— Дипломатия самого высокого уровня! — потрясенно воскликнула Милена. — Восхищена до глубины души!

Китти окинул Джея странным взглядом — злым и одновременно недоверчивым. Как будто сомневался, что наглая тирада действительно вылетела из его рта.

— Пошел нахер, — для начала сказал Китти.

— Да без проблем, — откликнулся Джей. — Я тут хожу нахер с тех пор, как с вами связался, но вот так вышло, что мы уже вместе в этой херне, и мне правда нужен ответ.

— Это не симпатия, — ответил Китти с омерзением. — А что это — не твое дело.

— Оставим Флешку тогда, — согласился Джей. — Но вот насчет меня…

— Я видел тебя, да, однажды.

— Скинь мне эти воспоминания.

Китти выплюнул несколько оскорблений так быстро, четко и проникновенно, что стало ясно — они скопились в его голове давно и выстроились в безупречный логический ряд, затрагивающий рождение, развитие и смерть Джея вкупе с его сексуальными пристрастиями.

— Скинь мне их, — повторил Джей. — Или я сам влезу.

— Ссоритесь? — флегматично спросила подошедшая Флешка. Она услышала только последние, самые смачные выражения Китти.

— Так бывает в примитивных сообществах, — ответила Милена и похлопала ее по плечу, переключая внимание. — Скажи, что ты купила нам билеты в бизнес-класс.

Флешка молча ткнула пальцем за спину, и Милена, не прощаясь, побежала к Флипперу и Лехе.

— Они вылетают через два часа после нас, с пересадками. У нас прямой рейс, и регистрация уже началась.

Допрос Китти пришлось оставить на потом.

Чем ближе Джей подходил к контрольному пункту, тем меньше волновался. А едва заметив бледные, в испарине, лица работников, перестал беспокоиться вовсе. Чип чуть не вывалился из его уха, Джей поправил его спокойным жестом и как мог миролюбиво улыбнулся. Он хотел сказать, что скоро все закончится, но опасался, что его слова помешают служащим прикидываться собранными людьми, четко выполняющими свои обязанности, а вовсе не пропускающими трех отщепенцев в международный рейс. Зачем вообще взламывать системы, если можно взламывать людей? И речь даже не об имплантах, а о простой угрозе кому-то, кто им так дорог.

— Так и случаются теракты, — едва слышно сказала Флешка, когда они уже забрались в самолет. Судя по лицу, она, в отличие от Джея, выдохнула лишь сейчас.

— Смотри на это с другой стороны, — ответил Джей так же тихо. — Мы точно не террористы, но если такие появятся — у нас есть оружие, чтобы их остановить.

— Это не помогает, — Флешка села у окна и дрожащими руками схватилась за ремень безопасности.

Джей догадался, что она чувствует. Оторванность от мира, нормальной жизни, привычных порядков существования — они проходили такое не раз, действуя в Сети и игнорируя законы с такой частотой и легкостью, что уже давно не считали их работающими. Но сейчас ощущалась огромная разница в масштабе. Этот масштаб начал подавлять и Флешку, даже с учетом всех ее самостоятельных блокировок в голове. Пожалуй, первый «звонок» случился, когда они столкнулись с киллером. Сейчас, должно быть, настойчивый звон уже перешел в надрывные сирены где-то за стенками ее черепа.

— Расслабься, — Джей погладил ее запястье. — Все не так плохо.

Что еще можно сказать, он понятия не имел.

Китти плюхнулся рядом, у прохода, еле втиснувшись в сиденье. Посмотрев на его помятую, злобную физиономию, Джей вспомнил об аватаре ребенка в клетке Флиппера, и всерьез задумался, не начнет ли Китти пинать его и сражаться за подлокотник.

Флешка долго боролась с ремнем безопасности, прежде чем засунула руку во внутренний карман толстовки и обнаружила то, что мешало ей застегнуть крепление.

Апельсин. Со слегка надрезанной ногтями кожурой.

Она протянула его на ладони к Джею и Китти со сложным выражением лица. Каждый вдруг вспомнил, что давно не ел.

— Все не так плохо, — повторил Джей.

— Будешь? — равнодушно спросила Флешка.

Но прежде чем Джей ответил, Китти решил сказать. И не что-то мерзкое, как обычно.

— Вот что… — Он смотрел прямо перед собой, не обращая внимания ни на апельсин, ни на устраивающихся вокруг пассажиров. — Раз уж мы так глубоко в «херне», как выразился недавно Джей…

Джей в шоке отметил про себя, что это один из тех редких, исторических моментов, когда Китти зовет его по имени, а не кретином.

—…то мы должны заключить соглашение. Если просто, то — никаких секретов, никаких недомолвок, ничего, что хотя бы теоретически может помешать нам разобраться с этой прогой в наших головах. Отныне мы доверяем и верим друг другу, и…

— Нет, это дно, я не согласна, — категорично высказалась Флешка. — Это противоречит всем правилам ведения бизнеса с подпольным софтом.

— Какое, в задницу, доверие? — поддержал ее Джей. — Но я чертовски рад, что ты, Китти, в кои-то веки готов признать нас не полными дебилами и действовать сообща. В общем-то, мы тем и занимаемся уже около суток.

Заметив критично побелевшее лицо Китти, с сжатыми в нить губами и свирепо раздувающимися ноздрями, Джей поспешно добавил:

— Счастлив, что ты с нами.

— Дело в том, что мы и так не сможем друг друга поубивать или пообманывать, — продолжила Флешка. — Эта программа нужна заказчику целиком. И это крепче любого соглашения само по себе.

Китти смотрел так, будто хочет их убить. Флешка неспешно разломала апельсин на три более-менее равные части и протянула им. Джей благодарно кивнул, Китти уставился с желанием убить уже на апельсиновые дольки.

— И это… — задумчиво сказал Джей, пережевывая кислую, водянистую мякоть. — Китти, ты уверен, что эти слова принадлежали лично тебе?

Под двумя взглядами Джей проглотил кусок апельсина и добавил:

— Эта прога чрезвычайно дружелюбна.

«Если закрыть глаза на ее убийственность».

Он по-прежнему не собирался рассказывать, что в его случае программа не просто дружелюбна, но еще и болтлива, и отличается драконьим хвостом в два метра длиной, но отрицать ее вмешательство в собственное поведение уже не мог. И не хотел. Чем скорее они тоже осознают это, тем будет лучше.

«Ты можешь сделать что-нибудь милое?» — спросил он мысленно.

Китти и Флешка жевали несчастный апельсин — откровенно говоря, невкусный, — и обдумывали слова Джея. Самолет стремительно поднимался. Болтовня пассажиров, слова стюардессы, технический шум быстро превратились в ненавязчивый фон — Джей вспомнил, что давно не спал, а спать он мог в любом состоянии и в любой обстановке.

«Я имею в виду, — подумал Джей, закрывая глаза, — раз уж какая-то слишком умная программа свернулась в моем мозгу, как червь в грецком орехе, то я хочу извлечь из этого всю пользу. Ты умеешь драться и уходить от погони, но как насчет отдыха? Я не хочу видеть снов, я не хочу ничего вспоминать. Ты испортил мне передышку в клетке Флиппера, так что сейчас я хочу… просто тишину и темноту, ничего и никого кругом».

Джей натянул на глаза маску. Это не воссоздало идеально пустое пространство Флиппера, но помогло отключиться от внешнего мира еще надежнее.

«Разве это не забавно? Не так давно считалось, что люди страдают от переизбытка информации в Сети. Мозги горят, нейрочипы плавятся, люди сходят с ума. Еще немного, еще чуть дольше в вирте — и ты непременно сбрендишь, заклинишь собственный мозг и умрешь в судорогах, пуская слюну на подбородок».

Джей не был уверен, что эти мысли принадлежали ему.

Изобретение того времени — «колыбели», вспомнил он, просто чтобы проверить свою способность мыслить. Что-то вроде знакомой клетки Флиппера, только к тишине часто добавлялись звуки бьющегося сердца, а кинетические иллюзии дарили ощущение тепла и влаги. «Колыбели»… С точки зрения рекламы было совсем не выгодно называть их «утробы», но все понимали, что «колыбели» так старательно имитируют.

«Вернись в то единственное время, когда ты действительно не знал никаких забот…»

«Заново переживи этот чудесный опыт, о которым ты еще вчера не способен был вспомнить…»

«Ощути себя в истинной, абсолютной безопасности…»