— Пристрели эту мразь. — слишком размеренно, серьезно и абсолютно уверенно проговорил Деймон, и взгляды парней недоумевающе упали на него, слишком отчаянного, чтобы мыслить здраво, и слишком разъяренного, чтобы быть добродушным. Не обращая ни единого внимания на друзей, таращившихся на него и его льдистый взгляд прищуренных глаз, в котором металась целая буря злости и гнева, Деймон со спокойствием в своих плавных движением направился к своей машине, разглядев на последок лишь то, что Клаус с равнодушием крепче сжал в руке пистолет. Сальваторе лихорадочно набирал номер Энзо, услышав громкий и пробивающий до дрожи звук выстрела лишь тогда, когда его сильные руки до побелевших костяшек сжали руль.
— Неужели ты по мне соскучился? — тихо усмехнувшись, с прежней таинственностью в своем тоне произнес Энзо, и этот голос раздался откуда-то сзади, со спины прислонившегося к скрывающему кучи металлического мусора ржавому забору Деймона, который с жестоким взглядом недовольно сузившихся голубых глаз стоял возле припаркованной машины, смотря в темное полотно ночного неба в надежде остудить пыл и закипевшую в напряженных венах кровь. Услышав подошедшего Сент-Джонса, брюнет резко повернулся к нему и схватил за воротник синей рубашки, притягивая к себе и вжимая в разделяющие их прутья забора, наслаждаясь коротким испугом и растерянностью темных глаз, не ожидающих подобного нападения.
— Сука! Я убью тебя, тварь! — Хриплым от ярости голосом прорычал Деймон, и он действительно смог вселить в Энзо крупную дозу тревоги, которая зародилась при виде этого сильного, напряженного тела и серьезного, бледного лица, взятого в плен проступающей в глазах злости.
— Эй! Эй! Дружище, успокойся! — недовольно, но по-прежнему спокойно проворчал Сент-Джонс, не уступая Деймону и вырвавшись из его цепкой хватки. Однако Сальваторе, пропустив мимо себя все его слова и удивив Энзо до выпученных глаз, внезапно и чересчур ловко перемахнул через забор, оказавшись с ним на одной территории и пугая его еще больше яростью своих глаз.
Выжидать теперь какой-либо подходящий момент для нападения было бы бесполезно, поэтому Деймон, воспользовавшись отвлеченным на свое удивление Энзо, нанес первый удар, молниеносно оказавшись рядом с ним. Сальваторе сильно замахнулся кулаком над виском противника, но Энзо довольно-таки ловко увернулся и получил удар в живот. На какое-то мгновение Сент-Джонсу стало трудно дышать, и не успел он восстановить свои сбивчивые вздохи, как Деймон вновь собрался ударить его в голову. Энзо, поняв ожесточенные намерения взбесившегося парня, резко схватил брюнета за воротник рубашки и одним сильным рывком откинул его к ближайшему дереву, вследствие чего Сальваторе слегка ударился головой об кору, получив легкое головокружение. Пока же Деймон пытался прийти в себя, из-за всех сил сопротивляясь боли и темноте в глазах, не дающей устоять на ногах, Сент-Джонс, поражаясь подобному способу выплеснуть накопившийся гнев, прижал Деймона за горло к тому же дереву, к которому несколько мгновений он упал. В венах брюнета неистово кипела злость и разогревшаяся ярость, которая красным цветом проявлялась на глазных белках его раскрытых от свирепости глаз. Все его мыщцы, что постоянно находились в благородном спокойствии, заметно напряглись, когда Энзо железной хваткой придерживал Деймона за горло, не давая воздуху проникнуть в легкие брюнета. Конечно же, Сент-Джонс не собирался бороться, поддаваться порывам парня и уж тем более побеждать, нагло и смиренно удушив напрасно тратившего свои силы Сальваторе, но злить его и заставлять биться в конвульсиях из-за недостка кислорода ему явно нравилось и даже приносило удовольствие. Однако приспособленный к постоянным гонениям и схваткам брюнет, ударил Сент-Джонса кулаком в грудь и пинком ноги оттолкнул от себя, тем временем устанавливая стабильное прежнее дыхание. Деймону хватило пару секунд, чтобы отдышаться и нахально проследить за тем, как устало и недовольно поднимался с сырой земли разогревший внутри него нескончаемый поток ярости Энзо, стряхивая с брюк прилипшие сухие листья. Именно тогда Сальваторе, собрав не только силы, но и самые больные, душераздирающие, но потеряные воспоминания о лучшем прошлом, с небывалой ненавистью в блистающих гневом ярко-голубых глазах снова кинулся на усмехнувшегося противника, нанося ответное нападение. Он, подражая своему сопернику, откинул его с дикой силой к соседнему дереву, одной рукой прижав его к стволу, а другой с бешенной тяжестью своего кулака ударяя нагло смеющеесяя лицо. Сальваторе уже не разбирал ничего перед собой, потеряв контроль над своей силой и эмоциями, беспощадно ударял Энзо и спокойно смотрел на то, как по его коже стекает густыми потоками кровь. Деймон с упоением смотрел, как разбивал ему бровь и губу, но ничего из этого не останавливало его, потому что мысль об этом только разжигала в нем желание продолжать успокаивающее избиение. И лишь на мгновение Деймон резко смог остановиться, вернув прежний взгляд без демонических искр и безумного огня ярости и жажды смерти. Что-то резкой вспышкой пронеслось в его сознании, заставляя отпрянуть от получившего достаточно увечий брюнета. В этот короткий момент в голубых глазах Деймона вместо неугомонной злости зародились темные огоньки отчаяния и боли. Он снова потерял контроль. Безрассудно и жестоко. Он до того погрузился в свои мысли, что застыл на месте, не в силах даже удержать свое жалкое отчаяние и грусть в глазах. Но Энзо было наплевать на него и его минутную слабость, поэтому, едва поднявшись на ноги и операясь на дерево, он кашлем выпленул попавшую в горло кровь из разбитой губы, вытер с бровей капли красно-бордовой крови, чтобы та не попадала в глаза. Если Сальваторе уже сумел кое-как прийти в себя, усмирить свою нахально вырвавшую жестокость, то тело и даже разум Сент-Джонса еще ныли от жуткой боли после беспощадных и сильных ударов Деймона. Раны еще кровоточили, но теперь брюнет мог хотя бы говорить, выровнив дыхание и устремив по-прежнему насмехающиеся темные глаза на так же тяжело вздыхающего парня, что вытерал ярко-бордовую кровь со своей руки.
— Ну что, дурак горячекровый? Успокоился? Чего так налетел-то?! — возмущенно, но на удивление с той же злостью смотрящего на него Деймона позитивно произнес Энзо.
— Зачем ты врывался в мой дом, сука? Что ты там забыл? — уже без сил на движения, но большим воодушевлением для криков, злостно прорычал Деймон, но Сент-Джонс в сотый раз усмехнулся, будто вся ситуация этого вечера только забавляла его. — Какого хера ты опять ржешь, черт возьми?! Сука, зачем ты ворвался в мой дом? Какая нахер тут дружба? Если ты искал Елену… То молись, чтобы выжить. Зачем? Чего ты хотел? Ты обещал не трогать ее! Тварь. Почему ты убил Мейсона?.. Ты грохнул моего человека!
— Так. Всё. Заткнись. Мне надоело слушать твои скандалы. — вновь кашлянув, уже серьезно прошипел Энзо и поймал всё тот же льдистый, серый взгляд. — Хочешь знать зачем? Хорошо, я отвечу. И почему, и зачем, и для чего. Всё объясню, но только сначала скажу тебе, что ты слепой глупец. Ты действительно наивный и вспыльчивый дурачок, у которого нет ничего, кроме пафоса и бабла. Ни мозгов, ни рассудка, ни мудрости, ни друзей или достойной любви. Ты всегда был лишь избалованным, сломленным и несамостоятельным ребенком, который только всюду и кричит, что познал жизнь. Но это не так.
— Зачем. Ты. Убил. Мейсона. — строго отчеканил Деймон, пытаясь не вслушиваться в столь пронзающие слова, которые, как бы ни хотел того признавать он сам, были больше правдой, чем обидной ложью. Однако парень напротив лишь снова усмехнулся, вызывая привыкание к своей реакции, и вновь поднял взгляд темных глаз на брюнета.
— Во-первых, убил его не я, а мой напарник. — разъяснил он, придавая голосу ясности и громкости. Он осторожно вытер локтем разбитую губу, оставляя крупное пятно крови на своей одежде. — Я уже сказал, ты глуп. Не видел и не видешь элементарного. Убили не только Мейсона, но и моего человека. Черт, тупица, он помогал мне следить за тобой! Я не представляю, как можно было вестись на мою долбаную загадочность и не додуматься, что узнать о тебе домашнем могу только, если вторгаю своего человека к тебе домой.
