Обвожу глазами зал. Посетители мило беседуют, не обращая внимания на посторонних, сотрудники прекрасно справляются с обслуживанием, а я тем временем могу спокойно и внимательно оценить обстановку и фронт будущих работ.

Все-таки ресторан привычнее: их мне доводилось посетить немалое количество. Разобраться с клубом будет труднее – в подобных заведениях я не бывала ни разу, даже несмотря на то, что свое освобождение из вынужденного заточения я организовала почти полгода назад.

– Спасибо. – Киваю официанту, который подает мне кофе и кусочек французского пирога.

– Что-то еще? – Сдержанно улыбается он.

– Нет, благодарю.

Когда паренек удаляется, я достаю чистый блокнот и делаю пометочку: «прикасаются к верхней трети стаканов руками, выходят в туалет в рабочем фартуке, забывают принести столовые приборы». М-да, будет над чем поработать.

Оглядываюсь в сторону холла. Просторное помещение, куда попадаешь, едва входишь в ресторан, и где тебя встречает администратор. Разочарованно качаю головой: двое качков-охранников, наряженных в строгие костюмы с бейджиками, фоткают друг друга на мобильные телефоны, позируя, словно модные фифочки. Или они тупые, или думают, что никто их сейчас не видит.

Делаю пометку: «охранники – дебилы». Надо будет обновить штат.

Мелкими глотками пью кофе и почти наслаждаюсь царящей здесь атмосферой. Здесь я почти своя. Никому и в голову не придет подумать, какой ценой я купила себе эту новую жизнь.

Документы! Осознание того, что папка с бумагами, которые прислал Эдик, осталась в багажнике байка, приходит внезапно, но очень вовремя. Хорошо, что не успела заявиться к управляющему без документов, доказывающих мое право владения половиной доли в обоих заведениях.

Встаю, бросаю пару купюр на столик и торопливо направляюсь к выходу. Охранники в холле продолжают свою фотосессию. Толкаю стеклянную дверь и оказываюсь на залитой солнцем улице. Надо же, солнце решило разыграться, а я уже думала, что в этом городе не будет нынче лета. Так, где я оставила свой байк?

Оглядываюсь. Кажется, там. Прохожу с два десятка метров прежде, чем замечаю, что окруженный с двух сторон дорогими тачками мотоцикл беспомощно лежит на боку.

– Не поняла…

Подбегаю и с пару секунд в недоумении разглядываю распластанного на асфальте железного коня. Какого черта?! Кто это сделал?!

Подхожу ближе.

Эй, кто его уронил? Не знаю, с какой стороны подступиться. В такой ситуации мне бывать еще не приходилось. Берусь за руль двумя руками, тяну на себя.

– Ы-ы-ы…

Не поддается. Огромная махина даже не двигается. Пробую еще. Тяну, дергаю изо всех сил, краснею, потею, рычу. Результат нулевой. Может, кто парковался, задел его, и байк повалился на бок? Ну, и дела… Вроде центр города, а какой беспредел!

– Помощь нужна?

Этот голос заставляет меня подскочить на месте. Я еще не обернулась, но ощущение подкрадывается уже какое-то нехорошее. Неужели, я знаю его?

– Что? – Поворачиваюсь.

И в лицо мне бьет не солнце, а его взгляд. Рассерженный, суровый, словно по моей вине в его жизни что-то идет не так. Модные голубые джинсы, рубашка с закатанными до локтей рукавами, не способная скрыть налитых, крепких мышц, сильные руки скрещены за спиной. Парень разъярен, и смотрит на меня так, будто ждет каких-то извинений.

– А, это ты… – выпрямляюсь я.

И сглатываю. Потому что узнала его. А он продолжает буравить меня взглядом. И эти глаза… светло-зеленые, почти прозрачные. Я запомнила их темными, почти дьявольскими, но сегодня они как волны океана, такие же глубокие и безжалостные – обжигают своим льдом.

– Я. – Кивает он и улыбается. Только улыбка его отчего-то больше похожа на звериный оскал. – Не это потеряла?

Он достает что-то из-за спины и швыряет мне под ноги.

– Что это? – Хочу сказать я, но не успеваю издать ни звука.

К моим ногам, звеня об асфальт, падает железяка. Моментально догадываюсь, что это, и внутри рождается буря негодования.

– Так это ты, придурок, скрутил мне подножку? – Восклицаю.

И не лень же ему было? Копаться, откручивать, ронять мой байк! Он что, следил за мной? Все ради такой никчемной мести?

– На мотик насосала, а поднять ума не хватает, да? – С насмешкой говорит он.

Достает сигарету и прикуривает.

– Такой жлоб вымахал, а ума хватает только на мелкие пакости? – Парирую я, поднимая с асфальта подножку. – Иди, прикручивай на место!

Он закатывает глаза и смеется.

Вот гад! Ничтожество!

– Это тебе за твои понты! – Улыбается парень, обнажая ровные белые зубы.

Я смотрю в его лицо и до боли прикусываю губу. Породистый, грубый кобель! Ухмыляется, выдыхает дым в мою сторону. А лицо-то какое! Самодовольное. С правильными, красивыми чертами, без изъянов. Точно кто-то его короткими штрихами рисовал, добиваясь полной безупречности. Как бы приятно было дать еще раз с размаху по этой наглой роже! Ммм…

Но парень, ловким движением швырнув мне под ноги недокуренную сигарету, разворачивается и… уходит. А я остаюсь, хватая ртом воздух и сотрясаясь от подобного хамства.

Вот козел! Попадись мне еще только! Я тебя…

Подлетаю к мотоциклу, прихватываю его слева за руль, а правой рукой за корпус.

– Ы-ы-ы! – Тяну, но моих сил недостаточно. Honda приподнимается, а затем с глухим стуком падает обратно. Я рычу: – Аррргггх!

Вот же упырь!

Нажимаю на кнопочку, откидываю сидуху, достаю папку с документами, закрываю потайное отделение обратно. Выпрямляюсь, откидываю волосы назад и сдуваю оставшиеся на лице пряди. «Ну, держитесь там все!» Сунув папку подмышку, решительно направляюсь к входу в ресторан.

– Здорово, мужики!

Придерживаю дверь, ожидая, пока охранники заметят меня.

– Здрасьте. – Отзывается один, пряча телефон в карман.

Другой просто кивает и напускает на себя серьезности, одновременно увеличиваясь в размерах, как обычно это делают качки, напрягая свои мускулы.

– Не хотите помочь даме?

– А что случилось?

– Что нужно сделать?

– Идем. – Показываю я на выход, открывая дверь шире.

Они переглядываются.

– Не-а, – говорит первый, – мы на службе, нам туда нельзя.

– Пошли, я сказала. – Мое терпение на исходе.

– Вы тут, дамочка, не буяньте. – Ласково говорит второй.

– Так. Всё ясно. – Я отпускаю дверь и вхожу внутрь. Достаю папку с бумагами, нахожу нужную страницу и предъявляю им. – Читать умеем?

– Ага.

– Тогда читаем. – И сую им под нос. – И побыстрее.

Две здоровенные гориллы в костюмах долго пялятся в строчки документа.

– Ну, что? Врубаетесь?

– Не-а. – Одновременно говорят они.

– Блин, двое из ларца! Да как так-то? – Я поворачиваю бумагу к себе, опасаясь, что показала не ту, но с документом все в порядке. Черным по белому. – Здесь сказано, что я совладелица этого заведения. Ясно?

– Ага. – Кивают дружно.

– Как зовут? – Спрашиваю, оглядывая обоих снизу вверх.

– Вадик. – Говорит тот, что невысокий и темненький.

– Никита. – Отзывается второй, что повыше и выкрашен в блондина.

– Так вот. Вадик-Никита, с этого момента вы – мои подчиненные, андестенд? А я, – показываю на себя пальцем, – я – ваш начальник. Понятно?

– Ага. – Медленно кивают они.

И переглядываются.

– И если не хотите вылететь с работы, то быстро подорвались и пошли за мной!

– Ага.

Идиоты…

Выхожу на улицу и показываю на свой байк.

– Поднимите мой мотоцикл.

Охранники подрываются, подбегают и поднимают Honda с земли, точно пушинку.

– Умнички. – Улыбаюсь я. – А теперь, Вадик-Никита, видите подножку? Ее нужно прикрутить на место. Вот сюда.

Блондин поднимает подножку и пытается приладить. Не выходит.

– Здесь должен быть болт. – Говорит он.

– Хм. – Я оглядываю асфальт, но не нахожу ничего подобного. – Черт! Ладно. Будете сторожить байк, пока я не выйду, ясно?

– Ага.

– Не отпускать!

И размахивая папкой, как знаменем, возвращаюсь в здание ресторана.