-Но главное, Ром, - Надя сидела напротив него за столиком в ресторане, - я не хочу, чтобы все воспринимали открытие моих магазинов в Москве как своеобразное паразитирование на “Зималетто”. Я рада, что мы подписали такой контракт, который помогает демонстрировать сумки в некоторых дефиле с моделями Милко, но я хочу, чтобы моя продукция жила самостоятельной жизнью, без упоминания о другом бренде.
-Странным способом ты, красавица, разрываешь связи с “Зималетто”, нанимая на работу меня, - Малиновский, впервые за долгие дни абсолютно трезвый, подлил себе в бокал минералки.
-Мне кажется, мы отлично помогли друг другу: тебе была нужна работа, мне - хороший менеджер.
Она крутила на пальце тёмную прядь, дышала так, что в декольте плавно поднималась красивая и аккуратная грудь, а потом облизала губу, и Рома решил рискнуть.
-Знаешь, а ведь я очень жалел, когда ты появилась, что при разделе городов Киев достался не мне, а Жданову…
Надя оторвалась от тарелки и подняла на него глаза:
-Ты сейчас меня клеишь?
-Что ты, душа моя! Клеил я последний раз поделки в школе. Тебе я просто высказываю своё восхищение. Жданов - дурак, что такую женщину упустил.
-Какую такую?
-Красивую. И с мозгами.
-Катя у него тоже красивая и с мозгами, - парировала Ткачук.
-И ты туда же, - вздохнул Малиновский.
-Не поняла…
-Катя, Катя… Да ты бы видела Пушкарёву ещё полгода назад!
-А я видела.
-В смысле?
-Андрей мне показывал её старую фотографию. Он её в бумажнике носил.
-Ооо, а всё ещё запущеннее, чем я предполагал…
-Зря ты так, Рома. Сразу видно: Катю Андрей очень любит. Мы много с ним гуляли в Киеве, и он очень многое мне рассказал. О том, как вы с ней поступили, об инструкции этой…
-Час от часу нелегче, - перебил её Малиновский. - А мы скоро издадим её. Сам собственноручно отнесу эту бумажку в издательство. Эту писанину столько человек прочитало, что она уже, как притча во языцех!
-Ты вот всё шутишь, а он страдал.
-Наденька, уж поверь мне: Андрей Жданов страдает до первой хорошенькой девицы в его постели. Тебе ли не знать…
-А мне не знать. Я с ним не спала.
-То есть? - опешил Рома. - А как же все эти совместные уходы: из компании после подписания договора, с показа? Ты скажи мне ещё, что вы вышиванием после этого занимались. Или мозайки собирали.
-Мозайки собирали. О нём и о Кате. Думаю, я хоть немного, но смогла ему помочь.
Они молчали и копались каждый в своей тарелке около пары минут. Потом Ткачук отложила вилку и нож и посмотрела на Малиновского.
-Знаешь, Рома, мне кажется, что в то время я заменила ему тебя. Андрею не с кем было поговорить: Катя вернулась, как он говорил, какой-то другой; ты отказывался принимать серьёзность его чувств к ней…
-Ах, страдалец. Напоминаю, что у него ещё невеста была.
-Да какая Кира, Рома! Ты вот, вроде, хороший психолог, а то, что под носом, не видишь. Да как говорить с женщиной, которую ты давно не любишь, которой ты изменяешь годами, о той, которая для тебя весь мир?
Надя будто выдохлась. Выдала это и притихла. Вновь стала возиться вилкой в тарелке. Малиновский почему-то думал о Кире. Ему впервые стало понятно, что они с Андреем делали с ней. Где-то глубоко внутри он уже принял свою вину за историю с Катей, но Кира… Никогда Рому Кира не смущала. Да подумаешь. Не он же ей изменял, а Жданов. Но какой-то червь от слов Ткачук внутри появился. Он притих, когда за стол сели партнёры и их с Надей обед перетёк в деловой, но потом, когда ушли сначала они, а потом и Надежда, напомнившая, что в пять они смотрят два помещения под магазины, червь вернулся. В голове почему-то звучала Кира. Она не плакала, не говорила, она стонала в голове Малиновского. Ему всё это не понравилось, и он пересел за барную стойку, длинноногая блондинка оттуда посылала ему отнюдь не невинные взгляды с того момента, как Ткачук вышла из ресторана. Блондинку звали Анечкой. Больше ничего Рома узнать не успел - Анечка жила через два квартала, а в пять уже надо было смотреть магазины. Но часа Анечке хватило. Кириных стонов в голове Малиновского больше не было.
В двенадцать минут шестого, когда Рома и Надя уже смотрели первое помещение, раздался телефонный звонок. На дисплее телефона Малиновского высветилось: “Кира”. Он напрягся. С того, как Рома тогда уехал от неё тем утром, они не разговаривали.
-Кира, слушаю тебя.
-Мне нужен телефон Надежды Ткачук.
-Ах, телефон Надежды Ткачук… Наденька, продиктуй, пожалуйста, свой номер, Кира Юрьевна интересуется.
Пока женщины разговаривали, Рома осматривал помещение. Оно было хорошее, им подходило. Надо было подписывать документы и не думать, но он не мог - начальница всё ещё разговаривала с Воропаевой.
Вернулась Надя с фразой “Кира ушла из “Зималетто”. Думаю, она будет работать с нами”.
За вчерашним ужином Андрей предупредил Елену Александровну, что на обед они с Катей не приедут - поедут покупать платье для первого совместного выхода в свет.
-Тогда на ужин заезжайте, - потребовал Валерий Сергеевич.
-Думаю, мы очень поздно вернёмся, вы уже будете спать, там только в десять начало.
Потом, когда Жданов украдкой целовал Катерину на лестничной клетке на прощанье, она спросила: “Ты же обманул папу, да? Кто будет начинать открытие так поздно?”.
-Ты у меня очень умная, но смотри не сболтни никому. В семь там начало. Так что сходим на часок, а потом ко мне.
Про платье вместо обеда Андрей не врал. В двенадцать курьер доставил обед в офис, они с Катей поели в его кабинете, предупредив Шуру, чтобы звонков и посетителей не было, а потом Жданов увёз Катерину в какой-то бутик. За эти дни Катя с Андреем вместе в магазине были только раз - в маленьком продуктовом рядом с домом Пушкарёвых. Жданов тогда настоял, что с пустыми руками прийти рассказывать, что они вместе, не может. И выбрал маленький торт и бутылку вина, несмотря на то, что Катя уверяла: у мамы есть собственноручно приготовленный десерт, а у папы наливка. Он нёс корзинку с бутылкой и тортом, а вторую руку не отрывал от Катиного плеча. На кассе добавил в их заказ Киндер-сюрприз и подарил его ей.
-Ешь.
-Андрюш, я не хочу. Потом.
-Тогда давай вдвоём.
Он развернул шоколадку, разломил яичко и отдал половинку ей. Надкусил свою.
-Кать, ну давай.
Она согласилась. Они стояли и ели шоколад во дворе её дома. Потом он раскрыл пластиковую коробочку и достал оттуда маленькое игрушечное колечко. Рассмеялся. Протянул Кате.
-Это судьба.
Она протянула ему ладонь, но детская игрушка на её палец не налезла…
-Ничего, - сказал Андрей, опуская кольцо ей в сумку, - скоро у тебя будет настоящее.
Как только они зашли в бутик, Андрея тут же поприветствовала девушка-администратор.
-Андрей Павлович, добрый день, чем мы можем помочь?
-День добрый, Оксана, нам нужно подобрать вечернее платье для моей невесты, - он чуть подтолкнул Катю вперёд. - Что-нибудь шикарное, достойное её.
Пушкарёва смутилась. Невеста. Шикарное. Чувствовала себя по-прежнему неуверенно, хоть и была одета с иголочки.
-А почему мы не выбираем что-то от Милко? - спросила Катя, пока консультанты подбирали ей платье.
-Поверь мне, дорогая, тебе всю жизнь теперь носить вещи от Милко, устанешь. Тем более, он не против этого места, мама тоже здесь одевается.
Когда перед Андреем и Катей появились три платья: тёмно-синее, изумрудное и чёрное, - он сразу же от последнего отказался.
-Это нам не подходит.
Взял два оставшихся и пошёл в сторону примерочной.
-А почему не чёрное? - Катя догнала его.
-Потому что я весь показ изводился от того, что ты позволила себе такое декольте у того платья. Больше ни-ни! - и он покачал пальцем у неё перед носом. Затем медленно скользнул этим пальцем по её переносице и наклонился к Катиному ушку. - С таким декольте всё только в нашей спальне. В такой магазин мы тоже зайдём, но сначала платье.
