Она его не услышала, в шоке от боли и в эйфории от того, что ее не убили. Тогда телохранитель поднял ее за волосы и с размаху ударил по щеке. Голова Дзю отлетела далеко назад, увлекая за собой тело. Со стороны Ронги, в шести шагах, упавшая Дзю казалась куклой. Она застыла там, только осторожно, медленно подтянула колени к груди. Ее спина была цвета свежего куриного мяса.

— Ну, — негромко сказал Суджан Вон, — теперь тебя ничто не держит.

Пожалуй, он действительно считал, что Ронгу останавливает только бабочка Дзю.

…Пожалуй, так и было?..

Ронга никогда не встречала этих людей раньше.

И ей жутко, дико, до тошноты хотелось быстрее покончить со всем этим.

Под фанатичным, восторженным взглядом она вывернула температуру на максимум.

В ту же секунду, не давая Ронге избежать зрелища, Суджан Вон развернул ее лицом к бассейну. Сам встал за спиной, сдавив ладонью шею, чтобы Ронга не опустила голову.

Оба мужчины закричали и попытались вылезти, но подручные Суджан Вона действовали быстрее. Скрученные полотенца удавками легли на шеи жертв.

Ронга попыталась зажмуриться, но тут же над ухом раздалось шипение:

— Закроешь глаза — и я их вырежу.

И она смотрела.

И слушала.

Хрип, плеск, треск ткани, сиплое дыхание у виска.

Те двое задыхались и варились заживо.

Потом — только варились.

Телохранитель пинком отправил к ним тело Енджи. В воздухе начал проступать мясной запах.

Все это время Суджан Вон сжимал ее горло, кусал ее плечо, и она чувствовала, как поднимается его член, упираясь ей в поясницу.

Колдун.

Обращающий в монстров.

Обнажающий монстров.

…Скорее, второе.

Зачем врать? Она легко убила их.

Он отпустил Ронгу, когда даже вода перестала плескать. Быстро, пока он не передумал, но и без паники, чтобы не подстегнуть бешеный нрав, Ронга развязала тесемки широкой рубахи и стащила ее. Миновав кипящий котел, опустила рубаху в воду соседнего бассейна, прохладную по сравнению с воздухом, и набросила ее на бабочку Дзю. Для ее ожогов нужна была проточная вода, но за неимением… Ронга поставила ее на ноги и быстро повела к двери.

«Так выводят людей из пожара», пришло ей в голову, когда двери распахнулись и кожу облизал холодный — ледяной! — воздух.

А потом ее наконец-то стошнило.

— Потрясающее обслуживание, — сказал Суджан Вон позже, уже покидая «Лилии». — Очень послушные служанки.

Мадам Чен действительно заплатила ей больше, но и заставила провожать дорогого гостя, раз уж бабочка Дзю осталась в беспамятстве лежать в раздевалке, в окружении подруг.

Так что Ронга низко кланялась, зная, что там в купальнях тело Енджи без лица плавает с телами неизвестных, а демоны нынче действительно варят суп из мертвецов.

========== 5. Монетки для мертвецов ==========

«Человек».

Предсказание дедушки Фэнга было безжалостным — мироздание, похоже, искренне считало такую сволочь как Суджан Вон человеком. Иероглифы тетушки Ондзин на забытой — забытой ли? — доске оказались поинтереснее. Ронга так и не рассмотрела их вечером, так что утро началось с листания справочников.

«Человек» тетушки Ондзин значительно отличался от «человека» дедушки Фэнга. Последний был написан самым распространенным иероглифом, ни с чем другим не спутать, все крайне однозначно. Значение первого же сводилось, скорее, к «существу». Форме жизни на земле. При определенном контексте иероглиф мог читаться даже как «растение». Ронга, кем бы ни считал ее дедушка после изъявленного желания убить человека, на подобное не тянула. Суджан Вон?.. Возможно, его ноготь Жу-И и посчитал не совсем человеком, но Суджан Вон никак не был связан с мечами. Хотя у бандитов Ронга иногда замечала ножи, кинжалы, прямые мечи «под эпоху Сан», не имеющие к эпохе Сан никакого отношения, и чуть изогнутые широкие мечи хинской пехоты до распространения пороха. Иероглиф обозначает кого-то из его банды? Или совсем другого человека?..

Услышав шаги на лестнице, Ронга побросала в рюкзак пару вчерашних булочек и поспешила на улицу. Объясняться с дедом не хотелось. Раз спускается, то хочет извиниться, а стариковские раскаянья всегда вызывали у Ронги омерзение. Упоминание Шенву было подлым? Да. Заслужила ли она это? Да. Но говорить с дедом сейчас выше ее сил, нужно время.

…Не успела.

— Ронги-и! — окрик прозвучал почти как обычно.

Позвал и замолчал, стоя за ее спиной. Побег сразу превратился в глупую детскую выходку.

— Да все нормально, — повернув голову, поспешно сказала Ронга. — Все хорошо.

Ни слова ни говоря, он бросил ей крохотную бархатную коробочку. Ронга чудом поймала ее и, неловко кивнув, вышла из дома.

Дедушка все-таки не оставил ее без помощи — в коробочке оказалось пять монеток с дыркой посередине. Ритуальные деньги Коруби! Их клали в рот или, нанизав на нитку, вешали на запястья трупов. Конечно, что еще вручить человеку, способному говорить с духами, вместо оружия? Призванным духам и призракам всегда надо платить — можно предметами, можно собой или другими людьми, но вот от любой вещи или любого человека призрак мог отказаться. И только монетки Коруби всегда котировались у потусторонних созданий. Хотя, конечно, это должны были быть правильные монетки, а не простые сувениры, но неправильные дедушка ей и не дал бы.

Что же до самого призыва… Заклинатель должен был быть близок к призываемому, связан с ним при жизни или после смерти, иначе любой ритуал оказывался бесполезен. В Духов день призраки могли появиться по одним им ведомым причинам. Могли никуда не уйти после смерти, и тогда с ними можно было договариваться просто при встрече. Но ни один духовидец не мог так просто взять и вытащить случайных призраков с того света. Точнее, мог, но не выживал после — работа с потусторонними силами всегда договор, а не рабство. На принуждение призраки очень сильно обижались.

Ронга, конечно, вспомнила Хана. Единственный дух, с которым она и впрямь обладала очень сильной связью и которого не хотела бы видеть. Еще была Иджи Хонг Хуань, которую звать не надо, если действовать в «Лилиях», ставших ее посмертным домом… Вот, пожалуй, и все полезные знакомства, которыми Ронга обзавелась за свою жизнь. Духи всегда были лишь духами, не слишком значимыми, и в этом было, что называется, «счастье в миру, беда в войну». Никто из близких не умирал — славно. Но кого теперь звать?..

Однако шагать ей все равно стало гораздо легче.

Обернувшись на ходу, она увидела, как дедушка Фэнг поправляет обереги, и, зажав в кулаке пять монеток Коруби, помахала ему рукой.

Вниз к станции… Ронга ехала в знакомом поезде, и в туннеле духи, как всегда, обнаруживали себя — распахнутыми ртами, криками ужаса, бело-красными лицами. Только теперь, в эту короткую минуту темноты, весь сонм призраков, как голуби на хлебный мякиш, кинулся к Ронге — она достала одну из монет Коруби и подкинула в воздухе.

«Дай».

«Дай, мое».

«Дай, дай».

«Дай».

Действовали монетки. Отлично действовали. Если бы не скорость, с которой поезд миновал место катастрофы, то призраки начали бы умолять или пугать. А в Духов день могли бы и попытаться отобрать силой.

Ронга спрятала монету и обхватила рюкзак, прижимая его к животу. У нее было несколько планов и время, чтобы их обдумать. Но что-то подсказывало ей, что ничего, разумеется, не пойдет так, как она задумала. Из-за все тех же иероглифов, связь которых с реальностью она так и не поняла.

Предсказание тетушки Ондзин начало сбываться, как только Ронга подошла к «Лилиям». Этого человека, застывшего в десяти шагах от входа в бани, «человеком» назвать было очень трудно. Разве что не допуская существование живых мертвецов?.. Впрочем, даже не знакомые ни с чем подобным прохожие бросали на его высокую, сутулую фигуру испуганные и брезгливые взгляды. От него несло. Несло потом и грязью. Давно не мытые черные волосы сосульками спускались на спину, панама с мятыми широкими полями скрывала верхнюю половину лица, джинсы, майка и накинутая на плечи спортивная куртка выглядели так, будто он стирал их песком и полоскал в пыли.