— Денис, что случилось? — обратилась она к нему.

Антошин молчал, он не хотел говорить это при ней, он уже пожалел, что зашёл сюда. Нужно было просто уехать, и наплевать на то, что было бы потом.

— У Серёги случилась трагедия… Анна сегодня погибла, в аварию попала…мы к нему собираемся сейчас… поддержать, — прервал молчание Тарасов.

Зимина с ужасом смотрела на подчинённых. На фразе «Анна погибла» она уже перестала слышать, будто её оглушило взрывной волной, лишь наблюдая за тем, как Николай продолжает шевелить губами.

” Что вообще происходит вокруг меня, это ад какой-то. Я словно вижу кошмарный сон. Если там наверху кто-то есть, то для чего всё это было? Если в итоге каждый остался ни с чем. Я даже не могу понять, что я чувствую сейчас. Боль? Обиду? Ненависть? Любовь? Ревность? Жалость? Точнее я чувствую всё это одновременно, но не могу понять какое чувство меня одолевает больше всех. Одно я знаю точно, Серёже сейчас может быть даже хуже чем мне», — Ирина находилась в какой-то прострации, и никто из присутствующих не смел нарушить тишину.

— Идите, — наконец-то выдавила она из себя.

Карпов всё это время внимательно наблюдал за начальницей, и кажется читал её мысли, которые, одна за другой, отражались на лице.

” Мы все когда-нибудь сломаемся, а она нет», - почему-то именно об этом подумал он.

========== 8 ==========

Секунду назад было нежно и тихо,

Летали, шептали, любили, затихли —

И так без конца.

Секунду назад было нежно и сладко

Ты спал, я тобой любовалась украдкой,

Касалась лица.

Я падаю с неба сгоревшей кометой,

Я лбом прижимаюсь к стеклу до рассвета,

Твой смех на повторе в моем диктофоне,

И важное что-то ты просто не понял.

Зачем мне теперь красота?

Я без тебя сирота…***

Зимина открыла дверь запасным ключом. Глухарёв, сидел на полу в гостиной, прислонившись спиной к стене, рядом с ним стояла недопитая бутылка виски.

— Можно войти? — Ира замерла в дверном проёме, будто впервые пришла по этому адресу, не решаясь дальше перешагнуть через порог.

Сергей взглянул на неё, не произнося ни слова, всем видом показывая, что она задаёт глупые вопросы.

Ирина медленно прошла в гостиную, остановилась напротив него, разглядывая разбросанные вещи вокруг.

— А что тут у тебя случилось? — удивилась она.

— Авария, — медленно произнёс Глухарёв и вновь погрузился в воспоминания, и даже кажется забыл, что уже не один в квартире. Он вспомнил, как увидел репортаж с места ДТП, как на экране крупным планом показали бумажного журавля, подаренного им перед отъездом, как впервые встретил её в отделе, первый поцелуй…

— Какая авария? — Зиминой даже пришлось коснуться его плеча, чтобы вернуть в реальность.

— Трубу прорвало, — Глухарёв упёрся затылком в стену, прикрыв глаза, сглатывая подступивший к горлу ком.

Она присела на пол рядом с ним. Сергей плеснул ей в стакан немного благородного напитка, даже не зная с чего начать разговор.

— Серёж, я обо всём знаю и ни о чём спрашивать тебя не буду. Я тут заявление принесла, ты можешь вернуться в отдел на прежних условиях, — Ирина говорила тихо, но каждое слово, словно молотком било по голове Глухарёва.

— Спасибо, — отвернулся он, скрывая слёзы, — Прости, но я……я её любил.

— А я? — последняя фраза эхом отдавалась в голове Иры. Она догадывалась, но всё равно оказалась не готова услышать это.

— Ты же всё прекрасно знаешь…так получилось, — ему меньше всего хотелось сейчас оправдываться.

— Всё как-то несправедливо…я даже не могу её к тебе приревновать, — каждое упоминание об этой девушке доставляло обоим жуткий дискомфорт во всём организме.

— Несправедливо…я мальчишку хотел усыновить, не получилось. Отец забрал, — поделился Сергей.

Между ними вновь повисло гнетущее молчание.

— Прости меня, — выдохнул он, закусив губу.

— Не извиняйся…никто не виноват, — ответила она сквозь слёзы.

От этих слов Сергея прорвало, он снова отвернулся, из последних сил сдерживая эмоции. Ему было и больно и стыдно перед этой женщиной. Он пытался выкрикнуть что-то от отчаяния, но получился только хриплый рык. Глухарёв опустил свою голову к ней на колени, крепко сжимая её руки, и беспрестанно повторяя одну и ту же фразу «прости меня». Зимина прижала его к себе как маленького ребенка, целуя в макушку, напрочь забыв о собственной боли.

” Наверное, многие посчитают меня дурой. Прощать предательство, измену говорят нельзя, а я простила. Простила не потому, что верю, что больше такого с нами не произойдёт, а потому что оба виноваты в сложившейся ситуации. Я — в том, что не слышала его, не понимала, что для него важно. Он — в том, что не был со мной честен с самого начала. Но Бог наказал и его, и меня. И Серёжу даже сильнее. А сейчас мы с ним два одиноких бесприютных человека, мы жизненно необходимы друг другу. Не знаю, что нас ждёт впереди, к чему приведут эти отношения, и есть ли вообще у нас будущее с Серёжей… Но этот сложный этап мы должны пройти вместе, мы видимо ещё не готовы отпустить друг друга. Я простила, но душевная рана никуда не делась. Она долго будет заживать, и итоге оставит после себя страшный рубец. Этот шрам будет напоминать мне о том, что не стоит растворяться в человеке полностью, ведь однажды он так просто может уйти из твоей жизни.»

” Я постоянно спрашиваю себя, за что меня так ненавидит Бог? Сперва поманил меня счастьем, показал как это могло бы быть, даже дал почувствовать, попробовать, а потом отобрал всё в одночасье. Мне даже кажется, что мне это всё приснилось, но я до сих пор слышу её голос, смех, я слышу тот шепот ” я согласна». Если Ты решил наказать таким образом, то проучил бы меня лично. В чём же была виновата эта женщина, ребенок, оставшийся без матери? Если ты там есть, то в чем заключается твоя справедливость?

Я бы мог сказать, что меня ненавидит Бог, если рядом со мной сейчас не сидела бы Ирина. Самая лучшая женщина на свете. Ирка. Моя Ирка. Я прошу у неё прощения, и сам себе не верю, сам понимаю, что не заслуживаю. Как отвратительно я с ней поступил, и как просто она меня прощает. Она не устроила мне ни одной сцены, не потребовала с меня объяснений, не ударила, а лишь прижала к себе. Как я благодарен тебе за это, Ирка! Как же это важно сейчас для меня! Если бы не ты, я наверное уже с катушек слетел бы. Какая же ты сильная, смелая, мудрая! Видимо Бог любит меня, раз такая женщина как ты, до сих пор рядом со мной».

— Поехали, поживешь у меня, пока у тебя тут ремонт, — предложила вдруг Зимина.

— Уверена? — удивился Глухарёв, стирая слёзы с лица. Она лишь кивнула в ответ.

— И всё-таки, я люблю тебя, Зимина, — вдруг выдал Сергей, демонстрируя свою коронную улыбку. Словно только что перешёл черту, за которой оставил все свои чувства, боль, воспоминания…и вновь вернул себе прежнее состояние.

— Дурак ты, Серёжа, — слегка смутилась она, ещё не отойдя от нахлынувших эмоций.

***

Конец февраля. Какая-то сумасшедшая зима обрушилась на отдел в этом году. Сколько боли, потрясений, слёз впитали в себя стены Пятницкого за последние три месяца, ставшие невольными свидетелями трогательных сцен, откровенных диалогов, тяжёлых размышлений.

К отделу подъехал хорошо знакомый всем черный внедорожник. Одновременно с начальником оперов на работу прибыла Зимина. Карпов наблюдал как из машины начальницы вышел и Глухарёв.

«Простила…кто бы сомневался. Не думал, что можно простить предательство. Я бы не смог, наверное поэтому до сих пор один, совсем один. Преданность, как известно, за деньги не купишь. К счастью, таких как я, совсем немного. Хотя, если бы все люди прощали друг друга, в мире начался бы хаос.»

Карпов вошёл в отдел вслед за коллегами.

— Здравствуй, Стас! — забрав ключи у дежурного, Зимина обратила внимание на вошедшего начальника СКМ.

Карпов, насмешливо поглядывая на обоих, кивнул в знак приветствия и потянулся к журналу, оставляя подпись напротив своей фамилии. Зимина, замерла на мгновение, наблюдая за подполковником, словно считая нужным продолжить с ним диалог, ведь в последнее время они сблизились, и он стал свидетелем всех её душевных потрясений, но Глухарев демонстративно подхватил начальницу под локоть и повёл к кабинету.