Смутившись, я покраснела и отвернулась, но Том залился таким искренним весёлым смехом, что я вскоре присоединилась к нему.

Мы остановились в каком-то небольшом уютном кафе, и снова мне стало неловко, когда дело дошло до заказов.

— Знаешь, я бы приготовила что-нибудь. В хостеле есть кухня, можно было бы сварганить суп или что-нибудь наподобие, кхм…

Наподобие. Он решит, что ты хочешь его отравить.

Но казалось, вся моя речь пробежала у него мимо ушей.

— Ты умеешь готовить? — спросил он, кладя подбородок на сцеплённые вместе руки, с интересом глядя на меня. Зачем он это сделал? Я просто не могла оторвать своего взгляда от этих голубых глаз и этого обаятельного лица.

— Да-а. Но не думаю, что смыслю что-то в английской кухне… Кстати, а какое традиционное блюдо британцев?

— Традиционное… — мужчина был явно озадачен. Он задумался, а потом вдруг махнул рукой в сторону прилавка: — Кофе?

— Если честно, я бы выпила сок. Например, апельсиновый.

И его тут же как ветром сдуло с места, но уже через пару минут он вернулся с двумя стаканчиками — бумажным и пластиковым, с соком, блистая своей неотразимой улыбкой. Я сделала глоток, и мою усталость, если она и была, как рукой сняло. Прохладный британский сок бодрил лучше любого российского латте!

— Традиционное британское блюдо, говоришь, — продолжил на прерванную тему мужчина. — Пожалуй, я знаю, где мы можем попробовать такое. Только надо проехать на автобусе пару кварталов.

На автобусе! На настоящем красном лондонском автобусе!

И я, будто по какому-то мановению, вновь двинулась за ним в неизвестном направлении. Над Лондоном склонилась ночь, и он принял в себя отголоски какой-то французской романтики. Даже район Chinatown казался мне уже совсем иным.

— Ещё только 23 ноября, а Лондон уже готов к Рождеству, — задумчиво произнесла я. Том кивнул.

— Ты ещё не видела Christmas Market — вот, где новогодняя атмосфера сохраняется круглый год!

Я улыбнулась. Но на самом деле, меня вполне устраивало то немногое, что я успела повидать уже за эти 2 дня, проведённые в каком-то полусне, в котором я какими-то судьбами покинула Россию ради города своей мечты, ради того, кого, кажется, по-настоящему…

— Подождём его здесь, — мужчина резко встал на месте, останавливая меня и мои мысли, имея в виду автобус. С московскими они были схожи разве что тем, что тоже имели в качестве названий цифры. Прокатиться на лондонском автобусе уже во второй день пребывания в столице Англии — разве можно мечтать о большем?

Мы запрыгнули — именно что запрыгнули! — в довольно скоро примчавшийся красный автобус. Несмотря на все мои возражения, Хиддлстон заплатил за меня — у них действует та же система, наподобие наших «Троек», только карты имеют иное название, и рукой указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Поистине громадный автобус, со второго этажа которого открывается ослепительный вид на ночной город. Я потеряла счёт времени и не знала, какой час. Мне всё казалось одним большим весёлым приключением.

— А раньше британцы совсем не покупали овощи, — продолжал рассказывать Хиддлстон. — И как бы производители ни старались, они так и продолжали лежать на прилавках.

— И что они сделали? То есть, производители? — улыбнулась я. Почему-то у меня уже не в первый раз закрадывались смутные сомнения, что мы только делаем вид, что говорим ни о чём, а на самом деле прекрасно обходились бы без слов.

— За дело взялись рекламщики. Твои коллеги, между прочим. Они придумали тележки, в которых были разные графы для удобного распределения продуктов. И среди всего были овощи. Получалось, когда англичане набирали полную тележку, графа «овощи» оказывалась пуста.

— А британцы — перфекционисты, и это получалось не «по-британски», — улыбка играла на моих губах.

— Именно, — Том перевёл взгляд на меня, и лёгкая дрожь пробежала по моей спине — это был тот же самый взгляд! — Кстати, что у тебя с твоей профессией?

Я немного рассказала о себе. Правда, рассказывать было особенно не о чем — недели, проведённые после нашего неловкого расставания, теперь казались мне адовыми, а пережитая в семье горестная история только придавала всему этому неприятной перчинки. Потом я спросила, как дела у него. Том тоже отвечал как-то сухо и неопределённо, видимо, так же, как и я, стараясь поскорее отойти от этого разговора. Никому из нас не хотелось вспоминать первый день ноября.

— В Москве сейчас полночь, — я взглянула на дисплей телефона. Подумать только! Пару дней без зарядки, в новом месте, и он уже садится! Надеюсь, мы пойдём в какое-нибудь дешёвое место вроде KFC, где можно будет воткнуть штекер и успокоиться. А ещё надо написать всем, кто ждёт от меня оповещений, что я жива.

Том коротко взглянул на мой телефон.

— Скучаешь по дому?

Я?!

— Нет, нисколько, — я усмехнулась. На лице актёра, которое на мгновение показалось мне мрачным, появилось подобие улыбки. Или он играет? Судя по тем фильмам, которые я успела посмотреть, Том — очень даже талантливый актёр, и сыграть на чувствах ему должно ничего не стоить. — Скучать по небольшому городку, когда вокруг тебя — целый мир?

— Звучит как вызов, — он улыбнулся. Я суетливо поворочалась на одном месте, осознав, что в автобусе с каждой новой остановкой становится всё меньше народу. Но этот факт как-то не особенно привлёк моё внимание.

— Так и есть! — я просияла. Неужели нашёлся человек, который не любит сидеть на месте? Который не скажет мне, что доехать до Москвы и обосноваться там — предел мечтаний, а всё, что находится за границей России — уж точно недосягаемо и «не для меня»? — Всегда хочется побывать в каком-то новом месте, а Лондон… За два дня я удостоверилась в том, как он прекрасен, и чем больше я узнаю его, тем больше он мне нравится. И в принципе сидеть на месте — не моё. Всегда нужно идти куда-то вперёд, нужно какое-то движение.

Когда я успела стать романтиком? Я смутилась. Кажется, мужчине в голову пришла та же мысль, потому что он как-то снисходительно улыбнулся.

— И это говорит мне та, которая не желала уходить из книжного, — широко распахнув глаза, я хотела уже что-то возразить, но он продолжил: — А потом всё же решила сменить его, хм, ночным клубом.

А вот это было обидно!

— Да нет же, — смущённо улыбаясь, произнесла я. — Просто когда нужны деньги…

— Или тебе больше по душе тот, из Chinatown?

— Том!

Сама себе не отдавая отчёта в том, что делаю, я бросилась на мужчину, запуская руки ему в волосы и тут же ероша их. Не желая оставаться без ответа, Том усмехнулся, пытался уворачиваться, но всё было тщетно — я уже вовсю хватала мужчину за воротник куртки с меховым капюшоном, превращая детскую забаву в нелепую драку. Видя, что я не собираюсь останавливаться, Том стал не просто защищаться, а тоже атаковать, и в тот момент один из нас точно бы оказался на полу рядом с сиденьем, если бы автобус не сделал резкий поворот вправо, и нас обоих не прижало в мою сторону. Растрёпанные, улыбающиеся, мы ещё некоторое время смеялись, но постепенно взгляд Тома стал серьёзным. Я начала понимать, в каком странном положении мы находимся, ведь он чуть не прижимает меня к стене всем своим телом, и мысленно возрадовалась, что в салоне — по крайней мере, на втором этаже, никого нет. Его взгляд задержался на моём лице, но ненадолго и, кашлянув, Том резко отодвинулся и поднялся с места.

— Приехали.

Я осмотрелась. Да, до этой остановки с нами не доехала и треть всех пассажиров, которые заходили на Chinatown. Услышав звуковое уведомление, мужчина углубился в мобильник. Мы пошли молча. Наконец, я не смогла сдержать раздражения:

— Важные новости?

— Друг пишет, — Том выдохнул в ночной воздух, но, в отличие от Москвы, лёгкого пара не последовало. Здесь было невероятно тепло даже в такой час.

— Так поздно? Наверное, очень хороший друг, — фыркнула я, отворачиваясь, но в голосе Тома не слышалось абсолютно ничего.

— Тот, с которым я собирался вас познакомить… Вероятно, именно завтра так и сделаю, — он кивнул каким-то своим мыслям. — Он только что вернулся из рабочей поездки…