Рядом с анатомической свалкой стоял помдеж, занятый пересчётом снаряжения пьянчуг, а в сторонке группка идиллийцев – что характерно, тоже в элементах брони, – объяснялась с дежурным. Фамильяры тиаматцев – у дежурного и помдежа это были гигантские тиаматские ягуарунди, – бдительно следили за аборигенами, дабы разодрать их на лоскуты при малейшей угрозе хозяевам. Грэм, глядя на обманчиво ленивые движения громадных кошек, в который уже раз восхитился их красотой и грацией.

Вообще тиаматские фамильяры – генетически усовершенствованные животные, насмерть преданные своему хозяину, – являлись страстной мечтой всех любителей экзотических животных. Но тиаматцы никогда не продавали фамильяров инопланетникам. В их сложной для сторонних людей религии – ответвлении католицизма – души фамильяра и его хозяина были связаны между собой и с душой самой планеты. Поэтому продажа фамильяра на сторону приравнивалась к святотатству и каралась погружением в гнездо жуков-телоточцев.

– Это что за срань господня? – вопросил Грэм, налюбовавшись ягуарунди.

В следующие пятнадцать минут вырисовалась совершенно сюрреалистическая картина.

Доблестные сыны Эдема и Бейджина, уже хапнувшие дозу местного гостеприимства в оцеплении, предсказуемо забили болт на свои обязанности и пустились во все тяжкие, стоило местным красоткам игриво подмигнуть и звякнуть стаканом о бутылку. Причём так, что через какое-то время тупо перестали выходить на связь, допившись до положения риз.

А дальше началось невообразимое: жители оккупированного города, вместо того, чтобы нахрен вырезать удолбанцев и скрыться с их снаряжением и оружием, бережно погрузили пьяные тела вместе с их скарбом в машины и отвезли в комендатуру. А какие проблемы? Такблоки вместе с живыми носителями – вот, а уж завести броневик и поехать на нём не сможет разве что амиш. Патрули и посты не реагировали на машину, подающую нужные сигналы, и Грэм готов был провести ночь в благодарственных молитвах, что всё завершилось нелепым анекдотом, а не налётом на комендатуру.

В итоге у Грэма и Костаса ушёл час на то, чтобы разобраться в ситуации, вышелушить не шибко трезвых аборигенов из деталей брони, подаренных собутыльниками, объяснить, почему нельзя погладить фамильяров, выписать им пропуска для обратной дороги, найти транспорт и отправить восвояси. А самим остаться разглядывать пьяных идиотов.

– Расстрелять их к грёбаной матери, что ли? – задумчиво протянул Рам, глядя на встающее над домами солнце.

– У нас и так людей – раз-два и обчёлся, – безжалостно обломал его мечты Грэм. – Даже использовать в качестве одноразовых средств разминирования – и то не можем.

– И что прикажешь с ними делать? – осведомился полковник. – В коечку, а рядом рюмочку на опохмел?

– Никакого опохмела, – отозвался Грэм, отметив изменение стиля общения китежца.

Кажется, налаживаются нормальные отношения с командиром.

– Я бы предложил дождаться, когда продерут глаза, а потом построить свободный личный состав и выпороть дебилов перед строем. И на «губу», суток на трое, – Грэм попинал по ноге счастливо улыбающегося во сне бейджинца.

Тот что-то забормотал на кантонском и перевернулся на бок, приняв позу эмбриона.

– Хватит и суток, – внёс коррективы Рам. – Нехер прохлаждаться, пока за них остальные службу тянут. Как отблюются с бодуна – так и дальше впахивать. Не забыть только засувенирить их в такие гребеня, куда даже самый долбанутый туземец не полезет. Дежурный! Раскидайте этот навоз по камерам! Как продерут глаза – сообщите!

– Хефе, так камер пока нет, – развёл руками дежурный.

– Так сделайте, лейтенант! – потеряв терпение, рявкнул Рам. – Или у меня должна обо всём голова болеть? Выполнять!

Развернувшись на каблуках, он в сопровождении контрразведчика промаршировал обратно на второй этаж.

В кабинете Нэйв грустно осмотрел остывший пакет.

«Зря я Рама от расстрела отговорил», – подумал он, жуя холодную яичницу.

Глоток холодного кофе только укрепил капитана в этом мнении. Никакого снисхождения к засранцам, из-за которых приходится давиться остывшим завтраком!

– Хорошо, что шваль корпоратскую по ВОПам4 раскидали, – зевнув, сказал Костас. – А то ночка прошла бы куда менее… идиллически.

– Воистину, – закивал Грэм, в красках представив, что устроили бы в городе каратели.

– «Центр» – «Сто второму», – неожиданно раздалось из наушника.

Не переставая жевать, Нэйв взглянул на таблицу позывных. «Сто второй» – патруль, нашедший летучих волков и оставленный их караулить. Что там могло случиться?

– «Центр», слушаю, – торопливо проглотив кусок, ответил Грэм, преисполнившись дурных предчувствий.

Воображение тут же нарисовало картину перебитых патрульных и нагруженных гранатами идиллийцев, верхом на волках улетающих в закат. Точнее, восход.

«Господи, какой же бред в башку с недосыпу приходит», – подумал Грэм.

– Тут господин Алис Тарн хочет с вами поговорить.

– Что за Алис Тарн? – удивился Грэм.

– Владелец питомника, – ответил старший патруля.

– И какого чёрта ему надо в такую рань? Ладно, давай его.

В наушнике раздался шорох, а затем мужской голос пробасил:

– Господин капитан, ваши солдаты не дают нашим волкам взлететь.

– Нашим – это чьим? – не понял Грэм.

– Моим и остальных владельцев, – терпеливо пояснил собеседник. – У меня в вольерах волки и других людей, понимаете?

– Понимаю. А вот зачем им летать – не понимаю совершенно, – моментально преисполнившись подозрений, ответил Грэм.

– О. Видите ли, летучим волкам для испражнения необходимо отлететь от логова на значительное расстояние, – в голосе Тарна проскользнули те самые нотки, что появляются у человека, оседлавшего любимого конька. – Этот инстинкт выработан в процессе эволюции, чтобы не выдавать местоположения логова. Они даже погадки детёнышей уносят из…

– Что за бред! – не выдержав, перебил его Нэйв. – Впервые слышу, чтобы кому-то требовалось взлететь, чтобы посрать. Даже чёртовы птицы – и те гадят, когда и где приспичит. Не заливайте мне баки, уважаемый, мне и так забот хватает. Если у вашего питомца проблемы с животом – вызовите ветеринара, а меня больше не беспокоить! Всё, пока-пока!

И оборвал связь.

– Хрень, – зло буркнул Нэйв, зачерпывая из пакета.

Но аппетит пропал. Тон идиллийца выдавал знатока, и теперь Грэм отчётливо представлял летучего волка, с жалобным стоном завернувшегося в крылья.

– Что такое? – полюбопытствовал Рам.

– Да звонил хозяин питомника летучих волков, говорит – им, чтоб гадить, летать нужно, – ответил Грэм.

– Я что-то такое слышал, – Костас наморщил лоб. – Погоди, сейчас у специалиста спросим.

Нацепив гарнитуру, полковник сказал:

– Дана, зайди. Нужна консультация.

Дёмина прибыла парой минут позже и с порога зло рявкнула:

– Если мне придётся ехать разыскивать ещё одного потерявшегося в чьей-то постели трахаря, я его на ближайшем столбе за беспокоящий орган и вздёрну!

Вид у неё был уставший, и Грэм понял, что бессонная ночь выпала не только на его долю.

– Летучие волки правда могут гадить только в полёте? – спросил Рам.

– Вам делать нехрен?! – взорвалась Дёмина и, опомнившись, добавила: – Сэр?

Покосившись на контрразведчика, который со всей очевидностью и был причиной уставного обращения, она сказала:

– Тиаматские волки – в отличие от нашего обожаемого личного состава – не гадят там, где живут.

– То есть они действительно гадят лишь в полёте, – уточнил Грэм. – Чёрт…

Он побарабанил пальцами по столу, пытаясь найти выход из ситуации.

– В городе нашлась компашка твоих крылатых друзей, – пояснил недоумевающей Ракше полковник. – Сейчас звонил их хозяин, просил пустить полетать и покакать.

– И в чём проблема? – не поняла Дана. – Пусть летят.

– А где гарантия, что вместо дерьма нам на головы не полетит что похуже? – осведомился Грэм. – Типа гранат?