий чёрный роллс-ройс вселил в меня чувство тревоги. Я подошла ближе.

В салоне никого не было, но за рулем сидел человек в форме шофера, читавший газету.

Что ж, это точно не полиция: никто из них не может позволить себе личного водителя.

Я решила не акцентировать на этом внимания и направилась вдоль деревьев к воротам.

Но на полпути я остановилась: навстречу мне кто-то шел.

Это был высокий и стройный мужчина с красивым и моложавым лицом. Он был одет в изящный черный костюм-тройку, явно купленный у дорогого портного. Незнакомец шагал решительно, характерной походкой сильных мира сего.

Поравнявшись со мной, он с удивлением посмотрел на меня, и я, опомнившись, потупилась и поклонилась, а затем заторопилась к школе.

Интересно, кто этот человек? Буквально всё в нём кричало о богатстве, да и тот шикарный роллс-ройс наверняка принадлежал ему…

Впрочем, неважно; может, какой-нибудь инвестор… Или бывший ученик, решивший помочь родной школе с финансированием.

Я сразу же пошла во внутренний дворик, потому что хотела с места в карьер начать свою поэтапную операцию по завоеванию сердца семпая.

Оба отпрыска семьи Ямада сидели на своём месте, и я, улыбнувшись, заторопилась к ним. Однако я успела лишь поздороваться и спросить, как прошли выходные: устройство громкой связи вдруг ожило, и голос завуча зазвучал на всей территории Старшей Школы Академи:

– Всем ученикам! Требование немедленно пройти в спортивный зал! Повторяю: требование немедленно пройти в спортивный зал!

Мы удивлённо переглянулись. Никто не знал, в чем дело, но все поспешили подчиниться и строем направились к огромному строению, стоявшему отдельно.

Завуч повторяла свое сообщение снова и снова, чтобы все ученики, включая и тех, кто пришел в школу позже, услышали его.

Вскорости спортзал заполнился людьми. Тут присутствовали все ученики нашей школы (кроме безвременно почивших и исключённых). На сцене, которая использовалась членами театрального клуба, была установлена трибуна, но за ней никто не стоял.

Мы с семпаем и Ханако держались вместе, обсуждая, что же нам приготовили, и выдвигая различные теории: от групповых соболезнований по поводу несчастий, случившихся в нашей школе не так давно.

Ровно в восемь утра свет внезапно погас, а прожектора, направленные на трибуну на сцене, включились с характерным щелчком. Все ученики резко замолчали и уставились в сторону кругляшка света.

Через несколько секунд на сцену вышла девочка, которую я раньше не видела.

На ней была обычая школьная форма, но ткань выглядела как-то не так, как у остальных, да и одежда сидела четко по фигуре. На ноги она надела чулки, похожие на мои, а руки от запястья до локтя украшали перчатки в тон, назначения которых я не понимала.

Всё в ней кричало о деньгах: и длинные блестящие волосы, волной спускавшиеся по спине, и кольца на пальцах, и горделивая осанка, и уверенный взгляд, полный самодовольства.

Отчего-то мне стало неуютно, и я поёжилась, обняв себя руками.

Незнакомка встала перед микрофоном и обвела глазами свою аудиторию.

– Доброе утро, друзья! Кто-то из вас меня знает, кто-то – нет. Я представлюсь: меня зовут Сайко Мегами, и я являюсь президентом студенческого совета. Я отсутствовала первые несколько недель этого семестра, но теперь я с вами, и скоро обстановка в этой школе будет полностью реформирована. Я в курсе тех трагических событий, что произошли здесь, а также мне известно, кто именно ответственен за всё это. Не волнуйтесь: я сделаю всё, что в моих силах, чтобы предотвратить последующие катастрофы. Вы можете быть спокойны: теперь вы находитесь под моей личной защитой. Если у вас появятся вопросы или вам понадобится помощь, не стесняйтесь обращаться ко мне: вы всегда можете найти меня в кабинете студенческого совета.