«Пандора» быстро свернула все сторонние проекты, сосредоточившись на собственном имидже, а Макта никак не могла допустить, чтобы ее операцию тоже задвинули. Проблема была в том, что ей все еще требовались помощники.

Она не программист, черт бы их побрал. Но она — гид. Она проводник, она Внутренний Голос. «Пандора» так долго пыталась заменить человека искусственным интеллектом, но Сирена не оправдала ее ожиданий, и она, Макта, встала на ее место. Всего лишь человек!.. И, видит Бог, лучший из союзов не может закончиться так бесследно и так бесславно.

«Пандора» может потонуть — и что тогда останется ей? Начинать с начала, когда эксперименты «Пандоры» назовут бесчеловечными? Скрываться в тени, работая на какую-нибудь другую фирму и постоянно опасаясь, что та начнет шантажировать ее связью с ужасной корпорацией? Или, может, еще лучше, вернуться домой в Индию, захлебнувшуюся в мусоре, до сих пор цепляющуюся за кастовую систему, где ее самое светлое будущее — сортировка отходов на берегах полумертвого Ганга?!

Услышав новости, проанализировав поведение Сети, Макта твердо решила: «Пандора» может потонуть, но ни за что не утащит ее с собой на дно.

Не утащит их с собой на дно.

А значит, они снова должны быть вместе, снова должны быть собой, одним целым. Операция по восстановлению личности Экса прошла бы довольно гладко — у кого, как ни у Макты, сохранился весь набор паттернов его поведения, все его решения, мысли и воспоминания. Но вмешались сначала дебилы из отдела разработки, разобравшие информацию и запоздало ужаснувшиеся, — они настояли на дополнительных тестах и разрешении от самой верхушки корпорации, и это затянуло процесс на многие часы. А затем в игру вступил этот урод, сначала угробивший Экса, а теперь взорвавший весь информационный мир своими тупыми откровениями.

Возможно, «Пандора» дотянется до него, это Макта понимала. Но если нет, то она — они! — еще смогут сделать это сами.

Но для начала — им нужно восстановиться и нужно бежать. В конце концов, она знала наверняка, что Эксу осточертела бы работа на «Пандору», если бы не их постоянная связь. В конце концов, ей самой эта работа осточертела примерно тогда, когда «Пандора» обрубила связь с ними, опасаясь слежки, и когда Экс показал — наглядно! — что монстр может жить на свободе.

Или — Макта невольно хихикнула, — внутри корпорации.

Ее улыбка испугала Тору, добравшегося до лаборатории быстрее нее.

— Я проверил, — неуверенно начал тот, — но разрешения сверху так и не поступило и…

Макта залепила ему пощечину. Не сильную, но обидную.

— Ты и впрямь забыл, кто твой непосредственный начальник?!..

Сорвавшись, она тут же погасла — испуганно распахнула глаза и поспешно извинилась, сказала спокойнее и медленнее:

— Тору, мы на грани, о каких разрешениях ты говоришь? «Пандора» хочет сохранить свои эксперименты, это тебе понятно?

Стоит ли говорить, что ее мимика, тон голоса, нервозность и даже проникновенный взгляд были спланированы, чтобы подействовать на ошеломленного несчастного Тору?.. Макта благодарно кивнула, когда тот вернулся к компьютеру.

Они обосновались в лаборатории с образцом экзоскелета — военный заказ какой-то страны, которая для Макты не значила ничего, — и Тору еще порывался спросить, почему именно здесь, почему… Чужая неуверенность всегда играла ей на руку.

— Твоя пассивность тебя погубит, Тору, — нараспев, ласково сказала Макта, с улыбкой глядя на коллегу. — Твоя склонность к субординации, любовь к иерархической системе… детские травмы, возможно. Я не слишком-то углублялась в твой психопаспорт.

Тору повернулся к ней, но Макта не стала продолжать. Цифровой слепок сформировался, и теперь требовалось лишь несколько кликов, чтобы выгрузить его в систему экзоскелета. Машинной памяти, разумеется, не хватало для такого объема данных, но на этот случай у Макты давно созрело решение.

Только сначала… Ей хотелось взглянуть, на что способна лишь одна часть сознания Экса.

Это должно быть весело, а она соскучилась по веселью.

Образец экзоскелета рухнул с подставки. Тору вскочил с кресла и метнулся к двери, которую Макта заблокировала еще на входе собственным пропуском. Несколько долгих минут, пока Тору орал на нее, стремительно — но все же очень медленно для своего положения — теряя вбитую в подкорку пассивность, экзоскелет поднимался, внезапно обретенная личность привыкала к новому телу, и Макта смотрела на это влюбленно, как восторженная девочка.

— Кто… — раздался голос стандартного виртуального помощника.

Он не закончил вопрос, медленно поводя руками от Тору к Макте и обратно.

Макта прекрасно знала, что он хочет спросить.

— Он, разумеется! — она указала на Тору безо всякого промедления. — Он — твой Внутренний Голос, и он вернул тебя к жизни. Сам взгляни, как он счастлив!

Она залилась радостным хохотом, когда металлопластиковая рука тремя точными ударами размозжила череп Тору о дверь.

Разумеется, он не поверил. Разумеется, он все понял правильно даже так, даже будучи неполноценной личностью. Не могло быть иначе и… Боже, как же давно она не смеялась!

Все еще посмеиваясь и вытирая слезы, Макта вернулась к компьютеру и стала закачивать в себя то, что осталось от Экса. Ее мозги, не рассчитанные на подобное, все равно плохо справлялись с этим объемом информации. Вдобавок две личности с большой вероятностью вступили бы в конфликт рано или поздно, но эту вероятность Макта тоже спрогнозировала довольно давно — и нашла решение.

— Детство на берегах Ганга, эмиграция, родители… — пробормотала она, просматривая строки кода. — Слишком личное, да? Слишком свое. Когда-нибудь, это может стать реальной помехой.

На миг засомневавшись, Макта перевела взгляд на экзоскелет. Тот положил руки ей на плечи.

— Да, — согласилась она, весело ухмыльнувшись, — они мне, пожалуй, не нужны.

Спустя минуту она уже не могла понять, отчего в ее памяти всплывают эти берега… и какие-то слова, и чьи-то лица, напоминающие ее собственное. Личное стремительно становилось чужим, ненужным, и спустя еще минуту Макта встала в экзоскелет, чувствуя себя так, будто не надевает громоздкую конструкцию, а наоборот, сбрасывает оковы.

Личное — бессмысленная шелуха.

Она застегнула крепления, подвигалась, привыкая к весу. В последнюю очередь, с трудом манипулируя внезапно тяжелой рукой прилепила на лоб дермы. И все тут же стало… очень легко.

Естественно.

Они вновь стали одним целым, и Макта почувствовала, как лицевые мышцы растягиваются знакомой, но все же не принадлежащей ей улыбкой. Их улыбкой.

— Теперь, Экс, — сказала Макта, — у нас есть два выхода. Первый — мы идем в систему и ищем нашего знакомого ублюдка там. Это не то, на что я рассчитывала, используя экзоскелет, но если ты хочешь… И второй — мы уходим и ищем Джея лично. Без «Пандоры», без поводков, никого кроме нас двоих. И не ради какого-то там заказа, а просто потому что мы так его ненавидим. Что скажешь?

— Ты знаешь, что я скажу.

Он использовал ее голосовые связки вместо системного голоса. Макта внутренне содрогнулась от подобной близости и улыбнулась еще шире.

— Мы охотники. Так, мы выследим его.

Она мгновенно запуталась в том, кто это говорит, но продолжила с восторгом, полностью отдаваясь новому ощущению, новому осознанию себя:

— И мы свободны.

— Все повторяется, мои обожаемые отщепенцы, — повторил Клакер. — С той только разницей, что теперь я отвлекаю внимание, пока ты потрошишь… ну, пытаешься потрошить систему.

— Ты так говоришь, как будто это мелочь.

— Я бы справился лучше.

— Как жаль, что ты всего лишь слепок чуть умнее моей реплики, да?

Их перебранка длилась недолго. Сначала промежуток между волнами атакующих программ составлял несколько секунд, теперь — минут, но и атаки стали гораздо более серьезными. Джею отчаянно не хватало связи с Флешкой и Китти, чтобы быть в курсе событий в Сети и в реале того маленького номера в борделе. Он был на сто процентов уверен, что сможет легко достучаться до них сквозь блокировки сектора, но подобной глупости себе позволить не мог — вместе с ним, под наблюдением всего штата местных программистов, до них наверняка достучалась бы и «Пандора».