В низинах зеленела трава, росли небольшие ивы. Через заросли едва ли удавалось пробраться. Чужаки распугивали птиц, что гнездились на деревьях. В гнездах были яйца, что существенно разнообразило рацион путников. А спасающие свое потомство птицы тоже были пойманы и убиты.

Давно путники так хорошо не питались. Сухие ветви послужили топливом.

Эгрегий решил, что необходимо идти вдоль низины. Очевидно, что там находилось русло ручья, пересохшего летом. Идти предстояло не на восток, в сторону моря, а на запад – где находился исток.

Где исток, там будет поселение или хотя бы вода.

Это немного меняло планы, но это лучший вариант. Да и помощи от данаев колонистов вряд ли удастся добиться. Путники не обсуждали, как варвары отреагируют на появление чужаков.

Идти по низине, вдоль высохшего русла сложнее. Трава разрослась до такой степени, что скрыла любые намеки на тропинки. И все же тропы тут были. Явно не зверовые, а протоптанные людьми. Правда не удавалось понять, как давно здесь проходили люди.

Следов на твердой и сухой почве не оставалось. Оглянувшись, Эгрегий убеждался, что и он не оставляет следов. Сбитые сандалии поднимали облачка пыли. Ноги до колен почернели, на слой грязи приклеивались колючки и семена полевых трав.

Направление было верным. Вскоре путники заметили каменную пирамидку, украшенную пучками трав и ленточками. Казалось бы ничего необычного, подобные пирамидки уже встречались. Этот знак отличался. Пирамидку восстанавливали.

Венки высохли, но ленточки были свежими, а сама пирамидка в рост человека, выше травяных головок.

Путники остановились у пирамиды, рассматривая ее.

– Продолжим путь? – спросила Хенельга.

Дальше не будет возможности избежать встречи с аборигенами.

– Как и решили, – пожал плечами Эгрегий. – Рано или поздно нам придется столкнуться с людьми. Пусть уж это будет на наших условиях.

Он добавил, что больше чем с одной или двумя семьями им не придется иметь дело. С таким количеством они уж как-нибудь сладят. Хенельга согласилась.

Прежде чем отправиться дальше, они задержались, чтобы привести себя в порядок, подготовить оружие.

Заметили на западе небольшую полоску деревьев, что отделяла овраг с юга. Деревья росли ровно, что указывало на действия человека. Кроме одиноких, подчас высохших стволов тут ничего не встречалось.

Тропа изменилась, появились следы – трех- или двухдневные. Стебли травы были обломаны на уровне пояса. Тропу недавно очищали, но стада по ней не гоняли. Земля стала мягче, чуть продавливалась под подошвами. В воздухе чувствовалась влага. Зато в русле ручья стебли стали еще жирнее, выше и цвели. Над ними носились черные птицы, хватающие в полете насекомых. Среди травы могло найтись еще множество их гнезд, но добраться до них не представлялось возможным.

Вода была на поверхности, исток ручья поблизости.

– Будь готова, – предупредил Эгрегий.

Его подруга хмыкнула.

За цепочкой деревьев на возвышенности они увидели круглые хижины. Саманные домики с соломенными крышами. Небольшая оградка из плетня вокруг них. Казалось, что домики пусты, никто там не живет. Солома была старой, давно не обновлялась.

На мгновение Эгрегий испытал разочарование, решив, что люди покинули жилища. На пастушьи домики эти хижины не похожи, хотя у местных может быть все иначе. Больше эти строения походили на те, что используют крестьяне. Только поблизости не видно полей или огородов.

– Точно, пара хижин, – сказал он, остановившись.

Боязно идти дальше, тем более подходить к пустому дому.

Из отверстия под крышей не выходил дым, двери были закрыты, тишина подавляла. Дома не разрушены, так что жителей не ограбили. Только болезнь или злые духи могли отобрать дома у людей.

– Пойдем? Или все же назад? – спросила Хенельга.

– Нам все равно нужна вода. Внутрь не станем заходить.

– Если это не вода стала причиной.

– Вот это вряд ли, живность в ручье не сдохла ведь.

Поднявшись по тропе наверх, люди заметили на тропе следы отары. Тут и отпечатки копыт, взрыхливших землю, тут и катышки дерьма, намертво прилипающие к сандалиям. Выходит, тут все же обитали пастухи.

Обрадованный Эгрегий прокричал приветствие на гирцийском. Пусть уж лучше местные услышат незнакомые слова, чем речь данаев. Кто знает, как варвары относятся к колонистам.

Ответа не последовало.

Путники поднялись на холм, остановились возле плетня. Земля за ним была ухожена, но потрескалась. От засухи померли растения в огороде. Эгрегий узнал некоторые из них: репа, капуста, душистые травы. Лишь засухоустойчивые травы остались стоять, слегка надломленные ветром.

– С водой будут проблемы, – вздохнула Хенельга.

– Сейчас посмотрим.

Исток ручья находился выше, чуть в стороне от домиков в расселине между холмами. Вода проточила в земле глубокий, заросший острой травой и камышом овраг. Подойдя к расселине, Эгрегий уловил звуки воды.

– Она есть! Нам повезло! – крикнул он.

Спуск вниз был очищен – камыш надломили, завалив в сторону от тропы. В почве были вырублены ступеньки, почти стертые, образующие крутой угол. Спускаться по этой лестнице пришлось с осторожностью, опираясь на копья.

Вода вытекала из склона по деревянному желобу, вбитому в грунт. Холодная, чистая. Такой воды путники не пили уже несколько дней. Так и хотелось прильнуть к источнику и пить, пока в животе не забулькает. Чтобы от холода ломило зубы.

– Пей, но мелкими глотками, – сказал Эгрегий.

– Да знаю я, – Хенельга улыбнулась и первым делом подставила бурдюк под струю.

Выдержка ее поражала. Эгрегий сомневался, что сам смог бы сдержаться, чтобы не утолить жажду в первую очередь.

Вода по желобу падала в яму, то ли вырубленную людьми, то ли естественную. В чаше ничего не было, ни водоросли, ни животные не могли закрепиться в текучей воде. Дальше вода уходила, давая начало ручью.

Эгрегий умылся из чаши. Вода даже в ней была холодной, сводило пальцы. Попадая на разгоряченную кожу, казалось, она мгновенно испаряется. Телу вернулась бодрость.

Прежде чем напиться, люди смыли с себя грязь, беря воду в ручье. Тут в тени, у воды держалась прохлада, словно путники мгновенно попали в некое чуждое место. Словно не бродили по бескрайним просторам Фризии, а переместились на холодный север.

Только освежившись, люди решили утолить жажду. Для духов источника было мало даров, Эгрегий оставил кусок печеного корня, которые он насобирал днем ранее.

– Надеюсь, тебя удовлетворит мой скромный дар. Видит Мефон, ты дал нам больше, чем мы могли тебе подарить.

– Боги благосклонны к путникам, – успокоила его Хенельга.

Не было желания возвращаться, взбираться по тропе. Ведь это означало, что придется вернуться под солнце, в жару. Следовало проверить хижины, возможно, придется заночевать там.

Уже полмесяца они идут на север, возможность выспаться под крышей манила. Отказаться от соблазна путники не могли.

Подъем наверх был тяжелее, чем спуск. Тропа уходила из-под ног, подошвы соскальзывали с обкатанных ступеней. Крутой подъем лишал сил, люди начали глотать воздух. От жары и недоедания они заметно обессилили.

Этого и ждали варвары. Окрик заставил чужаков остановиться и перехватить копья. Не слишком разумный поступок, учитывая, что они использовали копья, как опору. Эгрегий чуть не повалился назад, кое-как удержался на ступеньках.

Вверху находилась женщина, держащая в руках снаряженный лук. Три стрелы были воткнуты в землю перед ней, одна на тетиве. Чужаки находились прямо перед ней, промахнуться она не могла. И деваться им некуда, только свалившись кубарем по тропе искать укрытия среди травы.

Успокаивало то, что тетива не была натянута.

– Думаю, она успеет нас перестрелять, – сказала Хенельга, опуская копье.

Эгрегий, не сводя глаз с женщины, тоже опустил копье на землю.

Лук в ее руках был необычный для цивилизованного человека: составной, с кривыми резкими рогами, усиленный костяными пластинами. Похожие использовали рипены, служащие данаям, но их луки были меньше, чтобы удобнее стрелять с коня.